Продолжаем (заканчиваем) серию “Забытые поэты русского Просвещения”. Или, точнее, “Незаслуженно забытые…”. Тредиаковского действительно трудно читать современному человеку и наша цель была не переложить всё (или хотя бы какую-то часть ) его творчества, а дать некую “вспышку”, “выхватить” что-то из нашего культурного наследия, что, возможно, незаслуженно забыто. Может быть кто-то, более терпеливый, продолжит это дело. Здесь, в качестве завершения серии, мы предлагаем два стихотворения.
Одно, “Стихи похвальные России”, написано в 1728 г. Обратите внимание, что уже через три года после смерти прорубателя окна, Петра I, Тредиаковский пишет про “страны дальны”. Ничего в России-матушке не меняется…
Стихотворение большое, мы взяли три первых и последнее четверостишие.
Другое, конечно же, про любовь. Какой поэт не писал о любви? Его я оставлю на конец. Оцените переложение. Но кто я такой, чтобы давать советы?
Итак.
“Стихи похвальные России”
Исходный текст (отсюда, culture.ru):
Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Ибо все днесь мне её доброты
Мыслить умом есть много охоты.
Россия-мати! Свет мой безмерный!
Позволь то, чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно!
Небо Российску ты Солнце ясно!
Красят иных все златые скиптры,
И драгоценна порфира, митры;
Ты собой скипетр твой украсила,
И лицем светлым венец почтила.
………………..
Скончу на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне языков надобно б было
Прославить всё то, что в тебе мило!
1728 г.
Переложение (Владимир Свердлов):
Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию страны нахальны
Всяко клевещут, мне же в охоту
Доброе слово промолвить о чём-то
Россия-матушка! Свет мой безмерный!
Сыну позволь, что душой тебе верный,
Ах, как на троне ты смотришься красно!
Солнцем, что в небе Российском днём ясно!
Пусть у других золочёные скиптры
Да драгоценны порфиры да митры;
Ты же свой скипетр не просто носила,
Ты своим ликом венец возносила.
………………..
С флейтой закончу стихи я печальны,
Зря негодуют те страны нахальны:
Мне же и ста языков не хватило
Чтобы прославить всё то, что мне мило!
Хммм. Это почти как “Клеветникам России”.
Вы знаете... По-моему, вопрос о том, бездарен ли Тредиаковский как поэт или нет, уже можно закрыть. Два стиха и оба (на мой взгляд, конечно) попадания. Это, конечно, не выборка, но у нас и не семинар по статистике.
Тредиаковский писал за 100 лет до Пушкина. Ещё не пришёл Державин. И только потом будут другие, кто, собственно и создали тот язык, на котором мы сейчас говорим и пишем.
Вы укажете, что мои построения, основанные на изменении мелодики языка, не верны, потому что “Телемахида” Тредиаковского была холодно воспринята его же современниками. Но кто знает, если бы его не было, то и Гнедичевская “Илиада”, возможно, была бы другая. И уж точно не было бы знаменитого эпиграфа к “Путешествию из Петербурга в Москву”. Вот этого:
Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй
К тому же, согласимся, в обществе, где по окончанию действа все смотрят на императорскую ложу: свистеть или аплодировать, фраза “холодно была воспринята современниками” может не всегда отражать истинное положение дел.
А мы знаем, что Екатерина II критично отнеслась к этому труду.
Вы спросите, почему?
Я не могу сказать точно, конечно же, но есть там места, которые императрица могла отнести не только в древнюю Грецию. Знаете… Кто-то пишет про Америку, кто-то про древнюю Грецию… У каждого своя страна.
Ну и понятно, что она, позиционируя себя просвещённой монархиней, не могла прямо сказать, что ей не нравится вот это и ещё вот это.
Как в следующем, XIX столетии, Николай I покинул премьеру “Руслана и Людмилы” до её окончания. Он тоже не мог сказать, что ему не понравились какие-то, как говорят, намёки.
И что теперь?
“Марш Черномора” наверное все слышали хотя бы название, а начало речитатива “Близится час торжества моего, ненавистный соперник не уйдёт далеко от нас” (цит. по памяти), я использовал в предыдущей статье.
И потом, положа руку на сердце… Мало ли, что оценивают или не оценивают современники? Когда я учился, чуть ли не половина биографий писателей и поэтов включала слова “не был оценен современниками…”
Я иногда говорю: “Есть те, кто пишут, и те, кто “оценивают.””
Кстати, “лесенка” Маяковского по своему функционалу (указывать на акцент в чтении) полностью аналогична “чёрточкам” Тредиаковского. Он просто писал за 200 лет до того и не знал, что “лесенкой” будет удобнее. Ещё кстати, Маяковского в XXв. ругали за его “лесенку”... как и Тредиаковского в XVIII – за “чёрточки”.
Я, конечно, даю альтернативную версию, но мне можно. Меня мало народу читает.
Ну и последнее, обещанное, про любовь. Переложение – в конце.
Исходный текст (отсюда, culture.ru):
Ну, прости, моя Любовь, утеха драгая!
В тебе была надежда мне сладка.
Даром что ты мучила иногда мя злая,
Я тя любил, и всегда с тобой мне речь гладка.
Ну, прости, моя Любовь, утеха драгая!
Аминта не есть в согласии с нами:
Мне во всем изменила, весьма мя ругая
Всеми своими худыми делами.
И тако за неверность сию ее злобну
Хощу, чтоб в сердце моем ей не быти.
Но тебя для всех утех по постелю гробну
Я не имею никогда забыти.
Переложение (Владимир Свердлов):
Ты прости, моя Любовь, утеха дорогая!
Ты была моя надежда, сладкие мечты.
Что с того, что мучила ты, иногда и злая,
Я любил и помню речи, где весной сады.
Ты прости, моя Любовь, утеха дорогая!
Знаю, счастье не всегда нам с сердцем бродит в лад
И теперь ты изменила и, меня ж ругая,
Худым словом вспоминала в чём я виноват.
Я крепил сурово сердце, чтоб неверность злобная
Не терзала душу мне, хотел тебя забыть.
Но средь всех мирских утех,
до креста надгробного
Знаю, с памятью моей до конца мне жить.
Прим. К последней строчке, чтобы показать мелодию:
Нда... Отвлекаясь от силы текста, замечу только одно. Переложение Свердлова идеально ложится в музыкальный размер 4/4. Можете продерижировать, проверить. Да это и по прилагаемым нотам видно. А вот текст Тредиаковского… Ну только если с трудом в ¾ . Попробуйте, наверняка собьётесь.
Вот я про это и говорю. То есть надо знать, с какими напевами и интонациями тогда принято было декламировать.
Нет, ну можно, конечно сказать, что это потому, что Тредиаковский бездарен. Это вы уж сами для себя решите.
На этом наш совместный проект завершается, потому что я уже сказал по этому поводу то, что хотел, а Свердлов как раз высказал интерес в подготовке сборника переложений Тредиаковского.
Скажем ему спасибо за прекрасные тексты, отдельное спасибо за прилагаемые бонусом ноты, пожелаем ему успехов с новым проектом (никогда не знаешь, что из чего вырастет), не будем намекать на 10% с продаж за идею, а в следующий раз поговорим о чём-нибудь прозаическом и приземлённом, а то поэзия – это слишком волнительные сферы. Особенно про любовь. Особенно последние строчки. Особенно с нотами.
А нам остаётся... ну хотя бы о долгах американских домохозяйств, чтобы понять, кому над кем смеяться. А то не ясно, указаний нет.
Спасибо.