Продолжение.
У меня были в Москве какие-то наводки, я знал, куда я приду, в какие редакции я приду и буду проситься на работу, и с кем я там собираюсь встретиться.
Приезжаю в Москву, приезжаю в редакцию газеты «На Пресне», еду на метро «Улица 1905 года», нахожу здание редакции. Кстати, до сих пор газета существует, не знаю, жив ли тот человек, который меня собеседовал двадцать лет назад. Рассказываю о себе: журналист, редактор, вот мои статьи, стопку публикаций своих подаю, и он смотрит и говорит, что как бы всё круто, чувак, ты как раз тот, кто нам нужен, мы тебя готовы взять на работу, но есть одна проблема, зарплата 200 долларов. Если бы, например, я жил бы в Москве в квартире своих родителей, родители бы меня кормили, поили, одевали, и при этом себе на сигареты бы нужно было что-то зарабатывать, я бы, наверное, вполне мог пойти на такую работу, на сигареты, на пивко, на кинишко. Но мне на эти деньги нужно было снимать квартиру и на эти деньги нужно было жить. И у меня было чёткое понимание, что бюджет для жизни в Москве – это 500 долларов.
У меня были знакомые в издательском доме «Провинция», которые жили в Москве, и там платили начальникам 600 долларов, а пехоте 500 долларов, из которых где-то 200-250 уходили на съёмную квартиру, а на остальные деньги они жили.
Соответственно, я сказал, что я подумаю, и пошёл в гости к ребятам в издательский дом «Провинция». Встретились пообщались, потрындели, и тут вдруг из кабинета выходит Саша Коцеруба – шеф-редактор. И он говорит: «А ты чего тут делаешь?» Я говорю: «Да я приехал работу искать. Хочу в Москву переехать». А они в это время запустили новый проект, новую газету под названием «Провинция-Центр». Когда создали издательский дом «Провинция», это была куча газет, которые выходили в разных регионах, и там были довольно большие тиражи. Тираж на пике в общей сложности был около 2 миллионов. Потом он очень быстро начал схлопываться.
Учредитель, Борис Гиллер - у него был план такой, создать влиятельный пул региональных изданий и дальше в этой связи иметь какое-то мощное влияние из России на регионы. Но он не рассчитал одну такую вещь, что Россия – страна центроцентричная, москвоцентричная, и всё, что происходит за пределами Москвы, на самом деле не существует. Никого на фиг не волнует, что происходит где-то, в каком бы то ни было регионе. Соответственно, газета, которая могла бы оказывать какое-то политическое влияние на регионы, она, по большому счёту, никому даром не нужна была. Тем более, газетный рынок начал падать, причём он очень сильно начал падать именно в провинции, именно в регионах. И этот издательский дом очень быстро схлопнулся, тысяч до 500 в общей сложности. Я не знаю, существует он сейчас или нет. Его продали куда-то кому-то за какие-то очень небольшие деньги, и, по-моему, сейчас это просто какой-то региональный сайт, который новости из провинции собирает, но, по большому счёту, в принципе, не существует.
В общем, чувак вложил все свои деньги в гужевой транспорт в момент расцвета промышленного автомобилестроения.
Тем не менее была такая идея – создать в издательском доме газету, которая бы распространялась в Москве, где публиковались бы лучшие материалы из регионов, в том числе, чтобы была московская редакция, которая бы делала материалы из Москвы. И была такая идея, что кто-то в Москве такую газету будет покупать. И меня в эту газету пригласили как раз руководить московским отделом, руководить отделом информации, который занимался Москвой.
Для меня это был абсолютно идеальный вариант, потому что я не знал Москву вообще. Я ухитрился заблудиться на Тверском бульваре. Поехал на какую-то прессуху на Тверском бульваре, и реально заблудился прямо напротив МХАТа имени Горького. И мне Саша сказал: «Всё, давай, мы готовы тебя взять, нам нужен человек. Мы тебя знаем, знаем, что ты работать умеешь. Вперёд». Познакомил меня с главным редактором. И я говорю: «Сколько денег?», «Денег, - говорят, - 500 долларов». А ребятам, которых вызывали из регионов, им оплачивали съёмные квартиры. Я говорю: «Ребят, а будете мне оплачивать съёмную квартиру?», мне говорят: «Нет. Мы тебя не вызывали, ты приехал сам. Поэтому съёмную квартиру из этих 500 долларов себе ищи сам».
И сначала понятно было, что я не могу снять квартиру пока я деньги не заработаю. У меня были с собой сколько-то там, типа 200 долларов, которые очень быстро закончились. И мне сказали, что есть такой Феликс, который живёт один в двушке, ему одному скучно, будешь в ним пиво пить. Давай ты у него поживёшь? Меня тут же вписали к нему. Он мне выделил диванчик и, собственно, три месяца я у Феликса жил,
Саша у меня спрашивает: «Когда можешь выйти на работу?», а это был, например, четверг. Я говорю: «Ну, дайте хоть съезжу, уволюсь и в понедельник, - говорю, - приеду». Он говорит: «Да, давай. Всё, вперёд, в понедельник выходишь на работу». И я уехал, уволился из «Русского севера» в один день, простился с редакцией, с Владимиром Васильевичем посидели, выпили немножко, простились. И я сел, и поехал в Москву.
Я не буду в детали вдаваться, но так получилось, что одновременно с этим уездом де-факто совершился и мой развод с моей первой женой. По сути, последний год брак уже не существовал как таковой. Два раза я съезжал на съёмные квартиры, потом снова возвращался, но фактически брак к тому времени уже год не существовал, и мой отъезд просто закрепил фактически то, что мы разводимся. В течение следующего года мы уже это всё оформили законодательно. И, как это не печально, но наш брак прекратил существование. У нас есть прекрасная девочка, Полина, ей тогда было три года, и как бы мне ни было тяжело в Москве, я оставался без работы временами, это было очень жёстко, особенно первые годы это было очень тяжело, но я находил возможность ежемесячно высылать какие-то деньги: сначала меньше, потом больше, больше и больше. Сейчас ей уже двадцать три, я продолжаю её поддерживать финансово, за всё это время я ни разу не сорвал выплату алиментов. Я не знаю, стоит ли этим гордится, но я считаю, что это некая минимальная компенсация всей той вины, которую берёт на себя мужчина, когда покидает женщину с ребёнком. По крайней мере, за это я себя упрекнуть не могу.
Тем не менее, отъезд свершился, я начал работать в этой газете, я начал изучать Москву, часто работал на улице, ходил, писал о каких-то мероприятиях, всё больше и больше знакомился с городом, понимал, как он устроен, как он существует. Конечно, это было очень тяжело, в первое время было прямо очень тяжело. Город давил. Нагрузки после Вологды были сумасшедшие. Да и город тогда был страшный, не такой, как сейчас. На каждом углу стояли менты и проверяли прописку.
Ещё через какое-то время я съехал от Феликса, снял квартиру, перехватил у сотрудника, который уезжал из Москвы, не справившись с условиями жизни в Москве, он был рекламным агентом, и он сказал, что нет, не могу. Он сказал, что квартира очень холодная. Ну, да, холодная, но как бы ничего, нам, северным жителям, терпимо. И он мне отдал эту съёмную однушку в Марьино за 230 долларов, и несколько лет я там в этой однушке прожил. От добра добра не ищут, но довольно счастливые моменты у меня с этой однушкой в Марьино связаны.
Ещё через какое-то время ко мне присоединилась Ирина, которая, как только я закончил все свои формальности с разводом, сразу же стала моей женой, мы поженились в Царицынском ЗАГСе 3-го января 2003-го года и зажили вместе.
Всё было очень непросто, и всё было очень непросто сразу. Это было время, когда медийка вообще рушилась. Газету «Провинция- Центр» закрыли, по-моему, в марте следующего года. Полгода я там проработал, и её закрыли. Большинство участников тут же разогнали, мне предложили остаться шеф-редактором в издательском доме.
Что такое шеф-редактор в издательском доме, который нацелен на работу в регионах? Ты такой варяг-спецназовец, есть в каком-то регионе какая-то проблема, чаще всего какая-то конфликтная ситуация, соответственно, ты приезжаешь, увольняешь главного редактора или директора, вводишь прямое управление, управляешь какое-от время изданием, наводишь в нём порядок, разбираешься с ситуацией, находишь нового менеджера и уезжаешь в следующий регион. Ты в Москве находишься две недели в году, остальное время ты где-то в поле.
И меня сразу же отправляют, причём меня хотели отправить в Волгоград, там две командировки было, Волгоград и Вологда. Я говорю: «Ребят, отправьте в Вологду, мне там надо незаконченные дела утрясти». Там надо было найти главного редактора. И меня отправляют в Вологду искать главного редактора, там очередной главный редактор не справился. И я там провёл ровно сорок дней, почему-то мне так запомнилось.
Я же был главным редактором в этом издании, и я приезжаю, уже как бы засланец из Москвы, и я снова работаю в этом издании, и ищу туда главного редактора, предлагаю разные кандидатуры. И в конце концов я выбрал Вику Смирнову, журналистку, с которой мы работали в своё время на Ельцинской кампании. И оказалось, это идеальный вариант, и Вика много лет была бессменным главным редактором газеты «Хронометр Вологда», и, возможно, лучшим главным редактором за всё время существования этой газеты. И она умерла недавно, к сожалению, сердечный приступ. Стояла, курила рядом с редакцией и просто упала и умерла.
*Продолжение следует.
Наша мастерская - учебное заведение с 300-летней историей, начавшейся 12 лет назад.
С вами все в порядке! Удачи и вдохновения!