Период между войнами Франция потратила на то, чтобы наверстать-таки свое отставание от Британии на море. Особенно работы по модернизации и реорганизации флота усилились после воцарения молодого и энергичного Людовика XVI. Король-инженер желал знать и понимать все, что происходит с военно-морским флотом. От оснастки линкоров до формы пуговиц на рубахах матросов.
Первая часть, в которой говорилось о происхождении Лаперуза и о его участии в Семилетней войне.
По возвращении в метрополию Лаперуза ждали почести и поощрения – орден Святого Людовика и звание лейтенанта. Ему и всем остальным морским рыцарям Бурбонов предстояло сдать экзамен, который они завалили пятнадцать лет назад.
Недавно я уже писал об обстоятельствах вступления Франции в Американскую войну за независимость.
Лаперуз не был среди тех, кто ринулся через океан вслед за Лафайетом. Де Тернэ, ставший к середине 1770-х одним из авторитетнейших офицеров французского флота, привлек своего протеже к делам организации и подготовки флота к новому столкновению с британцами. И уже в 1776-м году абсолютно все были уверены, что Лафайет был лишь первой ласточкой неизбежной войны.
Зимой 1778-го Франция вступила в войну с Англией открыто. В июне того же года «Belle Poule» сошлась в бою с «Arethusa» - экзамен начался.
Есть не до конца проясненная информация об участии Лаперуза в нескольких рейдах в Северное море во второй половине 1778-го года, однако всерьез война для него началась лишь весной 1779-го. На тот момент Лаперуз имел звание лейтенанта, репутацию отличного офицера и новехонький фрегат «Амазония» под командой.
В мае 1779-го года «Амазония» отправилась в Вест-Индию, на Мартинику в качестве сопровождения конвоя. Здесь она влилась в эскадру графа д’Эстена, с которой участвовала в Битве за остров Гренада 6 июля 1779-го года.
Жан-Батист Шарль-Анри Эктор, граф д’Эстен. В Семилетнюю войну воевал в Индии. В 1789-м будет среди революционеров. Несмотря на это, остался хорошим человеком, из-за чего лишился головы при якобинцах. Последние слова: «Отправьте мою голову англичанам – они за нее хорошо заплатят!»
Несколькими днями ранее французы заняли Гренаду и взяли несколько британских транспортов на рейде. Утром 6 июля, также отягощенный транспортами, к острову подошел британский флот из двадцати одного линкора и нескольких кораблей сопровождения. Под командой д’Эстена было двадцать пять линейных кораблей и несколько фрегатов, среди которых была и «Амазония». Несмотря на это, перевес по орудиям был на стороне британцев.
Британцы ринулись в бой, толком не выстроившись – это срабатывало в Семилетнюю войну. Теперь не сработало – разрозненный британский ордер встретил скоординированный кинжальный огонь французов. Вскоре три британских линкора авангарда получили такие повреждения, что вынуждены были выйти из боя. Позже фактически был выведен из боеспособного состояния и линкор, оказывавший прикрытие их уходу. После нескольких часов перестрелки флоты оторвались друг от друга. Понеся сопоставимые с британцами потери в живой силе, французы все же могли считать себя полноправными победителями – они оставили за собой поле боя и нанесли значительный урон флоту противника.
Франция одержала первую крупную победу над британским флотом со времен славного дня у Бичи-Хед в 1690-м году – все усилия последних пятнадцати лет были не зря.
Взгляд на список кораблей французского флота и на имена их командиров вызывает в разуме гомеровские ассоциации – кроме Лаперуза при Гренаде участвовали:
Пьер-Андре де Сюффрен де Сен-Тропез. При Гренаде командовал линкором «Строптивый». Позже устроил британцам грандиозную нервотрепку в Индийском океане и отыгрался за поражения прошлой войны.
Это был не только перелом в истории французского флота – это была реализация мечты целого поколения.
Справедливости ради надо сказать, что победа у Гренады вовсе не означала конец британского морского владычества. Большинство морских сражений той войны завершились ничьей или малым превосходством одной из сторон, а в крупнейшей морской битве Американской войны (и всего XVIII-го века) у островов Всех Святых де Грасс и вовсе потерпел серьезное поражение и попал в плен. Но даже это чувствительное поражение совершенно не походило на те разгромы, которые британцы учиняли французам в прошлую войну.
Самое главное, чего удалось достичь реформаторам французского флота во главе с королем – это преодоление каких бы то ни было комплексов перед британцами и создание у французского матроса и офицера чувства собственной силы, чувства уверенности.
Осенью 1779-го года Лаперуз отметился захватом британского фрегата «Ариэль», а уже в 1780-м году воссоединился со своим учителем де Тернэ и сопровождал крупный конвой с французскими экспедиционными силами графа де Рошамбо. После этого Лаперуз вернулся во Францию, оставив де Тернэ в Новом Свете. К этому моменту Жан-Франсуа уже получил чин капитана и фрегат «Астрея» под команду. Во время сопровождения еще одного конвоя Лаперуз узнал о смерти де Тернэ. Старый рыцарь-госпитальер, избравший в разгар Галантного века путь воина-монаха, де Тернэ скончался в Ньюпорте от тифа. Это было 19 декабря 1780-го года.
Лаперуз оплакал смерть своего учителя, но не позволил себе меланхолию – эта война еще не была выиграна и не все долги были оплачены.
В 1781-м Жан-Франсуа вернулся в то место, где много лет назад начинался его боевой путь – на остров Кейп-Бретон. 21 июля фрегаты «Астрея» и «Гермиона» во время выполнения крейсерской работы обнаружили конвой британцев. Французы пошли на сближение и вступили в бой с охранением – фрегатом «Чарльстон» и несколькими более мелкими вооруженными судами. «Чарльстон», потеряв капитана и понеся тяжелый ущерб, смог выйти из боя и ретироваться, но французам удалось взять два других корабля охранения и три транспорта. Практически всю тяжесть английского огня приняла на себя «Астрея» в то время, как «Гермиона» получила благодаря этому оперативный простор.
И вновь в соратниках у Лаперуза оказался очень заметный персонаж – граф Латуш-Тревиль. Много позже Латуш-Тревиля будут называть единственным настоящим соперником Нельсона.
Приняв участие в крупнейшей победе французского флота, Лаперуз был на поле битвы и во время его крупнейшего поражения – у островов Всех Святых «Астрея» ничего не смогла сделать для перелома ситуации. Более того, именно для защиты «Астреи» и буксируемого ею поврежденного линкора «Ретивый» де Грасс и вступил в бой с превосходящими силами противника.
Де Грасс имел под командой тридцать три линейных корабля, а британский адмирал Родни – тридцать шесть. При этом по орудиям британский флот превосходил французов почти на сотню стволов. Несмотря на это «неукротимый француз» бросился в бой. Французы потеряли четыре линкора захваченными и один потопленным, две тысячи человек убитыми и ранеными, а также почти пять тысяч пленных, включая самого де Грасса. Тяжелое поражение – но лишь поражение, а не разгром. Да и к тому же единственное поражение подобного масштаба для Франции за всю войну.
В этой ситуации Лаперуз умело вывел «Астрею» из боя и довел до Сан-Доминго в относительном порядке.
И сразу за этим горьким мигом наступил его звездный час. Еще при жизни де Тернэ французское командование планировало провести глубокий рейд в Гудзонов залив. И уже тогда де Тернэ предлагал на роль командира этого предприятия своего протеже. Но скорейшей реализации этого плана помешали текущие задачи по переброске экспедиционного корпуса де Рошамбо, а потом де Тернэ умер. В итоге экспедиция была организована только в 1782-м году.
Целью экспедиции был подрыв пушного промысла Компании Гудзонова залива. Прибыль от продажи пушнины был вполне заметной статьей дохода британской короны. Для выполнения этой задачи нужно было захватить прибрежные форты компании. А для этого, в свою очередь, нужно было провести целую шпионскую операцию.
Поль Антуан Мари Флерио де Лангле. Удивительным образом в моем повествовании еще не фигурировали выходцы из Бретани. Флерио де Лангле исправляет эту ситуацию. Позже он отправится с Лаперузом в кругосветное плавание.
Теперь под командой Лаперуза был не один корабль, а маленькое соединение. Сам он поднял флаг на линкоре «Скипетр», а «Астрея» перешла под командование лейтенанта Поля Флерио де Лангле – подчиненного и друга Лаперуза. Интересно, что раньше «Скипетр» ходил под началом де Тернэ – Лаперуз все еще шел за своим наставником. Третьим кораблем маленькой эскадры стал фрегат «Красавица».
Подготовка к операции проходила в обстановке строгой секретности. Французы отказались даже от закупки зимней одежды, не желая привлечь к себе внимание этой поставкой. Подготовке к рейду не помогало и то, что сама Компания Гудзонова залива традиционно ревностно оберегала свое монопольное положение в регионе, скрывая навигационную информацию. Ну а вишенкой на этом торте было то обстоятельство, что период открытой воды в заливе во второй половине XVIII-го века составлял около четырех месяцев. Как позднее писал один из участников рейда:
«Об этой стране мы знали лишь ее название».
6 июня 1782-го года «Скипетр», «Астрея» и «Красавица» оторвались от конвоя, шедшего во Францию, и взяли северо-западный курс. 17 июля французы незамеченными добрались до входа в залив. Даже в эти летние дни залив не был полностью свободен ото льдов. Иногда суда вынуждены были останавливаться на несколько дней в ожидании, когда вскроется проход. Значительную часть этого времени французы посвятили налаживанию связей с эскимосами.
8 августа три французских корабля вдруг вынырнули из тумана близ Форта Принца Уэльского на западном побережье залива. Британцы сдались без боя. Лаперуз забрал с собой пленных, уничтожил форт, но оставил часть его припасов для нужд аборигенов.
Следующей целью французов была так называемая «фактория Йорк». Но сложность заключалась в том, что эта фактория располагалась не на берегу залива, а на некотором отдалении от него — на берегу реки Хейс. Пройти по реке ни фрегаты, ни, тем более, линкор не могли. Специально для решения этой задачи на «Скипетр», «Астрею» и «Красавицу» были взяты двести пятьдесят морских пехотинцев под командой майора Ростена. Идя по реке на шлюпках и баркасах, а также по ее берегу пешком, французы добрались до Йорка за пять дней, изрядно хлебнув прелести путешествия по северным болотам в комариный сезон.
Люди из гарнизона форта были в большей степени рабочими и охотниками, чем солдатами, поэтому сдались после пары символических выстрелов. На этом задача была фактически выполнена, да и приближалась осень, поэтому французы отправились к выходу из залива.
2 сентября, выйдя в океан, Лаперуз ссадил всех пленных англичан на шлюп, взятый в Форте Принца Уэльского, и отпустил домой, снабдив достаточным количеством провизии. В обмен на свой жест Лаперуз взял с бывшего коменданта Форта Принца Уэльского Самюэля Хирна обещание похлопотать в Англии об освобождении французских пленных.
Информация о благородном поведении французского командующего стала известна широкой общественности по обе стороны Ла-Манша, поэтому по возвращении во Францию Лаперуз не потерялся в длинном ряду героев последней войны, а вышел на передний план. Непосредственной же наградой за успешный рейд для Жана-Франсуа стала пожизненная пенсия в восемьсот ливров.
Несмотря на то, что боевые потери были нулевыми, от тягот путешествия погиб каждый десятый его участник, а Лаперуз в очередной раз выдержал тяжелейшую экспедицию.
В 1783-м война завершилась триумфом Франции. Франция снова заняла то место, которое было утрачено двадцать лет назад, сравнялась со своим врагом в самом превосходном его навыке и готова была продолжать.
Теперь, когда британцы были на некоторое время отправлены в нокдаун, у Франции появилась уникальная возможность заняться новыми колониальными проектами без реального сопротивления. Назрела необходимость новой большой экспедиции, тем более, что Джеймс Кук уже проложил путь в самом перспективном для исследования направлении.
Впрочем, вряд ли в 1783-м году дух Жана-Франсуа был занят мыслями о кругосветном путешествии. Вернувшись с войны в лучах славы, он вновь стал требовать от своего отца разрешения на брак с Элеонорой Броду. На этот раз на стороне Лаперуза выступил даже военно-морской министр де Кастри. В итоге семья Жана-Франсуа все же уступила.
Кстати, с браком Лаперуза связана забавная история. Дело в том, что у Жана-Франсуа и Элеоноры было две церемонии. Устав от многолетнего ожидания, они поженились в Париже сразу, как получили благословение отца и начальства Лаперуза – это было 8 июля 1783-го года. Но по приезду новобрачных в Альби мать Жана-Франсуа настояла на еще одной церемонии «для родни и соседей». Так что чета Лаперузов клялась друг другу в вечной любви дважды.
Иногда говорится, что де Кастри оказал Лаперузу помощь в споре с отцом в обмен на обещание Жана-Франсуа возглавить новую экспедицию. Возможно, это правда, хотя источником этой информации являются слухи. Однако Лаперуз объективно был одним из лучших кандидатов на эту роль – Жану-Франсуа было лишь немного за сорок, но за плечами он уже имел две большие войны и несколько экспедиций в самых разных, в том числе экстремальных климатических условиях. Его уважали даже враги и искренне любили подчиненные. Лаперуз был неким средоточием тех черт, которые желало видеть в своих морских героях французское общество – гуманный воин, светский патриот, деятельный мыслитель.
Портрет Шарля Луи дю Куэдика де Кергоалера. Там, где появляется один бретонец, тут же появляется и второй. В октябре 1779-го года дю Куэдик, командуя фрегатом «Смотрящий», вступил в бой с британским кораблем. Победил, но получил тяжелые ранения, от последствий которых скончался в начале января 1780-го. Гравюры с портретом дю Куэдика пользовались бешеным спросом, ему посвящались поэмы и пьесы, его ставили в пример кадетам офицерской школы Бреста. Для Франции 1780-х дю Куэдик был кем-то вроде Гагарина. И таких героев у Франции было много.
Тут нужно понимать, что не только во Франции существовало возвышенно-идеалистическое представление о «водителях фрегатов». Несмотря на то, что Эпоха географических открытий началась не в XVIII-м веке, в этом веке окончательно сложилась массовая культура современного типа. А массовой культуре нужны секс-символы (что за дурацкая американская привычка – везде вставлять слово «sex» и производные от него!). В 1960-х и 1970-х символами массовой культуры были покорители космоса. В 1760-х и 1770-х это место занимали капитаны кораблей, особенно руководители дальних экспедиций.
Так или иначе, вскоре после свадьбы Лаперуз уже целиком отдался своему новому заданию – подготовке к кругосветной экспедиции. Разрываясь между Элеонорой в Альби и делами экспедиции в Париже и Бресте, Жан-Франсуа все время проводил в разъездах. Известно, что он по меньшей мере несколько раз встречался с королем, допоздна задерживаясь в его рабочем кабинете – единственном месте в Версале, где Людовик XVI чувствовал себя как дома. Король-ремесленник и его слуга обсуждали и обговаривали все, вплоть до мельчайших деталей. Лаперузу был дан «зеленый свет» почти на все.
Он выписывает и собирает обширнейшую справочную базу по прошлым экспедициям. Одновременно Жан-Франсуа пытается определить для себя стратегию поведения со встречными аборигенами. За его гуманистическими рассуждениями прячется истинная цель – он должен завоевать для Франции умы и сердца коренных народов, а для этого нужно взять у остальных европейцев все лучшее и отринуть все худшее.
Подготовка заняла почти два года. 1 августа 1785-го года два фрегата «Компас» и «Астролябия» под общим командованием Лаперуза вышли из порта Бреста. В составе экипажа из двухсот двадцати человек нашлось место обширной научной группе. Два корабля превратились в маленькие точки на горизонте, а затем растаяли в нем без следа.
Этим теплым летним днем я и оставлю Жана-Франсуа де Гало де Лаперуза и Францию Людовика XVI. Я не проследую вместе с Лаперузом к мысу Горн, не пройду вместе с ним водами пролива между Сахалином и Хоккайдо и не ринусь за ним в сердце шторма близ островов Ваникоро.
Не потому, что это не интересно – напротив, очень интересно. Просто эту историю уже много раз рассказывали, в том числе люди намного более талантливые, чем я. Например, вот хорошее описание экспедиции и ее поисков.
Путь к звездам всегда тернист, а склоны самых высоких гор всегда будут усеяны трупами тех, кто не дошел до вершины. За спиной Васко да Гамы всегда будет маячить тень Бартоломео Диаша, вспоминая Амундсена всегда будут вспоминать и Скотта, а Кук, и сам сгинувший в одном из своих странствий, прошел, в том числе, и по тропе, проложенной Берингом.
В Лиссабоне есть памятник португальским первооткрывателям – ярчайшим героям этой маленькой страны. Причем, кое-кого португальцы забыли (например, Франсишку ди Алмейда). Там тридцать три фигуры. Из них лишь около половины умерло в Португалии – остальные так и не вернулись домой.
Рассказывая историю Лаперуза, я не хотел вызвать к нему какую-то жалость или сочувствие, напротив, я хотел рассказать о человеке, который был на острие мира уместнее, чем где бы то ни было. Об обществе его породившем, о страстях и желаниях, двигавших им. Ведь говоря о том, как человек умер, мы иногда забываем вспомнить, как он жил.
А Лаперуз прожил жизнь на зависть многим и видел такое, о чем в античной древности слагали эпические поэмы. И так ли важно, что его Одиссея в итоге не привела его на Итаку?
***
Создано при поддержке Ложи K&A.
Для желающих поддержать меня монетой номер карты Сбербанка: 4276 6300 1771 2483.
Также я пишу художественные произведения и публикуюсь на Litres. Моя авторская страничка для интересующихся.