Восток – дело колкое, если речь идет о завоеваниях, мести, покушениях и прочих случаях, где активно задействуют мечи и прочее оружие. Особенное стремление обнажить своего блестящего друга у китайца появляется в ситуациях, когда речь заходит об амурных делах. Поскольку подобные вопросы никак не могут разрешиться без полетов над землей в различных замысловатых вариацях, то смысла жить особо-то и нет. Взвинченный пафос фильмов в жанре уся (скрещенное ушу с «ся» - то бишь странствующим воином) преодолело долгий путь в кинематографе, прежде чем прийти к логичному концу – самопародированию.
Уже на стыке веков в жанре, суть которого заключается в утрированных драках, в экран китайских зрителей упорно стучится постмодернизм. Первые фильмы в духе уся появились еще в 20-е годы, а расцвет пришелся на 60-е. После этого в кино случился Брюс Ли и нереалистичные драки уступили место прагматичному кунг-фу.
Экономический подъем Китая сильно поспособствовал временному воскрешению жанра. Студии смогли готовить не только изысканные, но и сытные блюда, приправленные размашистыми спецэффектами и масштабными съемками. К примеру, в «Герое» Чжана Имоу (2002), послужившем источником вдохновения для написания нынешней заметки, было задействовано около 18 тысяч человек в качестве массовки, не считая актерской дрим-тим в главных ролях (Тони Люн, Мэгги Чун, Чжан Цзыи, Джет Ли, Донни Йен). Что и говорить, если режиссер с пассионарной одержимостью снимал сцену на озере в течение трех недель, так как хотел идеального спокойствия водной глади. А драку в лесу, снятую в Монголии, и вовсе можно отнести к разряду клинического помешательства на красивостях. Имоу нанял местных кочевников, чтобы они собирали листья. Затем их распределили на четыре «класса». В зависимости от масштаба листьев их помещали на определенное расстояние от камеры. Впрочем, мы отдалились от темы.
Утонченность и внимание к гармоничности деталей – составляющие эстетики, в которой с Востоком довольно трудно соперничать. А вот в плане иронии, в частности, в этом жанре, нельзя не отметить некоторое влияние Запада. Не сказать, чтобы юмор совсем не был характерен для азиатских творцов. Праздно можно вспомнить какого-нибудь гравера Хокусая, определенно не брезгующего разного рода шалостями (а это, между прочим, XVIII – XIX век). Уже тогда тонкая материя иронии имела некоторые черты, присущие современному интертекстаульному дискурсу. Вот и в «Герое», помимо очевидных оммажей и прочего, присутствует читающаяся деконструкция пафоса, обусловленная не всегда добрым высмеиванием боевых сцен и взаимоотношений между персонажами как таковыми. В драке между главным героем (Безымянным) и Небом первый устремляется ко второму сквозь капли воды, при этом даже не моргая, что выглядит ужасно комично. При этом все это происходит в так называемой плоскости воображения – «поединок в сознании».
И подобных сцен, в особенности в первой половине фильма, пруд пруди. Впоследствии этот же режиссер вбросит немало иронизированного гротеска в «Дом летающих кинжалов» (2004). К слову, в этой работе можно увидеть, как обыгрывается привычка возвышать любовную тематику до эпических высот. Апогей – финальная сцена, где поединок между персонажами все идет и идет, а на его фоне меняются времена года.
Впрочем, возможно, подобное кажется забавным только с западной колокольни, а на самом деле автор и в мыслях ничего подобного не держал. К тому же «Герой» обрамлен рамками притчи, что подразумевает определенную серьезность. Однако позже в азиатском кинематографе появятся образчики постмодернистских работ вроде «Детектива Ди и тайны призрачного огня» (2010) или фильмов Стивена Чоу, где авторы уже по полной проходятся по культурным штампам.
В любом случае у меня есть стойкое ощущение: «Герой», даже если воспринимать его как попытку (весьма удачную) адаптировать традиционное китайское фэнтези с драками к западному зрителю, заложил кирпичик в этом здании иронии. Недаром в США фильм активнейшим образом продвигал не кто иной, как Квентин Тарантино – так сказать, постмодернист в кубе. Может, не случайно уже через год после «Героя» этот всеядный киноман (и, между прочим, большой фанат уся) выпустил первую часть эпоса про любовь, кровь и кунг-фу «Убить Билла» - хотя, согласен, это чуток притянуто за уши.
То, как герой разбирает жанр по винтику и пересобирает его на такой псевдоэстетский лад с явным подмигиванием, может понравиться не всем. Но что поделаешь, все жанры когда-нибудь умирают и становятся добычей деконструкторов. Уся умер еще в середину 90-х. На смену пришел «Герой» - его гламурная версия. А сегодня даже эта утонченность и очарование уходит в прошлое. Что поделать в такой ситуации? Наверное, ждать, пока придумают что-то новое, не сожалея об утраченном и не возвеличивая прошлое. В конце концов, кино – искусство в первую очередь развлекательное. Как сказал однажды Деррида, «кино остается для меня наслаждением — скрытым, потайным, жадным, ненасытным и, следовательно, инфантильным».