Люба считала себя очень счастливым человеком. Везучим – так это уж точно.
Ну, еще бы! Ведь даже родиться именно в это время и именно в нашей стране – это уже было большой удачей и просто счастьем. Вот где и кем бы она была, родись где-нибудь в капитализме? Старшая в многодетной небогатой семье, скорее всего - никем. А, может быть, и вообще нищетой.
А в Советской стране у всех есть возможность получить бесплатное образование! Только не ленись!
Вот Любаша и не ленилась. Сначала окончила бухгалтерские курсы, потом заочный техникум. А потом еще и институт! Работу государство тоже ей предоставило. Вот где еще такая забота о гражданах есть? Да нигде!
А курсы всякие-разные, и тоже бесплатно? Вот, например, вязания, или кройки и шитья? Их Люба тоже окончила. Она и так вязала и шила неплохо, но на курсах ведь научили и выкройки правильно строить, и моделировать, и разным приемам. Так что Люба теперь так одевается, что люди на улицах подходят, спрашивают, где достала.
Ну да, это недостаток нашей легкой промышленности – любые мало-мальски приличные вещи надо «доставать». Ну, а что делать, если нашей стране много сил приходится тратить на другое. Вот на такие мелочи уже ресурсов и не остается. Да не надо ничего «доставать»! Самим можно многое сделать! Опять же, ручки приложить только!
И муж с сыном у Любы такие же.
Муж, Марик, детдомовский – оба родителя в войну погибли, Марик еще совсем малышом был. А больше у него из родни никого не было, так что тоже сам всего добивался. И сейчас – директор МТС, большое начальство в их городке. Возможностей у него теперь много, но он ими не злоупотребляет. Например, их баню новую сам строил. Ну, с сыном, Олежкой, конечно. Вот это, Люба понимала, самое ценное – то, что Марк сына ко всему привлекает. И на рыбалку берет, и дома что сделать – всему учит.
Так что Олежка, несмотря на то, что и школу с золотой медалью окончил, и активистом всегда был (член городского комитета комсомола – это вам не шуточки!), вовсе не белоручкой вырос. При необходимости может даже и свой мопед отремонтировать, и двигатель отцовского «Москвича» перебрать. И в институт тоже поступал сам, без всякого «блата». Ну, а как же – золотой медалист.
В общем, все у Любы прекрасно. Раньше она расстраивалась, что ребенок у нее всего один, так получилось. Она с радостью еще и девочку бы родила. Вот другие мужчины – обычно сыновей хотят, а ее Марик – дочку. Он об этом не говорил никогда, но Люба-то видела, как Марк любит их племянниц, дочек ее сестер и братьев. И поиграет с ними при случае, и подарочки всегда из командировок привозит – всем без разбору. И даже железный Мариков принцип – не помогать ее родне («Я сам добивался, пусть и они сами») тут изредка давал сбой. Ну, например, в виде модной теплой курточки, или путевок в хороший лагерь.
Но потом Олежка женился. Рановато, конечно, для мужчины, но – ладно. И девочка хорошая – тоже из приличной семьи, со связями, и сама с высшим образованием, - и Олег у них молодец, уже сам на съемное жилье и обеспечение своей семьи зарабатывает. Марик помощь предлагал не раз, тут уж не до принципов, но теперь Олежка уперся: сам! И ведь справляется! И да, у них теперь есть девочка – внучка Лялечка.
Дед души в ней не чает. Самая лучшая одежда, игрушки, коляски, фрукты-соки – как едет в областной город, так полмашины забивает.
В прошлом году, когда Олежка с женой и полугодовалой Лялечкой приезжали на празднование их с Мариком серебряной свадьбы, с рук ее не спускал, только матери на кормление отдавал. Даже спала в дневной сон внучка на дедовых руках.
Да слыханное ли дело: специально фотографа на дом вызвал, чтобы внучечку наснимал! Любительские фотографии его, видите ли, по качеству не устраивают, а в фотоателье ребенка нечего тащить, инфекции цеплять!
***
Беда пришла, откуда Люба не ждала.
В последнее время у Марика что-то с желудком неладное началось. Врачи сказали – гастрит. Прописали лекарства, диету. Тут путевка в хороший санаторий подвернулась, в Кисловодск. Хотел Марик, чтобы жена с ним поехала, да у нее самый разгар огородных работ – май! У Любы ведь на участке чего только не растет! И за всем ухаживать надо. Марик сердится, говорит, хватит горбатиться, что мы, купить, что ли не можем, а Люба всю эту грядочно-клумбовую работу обожает. Да и то ли дело огурчик свой съесть, Лялечку своей клубникой накормить, чем магазинным-то! Даже букет в вазу поставить из своих, выращенных лично цветов – совсем не то, что из купленных!
Вот и поехал муж один. Вернулся загорелый, похорошевший, глаза, как в молодости, блестят. Люба порадовалась – значит, подлечили хорошо.
А месяца через два стояла в очереди в магазине. Женщины сзади о чем-то возбужденно бубнили. Вдруг Любу зацепили слова: «…директор МТС…».
Она невольно стала прислушиваться. Тетки со смаком обсуждали «директора МТС» и его любовницу – «Любку Золотову, ну, ту, что сейчас заведующая в Райпо» - «Это молодая-то?» - «Какая молодая, ей уж за тридцать хорошо» - «Это ж они там, в санатории снюхались» - «А жена-то его? Она же с ним вечно, что шерочка с машерочкой» - «Да в этот раз не ездила, говорят» - «Ну, вот и дура, разве можно такого мужика видного одного на курорты отпускать» - и так далее…
Любу женщины то ли не знали, то ли не узнали в пылу интересного разговора. Она наклонила голову пониже и боком выбралась из очереди.
Директор МТС! Здесь только один такой – ее Марик!
Так. Из Кисловодска приехал – помолодел, похорошел, Люба же сама это заметила. Домой возвращается – ну да, все это время частенько чуть ли не за полночь. Причины веские всегда – то совещание в парткоме затянулось, то начальство вызвало, то еще что-то. И выходные! На рыбалку совсем перестал ездить, брат же его сколько раз звал, а он опять рабочими делами отговаривается. И спать стал один, говорит, желудок по ночам побаливает, вертится, не хочет ей мешать… А она еще его же и жалела!
Дома Люба раскопала в корзине с бельем, приготовленным для стирки, мужнину рубашку. Не думала, что когда-то придется этим заниматься! И да, рубашка, как в плохом анекдоте, пахла женскими духами. И от этого запаха у Любы во рту вдруг стало горько-горько…
Бросила рубашку в прихожей перед зеркалом – туда Марик обычно свой портфель ставит. А сама сидела в кресле, прокручивая одну и ту же дурацкую мысль: «Променял одну Любовь на другую… одну любовь на другую… она, значит, золотая (Золотова!), а я только до «серебряной» дотянула…».
Марик пришел на удивление рано. Повозился в прихожей, замер.
- Ага, рубашку увидел, - Люба безошибочно уловила замешательство мужа. Он явно понял и теперь не знал, что делать. Но Люба не собиралась ничем ему помогать.
- Сам, все сам, - горько ухмыльнулась она.
Наконец Марк вошел в комнату. Если он еще и надеялся на что-то, то теперь по лицу жены ему точно стало все понятно.
- Любочка, прости меня… - Марик говорил все, что обычно говорят в таких случаях. Любу резануло только то, что «золотая», оказывается, уже и ребенка ждет! Но самым гадким была просьба Марика оставить все, как есть. Мол, будет жить тут, с ней, с женой, а «той» просто помогать. Ведь ему разводиться нельзя – за такое могут исключить из партии, а это значит – прощай, тепленькая должность и все их благополучие…
Вот после этих слов Люба, у которой горечь во рту стала совсем уж невыносимой (поэтому она говорить-то даже и боялась – казалось, скажет что-то, а горечь совсем ее затопит) молча прошла к шкафу, вытащила самый большой чемодан и принялась складывать в него всю подряд Марикову одежду.
***
Окончание - здесь
#олюбвиижизни#жизньвссср