Однажды мы опаздывали, и я шутливо подгоняла свою восьмилетнюю дочь словами: «Цигель, цигель, ай-лю-лю!». Помню, как иронично посмотрела она на меня и спросила: «Что это значит?.. Что времени у тебя меньше, чем хотелось бы?»
Она никогда не видела «Бриллиантовой руки», наверное, по той простой причине, что я сама не пересматриваю советские комедии. Они давно набили мне оскомину. Когда в новогодние праздники в миллионный раз повторяют «Иван Васильевич меняет профессию», «Операция Ы и другие приключения Шурика», мне становится дурно, и я выключаю телевизор. Мало ли сегодня хороших фильмов, более современных и увлекательных? Но иногда ловлю себя на тревожной мысли: что будет, если мои дети вырастут без наследия Георгия Данелии, Леонида Гайдая, Эльдара Рязанова? Что если они никогда не посмотрят в юности драмы Сергея Герасимова, Никиты Михалкова, Александра Митты? Лишатся ли они чего-то важного?
Существует такое понятие – «культурный код». Это некая закодированная информация, без которой нельзя идентифицировать культуру. Культурные коды рождаются в исторических событиях, текстах, музыке. Одна из наиболее актуальных для нас разновидностей кодов – это экранный культурный код. Появился он в ХХ веке с ростом популярности кинематографа.
Откуда взялись анекдоты про Чапаева? Из фильма, который пересматривали по 30 раз советские мальчишки и девчонки. А про Штирлица? Из «Семнадцати мгновений весны». Эти персонажи давно стали для нас кодовыми. И мы знаем, что если человек рассказывает анекдот про героев советского кино или истории, то он, по меньшей мере, ровесник горбачевской Перестройки. А, может (или наверняка) и того старше.
Экранный культурный код, когда мы используем его в речевой практике, хорош тем, что позволяет находить своих и дистанцироваться от чужаков. Бросив в беседе цитату, мы ждем, поймают ее или нет. Это очень важный момент. Одна из моих подруг часто пользуется этим методом.
Особенно ей нравится цитировать героев «Покровских ворот»:
«Аркадий Варламович, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?». - «Заметьте, не я это предложил! Идемте».
«Хоботов, это мелко». – «Пусть».
«Я не знаю, я вся такая внезапная, такая противоречивая вся…»
«Резать к чертовой матери, не дожидаясь перетонитов!»
Общность цитат роднит и сближает нас и помогает считывать их уже как аллюзии в произведениях современного искусства. Я, например, хорошо улавливаю цитаты из фильмов А. Тарковского. Помните клип группы R.E.M. «Losing My Religion»? Пересмотрите его. Вы найдет там немало «тарковщины».
Когда мы общаемся с иностранцем, то стараемся говорить так, чтобы все смыслы лежали на поверхности. Например, если приходится выполнять монотонную работу, мы не скажем ему: «Пилите, Шура, пилите». Иначе придется долго рассказывать о «Золотом теленке»… Что пилили герои Ильфа и Петрова, и сдалась им эта гиря?
Или если нужно заставить чужеземца сделать что-то, но всерьез давить на его неудобно, опять же не шепнешь на ушко: «Надо, Федя, надо!». Тем более, упомянутое выше «цигель-цигель, ай-лю-лю!» - это вообще не про иностранцев, хотя и звучит как «непереводимая идиома слов»…
Культурные коды действительно имеют национальные различия, но с течением времени они стираются. И сейчас это очень заметно. Глобализация привела к тому, что символы и образы из популярного кино и книг становятся общими по всему миру. Кто сегодня не цитирует «Гарри Поттера» или «Игру престолов»? Российская молодежь хорошо вписалась в эту моду и чувствует себя свободно в новых культурных кодах, общаясь с ровесниками из других стран.
Но, что касается советского кино, то тут наши дети пока профаны.
Возможно, я не права. Попробуйте переубедить меня.
Мои дети знают и любят советские мультики и сказки типа «Приключения Буратино», «Мери Поппинс возвращается», «Пеппи Длинный Чулок», «Приключения Электроника», «Морозко». И цитируют их, поют песни из этих фильмов. Но «Бриллиантовая рука», «Операция Ы» и «Иван Васильевич меняет профессию» для них, повторюсь, пока terra incognita…