На этот раз о себе.
Температура была такая, что можно отмахнуться: 37,1 – 37,2… Главной в жизни считал работу, и даже один пропущенный день приносил беспокойство. На работу не шел, а летел, а проходная была волнительнее входа в театр. Запах завода – неповторимый запах! – Как для рыбака ароматы берега, для охотника – запах дыма… Трудоголиком, правда, себя не считал. Просто сдвинутый на работе, наверное…
На тот раз беспокойство о здоровье перебороло: вдобавок к температуре нащупал в подмышках болезненные уплотнения, - иначе и не полез бы туда рукой. И они мешали работать.
Хирург в поликлинике ситуацию упрощать не стал. Поставил по стойке смирно, одна рука вверх, другая рука вверх… - сам мял, мял:
- Надо бы полежать…
- А чо там такого? Назначьте таблетки или уж, раз нужно, дома посижу на больничном? – дома я сидеть не собирался, мне бы только про лечение узнать.
- Нет… Тут дело серьезнее. У тебя что-то с рукой было: инфекция, или еще что… В стационар! – и Юрий Филиппович, так звали врача, еще раз показал пальцем на кисть левой руки. – Оттуда пошло.
«Да ладно!» - подумал я. Шутки какие-то. Что у меня могло быть с рукой? – Да ничего! Дом, работа, ни разу не поранил… Вслух тоже поотпирался: чего на меня напраслину возводить – не занимался я членовредительством.
Но противиться доктору не смел – мнение их уважаю без сомнений и подчиняюсь бесповоротно. Спустя время уже лежал на койке в палате хирургического отделения и, не перечив судьбе, подставился медсестре под первый укол. Тем более, что состояние было неважное.
Спокойно лежал недолго: в палату зашёл другой хирург, Александр Дмитриевич – я его тоже знал тогда, общаемся и сейчас.
- Поднимись-ка! – и сосредоточенно начал мять мне подмышки, как я это уже проходил до него в поликлинике. Закончив, больно ударил своими пальцами по тыльной стороне моей левой кисти:
- Да! Это оттуда у тебя! – и ушёл.
«Сговорились, что ли?» Не ранил я руку и не помнил ничего такого… Улегся, но опять ненадолго. Дверь палаты открылась – зашел еще один хирург. Помоложе тех, приезжий, строгий.
- Кто здесь…?
- Я…
- Встаньте, пожалуйста. – и третий раз по мне прошлись внимательные руки. Этот «посетитель» был неразговорчивым – ушел, ничего не комментируя.
Ну и ладно. Лежу, поправляюсь. Голове тоже полегчало: о работе меньше стал думать. Как окончательно в себя пришел, даже нравиться стало: тепло, светло, газеты, книги… Санаторий! Так мне казалось – сам отдыхать ни разу в санатории не попадал. Но все хорошее когда-нибудь кончается – к концу второй недели выписал меня Юрий Филиппович домой.
А уже совсем холодно было, морозец подгонял пешком бежать. Про снег вот не помню: лежал уже или нет, но не в нём дело. Поднимаюсь по порогам дома, машинально глянул через открытую дверь в терраску – и всё вспомнил!
Ближе к зиме я любил вялить плотву. В этот сезон её набралось в двухведерную кастрюлю. Выдержав рыбу положенное время в соли, я до больницы вот в этой самой терраске в мороз начал выбирать плотву левой рукой из рассола, чтоб потом вымачивать, вялить… Температура рассола, получается, была даже ниже нуля градусов, и рука моя быстро замерзла. Но выбирать-то надо, я терпел, хотя под конец рука была уже «никакая» - онемела и сильно болела. Дома подставил ее под струю воды – успокоить. И забыл об этом. А врачи – догадались! И, что меня тогда еще поразило: я, получается, своим горячим отпирательством все-таки ввел в сомнение врача – так он с коллегами советовался!
…Спустя время я по работе попал в ординаторскую той больницы и бурно начал рассказывать Юрию Филипповичу о моем восхищении их профессионализмом: мол, я не помнил, а они при недостатке фактов сделали правильные выводы. Доктор моих восторгов не принял: он уже просто не думал о той истории, не считая её редким из ряда вон выходящим случаем…
Дорогие мои читательницы и читатели! Ручаюсь за каждое слово своих воспоминаний. Сам комментировать люблю, и вас прошу написать комментарий. Он и лайк помогли бы совершенствованию контента. Подписчикам и желающим присоединиться к ним приятного времяпрепровождения!