Западное средневековье – не самая милосердная эпоха в человеческой истории. Хотя стереотипное представление о нем, как о времени максимально диком и темном, далеки от правды, но найти примеры человеческого сострадания там и правда нелегко. Но они есть. Об одном из них хотелось бы рассказать в этой заметке.
Итак, Франция, рубеж четырнадцатого-пятнадцатого веков. Правление одного из самых худших монархов в истории страны – Карла VI. Царедворцы вертят слабовольным королем, как хотят. На кону дележ налоговых поступлений в казну, одна группировка при дворе сменяет другую. В конце концов лидер одной из них – бургундский герцог Жан Бесстрашный – организует убийство своего противника – королевского брата Людовика Орлеанского, который слишком уж «перекрыл кислород» оппонентам и убрал у них из-под носа кормушку. В ответ сторонники Орлеанского дома еще сильнее консолидируются, теперь их скрепляет еще и мотив кровной мести. Во Франции начинается гражданская война, известная как противостояние бургиньонов и арманьяков. Со временем это приводит к возобновлению затихшей на долго время Столетней войны – в Нормандии снова высаживаются англичане.
Но король не участвует в этих событиях. Ему все равно, потому что он абсолютно безумен. Проблемы с головой у Карла начались в 24 года, когда он переболел тяжелой лихорадкой и несколько дней пролежал без сознания. После этого его поведение изменилось: характер стал раздражительным, неуравновешенным, особенно выводили из себя короля резкие громкие звуки. Первый серьезный приступ случился в 1393 году во время военного похода против бретонского герцога. Накануне у монарха повторился приступ лихорадки, но решил отправиться в путь вопреки советам лекарей. Стояла жаркая погода и людей разморило. Как и многие, Карл задремал в седле. Какой-то растяпа-латник уронил копье, и оно со звоном упало на шлем одного из пехотинцев. Как уже было сказано, Карл болезненно воспринимал высокие и громкие звуки, но тут он превзошел сам себя. Абсолютно невменяемый, он выхватил меч и с криками «Измена!» начал скакать верхом по лесу. Король зарубил несколько человек и чуть не отправил на тот свет своего брата. К счастью, подданым удалось кое-как скрутить своего взбесившегося повелителя, после чего он впал в кому. После этого случая короля перевели на облегченный режим работы: от государственных дел, которые и так тяготили его, он был отстранен, зато появилось больше времени под развлечения вроде охоты и игры в мяч.
Необратимые изменения в психическом статусе Карла VI вызвал несчастный случай, чуть было его не погубивший. В 1396 году в честь свадьбы одной из фрейлин королевы был устроен бал с переодеваниями. По совету одного из придворных, Карл VI и еще пятеро дворян нарядились «дикими людьми», троглодитами. Они нацепили на себя льняные рубахи и маски, на которые смолой была приклеена пенька, имитировавшая шерсть. Компания появилась в самый разгар праздника и стала во всю отрываться: цепляться к отдыхающим, выть, выкрикивать оскорбления. На их беду неподалеку оказался королевский брат Людовик с телохранителями, который взял факел и пошел разобраться, кто мешает веселью. Со словами «что за отвратительные рожи?» он поднес факел к клубку «троглодитов» и пламя мгновенно перекинулось на всех шестерых. Подвыпившая компания растерялась и в панике наблюдала, как лучшие люди королевства горят заживо. По описаниям хрониста «Больших французских хроник», отгоревшие гениталии подожженых падали на пол и лопались от жара. По счастью Карла, стоявшая рядом пятнадцатилетняя герцогиня Жанна Беррийская сумела сориентироваться и закутать его в шлейф своей юбки, тем самым погасив пламя. Четверо других троглодитов сгорели заживо, пятый сумел добежать до стоявшей на кухне бочки с нечистотами и нырнуть в нее.
Обожженный и напуганный до смерти Карл потерял сознание и вновь несколько дней не приходил в себя. Королевство в очередной раз ожидало отхода молодого короля в загробный мир. К счастью для себя обожженный монарх очнулся. К несчастью для французов он полностью тронулся головой, что послужило причиной многих бед и продолжения Столетней войны. Если предыдущий психический статус монарха можно было описать словами: инфантильный, вспыльчивый и со странностями, то теперь его голова уверенно производила на свет «продукцию». Правитель-погорелец никого не узнавал, называл себя простым дворянином по имени Жорж. К этому добавлялась бредовая идея, что организм его отлит из стекла, а потому может расколоться, поэтому король днями не снимал с себя доспехи. И наконец, у Карла проявилась мания преследования: он считал, что королева Изабелла Баварская следит за ним и замышляет убийство. И король начал бить королеву.
При всем при этом надо учитывать тот момент, что король остается королем, пока его сердце стучит в груди. Поэтому, все административные полномочия, проистекающие из августейшего статуса остаются в силе. Придворным оставалось только посадить своего правителя поглубже во дворец, и наружу выпускать только когда потребуется санкционировать какое-то решение или провести церемонию. Зато все королевство без хозяина переходило под их полный контроль. Впрочем, слово Карла все так же продолжало оставаться законом, обязательным для исполнения. Например, как-то прогуливаясь с охраной, он повстречал некоего шевалье де Бурдона, который не слез с лошади, чтобы поприветствовать короля. Карл тут же приказал арестовать рыцаря и подвергнуть казни. После нескольких дней следствия и допросов с пристрастием задержанный де Бурдон был посажен в мешок и утоплен в Сенне.
Как оказалось, шевалье-утопленник состоял в свите королевы Изабеллы и всячески развлекал ее и придворных дам. Опасаясь, что следующей в мешке поплывет она сама, Изабелла собрала вещи и отъехала со двором в Блуа. Стало понятно, что выполнение королевских обязанностей для нее сопряжено с неимоверным риском - Карл VI мог запросто убить свою супругу в любой момент. Да и появляться на публике в синяках и с подбитым глазом Изабелле как-то надоело. Выход из такой ситуации подсказал придворный доктор Арсиньи: Карлу надо было подсунуть официальную фаворитку и сбыть его к ней на руки.
Подходящую кандидатуру в 1405 году подыскал бургундский герцог Жан Бессрашный, двоюродный брат Карла. Он имел все виды на то, чтобы стать теневым хозяином всей Франции и собственная шпионка, находящаяся на расстоянии вытянутой руки от короля была бы кстати. Девушку, происходившую из нетитулованных бургундских дворян, звали Одетта де Шамдивер. Она была небольшого роста, хорошенькая, со светлыми волосами и покладистым характером. Ее доставили в Париж, представили королю, поселили рядом с его опочивальней и поручили неотступно находиться при нем во время припадков.
Очень быстро получилось так, что Одетта понравилась Карлу, а Карл – Одетте. Симпатия была настолько сильной, что вскоре выяснилось, что король из всех людей узнает только свою сиделку. При этом она оказывает на него исключительное влияние: в присутствии девушки буйный монарх успокаивался, переставал проявлять агрессию. Уговорами и добрым словом ей удавалось снимать приступы и стабилизировать психическое состояние подопечного. Из все окружающих людей Карл начал узнавать только Одетту. Казалось бы, наличие такого неожиданного и удачного дара превращало девушку в мощную политическую фигуру, имеющую огромное влияние на политику. Сразу на ум приходит пример Григория Распутина, который из сектанта-отщепенца быстро превратился в главного лоббиста Российской империи. Но Одетта не стремилась конвертировать свое положение для получения личной выгоды. Конечно, ее семье были отписаны два имения, но это скорее было формой оплаты за предоставленную в пользование дочь, чем казнокрадством.
Тем не менее, сиделка, которую всегда можно было увидеть при короле получила красноречивое прозвище – «La Piccola Regina» («Маленькая королева»).
Одетта неотступно находилась при Карле, она организовывала его досуг, с чем связана одна легенда. Молодую фаворитку часто называют изобретательницей игральных карт. Действительно, среди бумаг, сохранившихся с той эпохи, имеется счет на шесть су парижской чеканки, по которому оплачивалась покупка богато расписанной колоды. Одетта обучила Карла правилам новой игры, и король быстро в нее втянулся. В реальности же, мода на карточные игры пришла в Европу с Востока еще в середине XIV века. Зато сведения о том, что наш дурак дни и месяцы напролет просиживал за игрой в «дурака» - чистая правда. К этому занятию Карл относился серьезно, а к поражениям болезненно, поэтому фаворитка сливала все козыри и поддавалась. Приз за победу всегда был один – секс с Одеттой: с радостным криком «Ура, я разбил англичан!», король волочил свою сиделку на перину. Несмотря на психическое нездоровье, репродуктивная функция у Карла не ослабевала. В 1407 году от него одновременно забеременели две королевы: «настоящая» Изабелла и «маленькая» Одетта. От законной супруги родился умерший во младенчестве мальчик, а любовница произвела на свет девочку по имени Маргарита.
Положение Одетты при дворе было настолько прочным, а отсутствие стремления лезть в придворные интриги настолько общеизвестным, что фаворитка пережила несколько переворотов. Ее не тронули арманьяки, которые были врагами Жана Бесстрашного, пристроившего девушку к королю. Пришедшая на им на смену бургундская партия во главе с Жанном Бесстрашным не отстранила «Маленькую королеву» несмотря на лояльность арманьякам. И, наконец, англичане в 1420 г. не стали разлучать Одетту и Карла. Впрочем, им вообще было плевать на короля проигравших: дурачок подписал нужные бумаги и пусть сходит себе с ума где-нибудь в тихом месте.
В 1422 году во время охоты на уток Карл VI подцепил малярию. У пятидесятичетырехлетнего опального монарха началась лихорадка. Болезнь продолжалась больше месяца, в конце концов стало ясно, что дни его сочтены. 21 октября 1423 г. Карл скончался на руках у «Маленькой королевы» со словами: «Моя дочь… я тебе отдаю… отдаю… а! Я позабыл, у короля Франции ничего нет… Благословение, вот и всё, чем он может одарить… Одетта!… Одетта!..»
После похорон Одетта де Шамдивер вместе с дочерью Маргаритой удалилась на родину в Бургундию. Последнее упоминание о ней связано с судебным процессом, в ходе которого бургундцы обвиняли вдовствующую «Маленькую королеву» в том, что она предупредила опального дофина Карла о готовящемся против него походе. Дело было в 1425 году. По выдвинутым обвинениям Одетту оправдали, но считается, что она вскорости умерла. Проверить мы это уже не сможем – нет доказательств ни того, ни обратного. А вот Маргариту де Шамдивер благодарный Карл VII признал своей сестрой и женил на ней барона Жанна де Бельвилля. Это опровергает конспирологическую версию о том, что незаконную дочь полоумного короля хитрые французы выдавали за Жанну д’Арк.
Отношения Карла VI и Одетты вряд ли можно назвать историей романтической любви. С одной стороны, мы видим безумца, привязанности и антипатии которому диктовало течение болезни. С другой стороны, у «маленькой королевы» даже свихнувшийся помазанник божий прежде всего вызывал чувство сакрального обожания, обязательное для каждого подданого в средневековом королевстве. Оно подразумевало, что монарху следует беспрекословно повиноваться, его нужно любить, заботиться и хранить тщательнее, чем полковое знамя. Из всего окружения Карла, Одетта восприняла эту установку наиболее искренне и честно. Несмотря на все неприятные моменты, которыми сопровождалось тесное общение с буйно помешанным, она проявляла к Карлу материнскую доброту и заботу. И даже учитывая разницу в социальных статусах, рассказанная здесь история дает повод думать, что в Средние века с человеческим в людях не всегда было плохо.
Автор - Дмитрий Сувеев