Сегодня захотелось порассуждать вот о чём. Вызвать у зрителя смех легко. Тот же Чарли Чаплин, гений от комедии, говорил: «Чтобы сделать комедию, мне нужен лишь парк, полицейский и красивая девушка». Вызвать у зрителя слезы легко. Самый примитивный способ – рассказать душещипательную историю о детях или животных. Что «История Хатико», что «Мальчик в полосатой пижаме» вызывают больше слез и душевных страданий, чем любая любовная драма. Но вот что совсем не легко – это подарить зрителю полуторачасовое душевное напряжение.
Человеку в принципе чуждо спокойствие. Игра на нервах – главный запрос, который современный потомок «человека разумного» пытается удовлетворить любыми способами. Не замечали, что чем больше аттракционы леденят кровь и заставляют сердце сжиматься – тем сильнее они притягивают нас, страждущих получить свою долю адреналина? Тоже самое происходит и, например, при игре в рулетку, когда игрок с замиранием сердца ждет решения своей судьбы, наблюдая за бегом шарика по колесу рулетки. Неудивительно, что и от кинематографа мы требуем тех же ощущений.
Ответом нам стал саспенс. С английского языка suspense переводится как «неопределённость», но лучше всего смысл этого жанра раскрывает латинское suspendere - «подвешивать». Главная задача режиссера – подвесить зрителя за его нервы и отпустить в нужный момент. Или не отпустить вовсе, заставив еще какое-то время после просмотра фильма ходить в состоянии легкого шока. Но это уже высший пилотаж, на который способны единицы.
Прием саспенса использовался повсеместно и во все времена. Популярен он и у писателей, и у журналистов. Даже новостные статьи – пример сухости и постности, иногда подают с тем самым саспенсом, отчего события в заметке будут играть совсем другими красками. «Гамлет» Уильяма нашего Шекспира – лучший пример классического саспенса. Балуются им и музыканты. Фредерик Шопен, например, в своих «Прелюдиях» при помощи правильной компоновки нот и построения мелодии мастерски вызывал напряжение у слушателей. Но киношники пошли куда дальше.
Как ни парадоксально, сама история кинематографа и началась с саспенса. В далеком 1896 году фильм «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» братьев Люмьер вызвал не только восторг у зрителей, но и тревогу. Еще бы, они были уверены, что вот-вот окажутся под колесами того самого поезда.
Основоположником саспенса как отдельного жанра в кинематографе принято считать Альфреда Хичкока. Заслужено и бесспорно, однако первые шаги в этом направлении до него сделал режиссер Дэвид Уорк Гриффит. Он – представитель немого кино, а, как известно, чем меньше титров, тем оно лучше. В основном действие его картин разворачивается в одном помещении, куда герои загнаны обстоятельствами или опасностью.
Желание отойти от словесных пояснений в картинах и путем экспозиции показать напряжение в кадре подтолкнуло Гриффита к настоящей революции в монтаже. Именно он дал толчок развитию параллельного монтажа для нагнетания атмосферы. С применением этой техники была снята погоня в фильме «Девушка и ее верность»:
В свою очередь Альфред Хичкок взял инновации Гриффита в монтаже и добавил к ним свой уникальный стиль построения сюжета, чем и завершил формирование саспенса как отдельного жанра. Его подход к созданию кино – издевательский, рациональный. «Продолжительность фильма определяется выносливостью мочевого пузыря обычного зрителя», - говорил Хичкок. А ведь в этой на первый взгляд низменной фразе сокрыт ключ к пониманию психологии человека: если зритель отлучится по нужде при просмотре фильма, вместе с отходами жизнедеятельности в канализацию отправятся и эмоции, из-за чего остаток фильма он досмотрит с ощущением безучастности. Для саспенса это великая трагедия!
Фильмы Хичкока – прекрасный пример так называемого открытого саспенса. Их суть в том, что зритель знает, откуда исходит опасность для героя, однако сам персонаж об этом даже не догадывается. «Пусть зрители играют в Бога», - говорил режиссер.
Особенно хорошо у него это получилось в том же «В случае убийства набирайте «М» с неподражаемой Грейс Келли. Мы сразу понимаем, что Марго грозит смертельная опасность от её же собственного мужа и лишь вопрос времени, когда воплотится его гнусный план. Но и тут творец дарит нам сюрприз, отчего интрига только усугубляется.
Хичкок выработал главные правила саспенса, без которого режиссер не сможет посеять в душе зрителя зерно тревоги, которое к концу действа должно прорасти в беспокойство. Он верил, что зритель должен знать как можно больше о герое и обязательно испытывать к нему хоть какие-то эмоции.
Возьмем «Психо» - классика, от которой невозможно устать. В нём Хичкок максимально усложнил задачу зрителю, потому что к главным героям нельзя относиться однозначно. Та же Мэрион Крэйн, любящая и нежная девушка, только что обокрала своего клиента. Норман Бейтс – психопат, однако горячо любящий свою мать. Сэм – отважный и любящий мужчина, однако подтолкнувший свою же невесту на преступление. И вот зрителю остается как завороженному смотреть, как эти личности и судьбы будут выбираться из клубка лжи и смерти.
По сути, неискушенность и простота зрителя того времени и породила саспенс. Режиссеры быстро поняли, что именно в грамотной интриге кроется секрет успеха, а где успех – там и выгода. Да, развитие киноискусства тогда и сейчас в основном базируется на заработке, а творчество – это средство его получения. Именно поэтому саспенс стал таким популярным инструментом привлечения зрительского внимания. Но если нам оно приносит удовольствие, то на первый пункт можно закрыть глаза, правда? Однако приносит ли?
Сейчас границы жанра саспенс трудно определить. К нему причисляют все, что может вызвать у зрителя тревогу – фильмы ужасов, триллеры и другие «остросюжетные фильмы». По сути, сейчас саспенс вновь стал иголкой, которой киноделы пытаются уколоть наши нервные узелки, а не отдельным направлением в искусстве. Он деградировал.
Кинофабрики по всему миру выпускают несколько десятков фильмов в этом жанре, но стоит только посмотреть их рейтинги и почитать отзывы чтобы понять, насколько низкокачественный продукт заменил саспенс.
Причину понять не трудно. Настоящий саспенс – это разрыв клише, поиск новых дверей к душе человека и его восприятию действительности. Обмануть ожидания зрителя – вот основа, которую утратили в наши дни. Каждый зритель уже знает, что, в подвалах и на чердаках живет нечисть, а в куклах и клоунах – демоны. Все это избитые приемы, которые режиссёры и сценаристы не устают применять. Что уж говорить о местах действия. Что не фильм, то про жуть из психбольницы или заброшенного дома.
Что это, лень режиссеров или отсутствие таланта? Нежелание и неспособность понять природу человека и протоптать к ней свою дорожку? Возможно, все вместе. Оттого большинство фильмов псевдо-саспенса наполнены приемами, которые заменяют длительное напряжение резким выбросом тревоги или испуга. Те же сцены-«скримеры», когда ровный кадр резко меняется на жуткий план. Что говорить, если сейчас даже это не могут сделать достойным образом. Тот же «скример» из «Психо» вошел в анналы киноистории.
Есть еще клиффхэнгеры, когда сюжет стремительно развивается и обрывается на самом интересном месте. Это скорее сериальный ход, но и в фильмах его используют довольно часто. Иногда даже успешно. Взять ту же историю «Пилы», где к концу фильма происходит ряд настолько динамичных событий, что тревога у зрителя вырастает так же быстро, как умирают главные герои. Но, давайте честно, настоящий саспенс все же не про кровь и расчленение. Хотя, как это ни парадоксально, в «Пиле» есть неплохой задел.
Безусловно, встречаются и достойные картины, но саспенс ли это? Взять того же Квентина Тарантино и его «Омерзительную восьмерку». Все, как Гриффит прописал. Несколько разношерстных героев заперты снежной бурей в придорожном постоялом дворе. Что может из этого выйти – никто не знает. Тут напряжение зрителя вызывается недоверием героев друг к другу и потенциальной опасностью, исходящей от каждого из них. На грядущую беду нам намекает и монтаж.
Вроде бы все по канонам закрытого саспенса, когда зритель и герои нутром чуют опасность, но не видят того «ружья, которое должно выстрелить». Но есть одно большое «но», убивающее всю интригу – сам Квентин Тарантино. Идея практически любого его фильма одинакова – останется только один, остальным придется умереть. В итоге из «Омерзительной восьмерки» вышел бы неплохой саспенс, но увы, зрителю остается только слушать знаменитые тарантиновские диалоги и наблюдать искусную работу оператора.
Вернется ли жанр саспенса? Сказать трудно. Однако одно можно сказать наверняка – пока режиссеры будут относиться к этому так посредственно, как это делается сейчас, хорошего тревожного кино нам еще не скоро ждать.