Шло пленарное заседание клуба "Валдай". Тема Форума в этом году произвела впечатление даже на Президента - "Глобальная встряска – XXI: человек, ценности, государство".
И Федор Лукьянов дал слово лауреату Нобелевской премии Дмитрию Муратову, который, естественно, был приглашен и усажен в первый почетный ряд - между нашим бывшим разведчиком Андреем Безруковым и Сергеем Карагановым.
Обладатель премии первым делом сообщил:
- Деньги поделены.
И перечислил, стоит отдать ему должное, ряд весьма достойных адресов, включающий фонд "Круг добра", хоспис "Вера" и т.д. И задал свой вопрос-реплику, которую озвучат все кому не лень.
Ответ Президента был, как всегда, многозначен:
- Во-первых, хочу вас поздравить с присуждением Нобелевской премии. Обращаю ваше внимание, что Николай Бердяев, о котором я сказал, он был выслан большевиками на известном "философском пароходе" в 1922 году, и неоднократно его кандидатура подавалась в Нобелевский комитет для присуждения премии. Но ему так и не присудили Нобелевскую премию.
Кто-то крикнул - мол, тому по литературе не дали.
- Да какая разница? - ответил Президент.
- Ну, ладно. Согласен. Премия мира была у первого президента Советского Союза Михаила Горбачёва. И у Барака Обамы. Так что у вас хорошая компания.
Тут засмеялся даже Муратов.
Остальное - про иноагентов - послушаете по телевизору. Наверняка разложат на молекулы. Мы пойдем другим путем. Попробуем понять, что мог иметь в виду Путин, напомнив Муратову именно о Бердяеве.
Я вам предложу для размышлений несколько цитат из сборника статей философа "Судьба России". На нем стоит дата - 1917 год, но писал их Николай Александрович во время Первой мировой, в преддверии революций. Февральской и Октябрьской. Позже он написал к ним горькое "Вместо предисловия", когда счел, что страны уже нет.
Я выбрала то, что легло мне на душу и заставит еще долго думать.
- Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия – особенная страна, не похожая ни на какую страну мира.
- Многих на Западе влечет к себе таинственная глубина русского Востока. Но все еще не наступало время признания за духовной жизнью христианского Востока равноправия с духовной жизнью Запада. На Западе еще не почувствовали, что духовные силы России могут определять и преображать духовную жизнь Запада, что Толстой и Достоевский идут на смену властителям дум Запада для самого Запада и внутри его. Свет с Востока видели лишь немногие избранные индивидуальности.
- Великий раздор войны должен привести к великому соединению Востока и Запада. Творческий дух России займет, наконец, великодержавное положение в духовном мировом концерте. То, что совершалось в недрах русского духа, перестанет уже быть провинциальным, отдельным и замкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но и западным.
- И если народы Запада принуждены будут, наконец, увидеть единственный лик России и признать ее призвание, то остается все еще неясным, сознаем ли мы сами, чт́о есть Россия и к чему она призвана?
- Россия – самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ – самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю. Все подлинно русские, национальные наши писатели, мыслители, публицисты – все были безгосударственниками, своеобразными анархистами. Анархизм - явление русского духа...
- Русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве. Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина.
- Сверхнационализм, универсализм – такое же существенное свойство русского национального духа, как и безгосударственность, анархизм. Национален в России именно ее сверхнационализм, ее свобода от национализма; в этом самобытна Россия и не похожа ни на одну страну мира. Россия призвана быть освободительницей народов. Эта миссия заложена в ее особенном духе. И справедливость мировых задач России предопределена уже духовными силами истории.
- Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. Самый смиренный и есть самый великий, самый могущественный, единственный призванный.
- Россия – самая не буржуазная страна в мире; в ней нет того крепкого мещанства, которое так отталкивает и отвращает русских на Западе.
- В русском народе поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишком поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. Россия – страна бытовой свободы, неведомой передовым народам Запада, закрепощенным мещанскими нормами.
- Русской душе не сидится на месте, это не мещанская душа, не местная душа. В России, в душе народной есть какое-то бесконечное искание, искание невидимого града Китежа, незримого дома. Перед русской душой открываются дали, и нет очерченного горизонта перед духовными ее очами.
- Наша любовь к русской земле, многострадальной и жертвенной, превышает все эпохи, все отношения и все идеологические построения. Душа России – не буржуазная душа, – душа, не склоняющаяся перед золотым тельцом, и уже за одно это можно любить ее бесконечно. Россия дорога и любима в самих своих чудовищных противоречиях, в загадочной своей антиномичности, в своей таинственной стихийности. Это все почувствовали, когда началась война.
*****************
Я долгие годы искала - кто из философов сравнил нашу душу с бескрайней степью. Мне очень нравится эта мысль, она многое объясняет. Думала, Розанов. Возможно, так оно и есть. Но ведь то, что перед нашими духовными очами нет очерченного горизонта - по сути то же самое.
Извините наивность моих суждений. Я же не философский факультет окончила. А на журфаке сдавала госэкзамен по марксистско-ленинской философии (ничуть не жалею, курс был потрясающий, не только про марксизм-ленинизм). Вытащила "Материализм и эмпириокритицизм". Получила "отлично". А диплом писала о третьей попытке издания журнала "Современник" в 1911-1915 гг. В самое что ни на есть смутное время!
Интересно, кто-нибудь, кроме меня, сейчас знает, что кроме Пушкинского и Некрасовского был третий "Современник"?