Чешского режиссера Яна Шванкмайера принято именовать мультипликатором, хотя это примерно то же самое, что Сальвадора Дали назвать детским иллюстратором. Забавный и жутковатый сюрреализм его фильмов – отнюдь не зрелище для маленьких детей. Если, конечно, вы не хотите, чтобы их потом мучили ночные кошмары. Сегодня я расскажу о двух программных картинах Шванкмайера, поставивших его в один ряд с самыми интересными и изобретательными деятелями кино.
Кто знает, не подари родители восьмилетнему Яничеку на Рождество кукольный театр, мы бы сегодня, может, не знали знаменитого режиссера. Но с тех пор Шванкмайер навсегда полюбил марионетки и много лет отдал театру, а потом и анимации. А после выхода первой полнометражной ленты проснулся уже не просто мультипликатором, а кинематографистом с большой буквы.
«Алиса» (или «Сон Алёнки», 1988)
Свою дебютную полнометражку Шванкмайер снял, будучи уже маститым мэтром в 54-летнем возрасте. Как указано в титрах, кино «вдохновлено сказкой Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Что ж, хотя бы честно, потому что назвать экранизацией творящуюся в кадре дичь язык не поворачивается. За это, кстати, фильм некоторые ругают, и я этих некоторых отчасти понимаю. Идею пересказать абсурдистский словесный балаган Кэрролла языком довольно-таки кошмарного киношного сюра легко назвать более чем спорной, если мы говорим о веселой детской сказке.
В общем, хотя все герои фильма (кроме Алисы, нескольких живых кур и ежей) существуют на экране благодаря стоп-моушен анимации, мультиков не ждите. В комнате Алисы оживает чучело кролика, выдергивает из лап гвозди и бежит в чистое поле. Алиса пролезает в режиссерскую версию Страны чудес через ящик в кухонном столе. Уменьшаясь, она превращается в куклу. Чудесный мир напоминает пустой дом с клаустрофобическими комнатками. Его обитатели – скелеты животных, рыбы-химеры, прогрызающие дыры в полу черви (разноцветные носки), вылупляющие из яиц черепушки. Синяя гусеница – тоже носок с человеческими зубами и глазами, сидящий на деревянном грибке для штопки. Шляпник – марионетка. Мышь Соня – чучело: помесь лисы и змеи. Карты, как им и положено, плоские, даже Красная королева, кролик отрубает им головы обычными ножницами.
Полное отсутствие закадровой музыки только усиливает впечатление страшного сна. Алисе-Аленке не позавидуешь – похоже, ей достались сновидения самого Яна Шванкмайера. Заканчивается фильм и вовсе зловеще. Проснувшись, Алиса видит вокруг себя предметы, ожившие в ее сне. Вот только чучела кролика нет. Похоже, он все-таки прорвал ткань реальности. Но опять опоздал, и ему отрубили голову, думает Алиса, недобро щелкая ножницами.
«Урок Фауста» (1994)
И снова перед нами не экранизация одного из многочисленных «Фаустов», а размышление на тему места доктора Фауста в мировой культуре - прежде всего в театре, точнее, в театре кукольном. Из Германии Шванкмайер переносит действие в самый магический город Европы – Прагу.
Безымянному мужчине (его играет Петр Чепек) на улице вручают бумажку с каким-то планом. Движимый любопытством, следуя плану, герой попадает в кукольный театр, который то заброшен и пуст, то полон народу. Оказавшись в гримерке, он садится перед зеркалом, надевает костюм Фауста и читает вслух несколько строчек из Гёте. Все, он попался.
Остальные персонажи – деревянные марионетки, управляемые сверху невидимыми кукловодами. Мефистофель – глина (куда же в Праге без голема, у Шванкмайера он слеплен из пластилина), принимающая любой облик – например, протагониста. На самом деле довольно быстро понимаешь, что персонаж Чепека – тоже марионетка. Земные блага, которые он выпрашивает у Мефистофеля – иллюзия и обман. Даже возлюбленная Фауста Маргарита – деревянный бес в маске и парике с просверленной на причинном месте дыркой. Герой обречен с самого начала. Загнанный в рамки самых разных условностей он больше не покинет театр, куда бы из него ни бежал. Он обречен играть Фауста, как все, кто играл эту роль до него, и все, кто будет играть ее после. История доктора, продавшего душу дьяволу, повторится, наказание неизбежно.
Парадоксально, но при таком безысходном посыле это куда более легкая и забавная картина, чем та же «Алиса». Вместо своих кошмаров Шванкмайер на сей раз показывает свою отдушину – театр. Важно, что театр именно кукольный, тесно связанный с народной карнавальной традицией (как и сам образ Фауста). Шут гоняет беса, как сидорову козу, из дырки в столе хлещет красное вино, радостные балерины сгребают сено в поле, Фауст раскрывает рот под фанеру и вызывает грозу. Пиво и кнедлики тоже тут – Прага, все-таки.