Не знаю, что меня побудило написать эти строки, наверное просто нахлынули воспоминания дней былых, а точнее события, произошедшие в один из дней зимой 1986 года.
Почему-то врезалось в мою память, одно зимнее утро в моём детстве. Мне, наверное, было одиннадцать, я школьник и моя задача на ближайшее время следовать завещанию Ильича.
Каждое моё утро (кроме выходных и каникул) начиналось одинаково - с гимна СССР, который звучал из радио. Если быть точным то это была радиоточка. Система радиовещания в моём детстве была устроена просто. Один приёмник где-то в здании узла связи передавал по сети стальных проводов сигнал в каждый дом, а в доме уже был громкоговоритель.
Специальный человек выключал вечером центральный приёмник и наступала тишина, нет сигнала - нет звука. А утром строго в шесть утра, всё тот же неведомый мне человек включал рубильник на своей аппаратуре, и по всей деревне начинал звучать гимн государства. Радио у нас дома почти всегда было выключено или звучало тихо, как фон. Помню, что радиопередачи были в основном о том, как хорошо в стране советской жить, про какую-то страшную американскую СОИ (кажется «СОИ» - аббревиатура от стратегическая оборонная инициатива, но это не точно) и про достижения советского сельского хозяйства, поэтому их никто не слушал.
Отец использовал эту систему по-своему, вместо будильника, вечером прибавлял громкость, когда уже сигнала по проводам не было. А утром ни свет, ни заря радиоточка на всю громкость начинала орать гимн. Как тут не проснёшься!? После гимна сразу начиналась радиопередача для детей «Пионерская зорька», в ней звучали радостная патриотичная музыка и бодрые голоса детей, мотивирующие к подвигам в учёбе. Я ненавидел эту безобидную передачу. И что интересно – отцовская система ни разу не дала сбой, каждое утро как день сурка, в шесть утра гимн СССР, потом «Пионерская зорька».
Пробуждение давалось нелегко, особенно зимой, когда на улице темно и холодно. Понять, что на улице мороз можно было по звуку (то ли звон, то ли вой), который издавали те самые стальные провода радиосети. Что может быть хуже, чем вылезти в такой день из тёплой постели? Оно и понятно, ведь в деревенском доме было не принято делать тёплый туалет, а из водопроводного крана текла только холодная вода. Утренние гигиенические процедуры не сулили ничего хорошего, каждое утро настоящий Ice bucket challenge. Только тепло, идущее от печки и треск горящих поленьев как-то сглаживали шок от резкой смены температур.
Мне казалось тогда, что родители просыпались бодрыми и свежими, только я соня, и просыпаюсь через силу. Сейчас понимаю, что им тоже в то утро не хотелось просыпаться, не хотелось идти на работу точно так же, как и мне не хотелось идти в школу. Думаю, что нас с братом отправлять в школу, под звон проводов, они тоже не хотели.
Я до сих пор не понимаю, как моя матушка успевала за утро подоить корову, задать всем животным корм, приготовить завтрак. И после всех нелёгких утренних дел, каким-то чудом сохраняла позитивный настрой. Она как ни в чём не бывало, подходила к моей кровати гладила меня тёплыми руками и с улыбкой говорила: "Вставай, чудо моё! Блины остывают."
Отец утром всегда топил печку, а в рабочие дни он разогревал на ней воду для двигателя колхозного бензовоза. В то время для охлаждения двигателей колхозной техники использовалась исключительно вода, никакого антифриза. Поэтому в мороз отцу приходилось каждый вечер сливать из системы охлаждения воду, а утром заливать назад, и лучше, чтобы вода была горячая. Тёплая вода хоть немного нагревала двигатель, а уже потом отец заводил мотор. Бывали случаи, когда подводил аккумулятор, и тогда начинались «танцы с бубном» - запуск двигателя с помощью «кривого» стартера. В комплекте инструмента для грузовиков с бензиновым двигателем всегда была ручка для запуска двигателя «от руки». Необходимо было прилагая все силы, быстро провернуть «кривым» стартером коленвал мотора, чтобы тот завёлся.
Звук заработавшего двигателя бензовоза был наслаждением для наших с братом ушей – этот звук означал, что мы поедем с батей! Я точно помню сиденье отцовского ЗИЛа, оно из кожзама, жёсткое и холодное как лёд. Но ехать в кабине гораздо лучше, чем идти пешком до остановки школьного автобуса в такой мороз. Пусть расстояние небольшое, зато какие завистливые взгляды от сверстников, когда ты вылезаешь из машины! Мажор, не иначе!
В школу, которая находилась в соседней деревне, мы уже приезжали в приподнятом настроении. Натопленные заранее печки излучали тепло, и можно было снять верхнюю одежду. В школе день проходил незаметно, потому, что предметы мне давались легко, кроме физкультуры.
После школы предстояло ещё одно испытание – дорога домой. Добираться нужно было пешком по дороге через поле, а расстояние не маленькое, около трёх километров. Чаще всего мы сбивались в стайки, и закутав нос в шарф, угрюмо брели домой по укатанной, снежной дороге. И вот снова удача! Я слышу, что едет попутка, по звуку определяю шестицилиндровый двигатель ЗИЛа, а такой только один в колхозе! И точно, отец едет на бензовозе! Вы бы знали, какие непередаваемые ощущения после колючего мороза получаешь от прогретой атмосферы в кабине! Я помню сиденье уже мягкое и тёплое, и ещё улыбка на лице отца. Перспектива шлёпать по морозу пешком улетучилась. Всё! День удался!
Странно, но многое, из того, что было в детстве, не вспомнить уже, а это морозное утро запомнилось в мелочах: звуки, запахи в кабине бензовоза, интонация голоса, лица родных. Такое ощущение, что оно было совсем недавно. Но всё же бесконечная ностальгия по тому времени не оставляет меня.
Почему это всё написано мной? Наверное, как напоминание себе и может быть моим детям, о ценности времени, проведённого вместе. Ведь только сейчас, когда уже нет никого из близких мне людей, я осознал, что именно тогда, сидя в кабине бензовоза, будучи беззаботным ребёнком, я был счастлив... Кто же мог тогда знать, что всего через полгода отца не станет… Бензовоз всё так же будет ездить по своим делам, но уже проезжать мимо меня, двенадцатилетнего…