У Сергея с Натальей все было хорошо до тех пор, пока не родилась дочь. Маленькая, славненькая, с глазкам-бусинками, она сразу стала любимицей мамы, причем настолько, что папа, то есть муж Натальи, отошел на второй план.
Он тоже дочку любил, но, похоже, его слово в этой семейной идиллии было последним. Началось все с выбора имени. Сергей особо ни на каком не настаивал, но предложил несколько вариантов, которые отпали сами собой. Вика – нет, так, оказывается, звали его бывшую, а он и забыл. Вероника – была такая учительница у Наташи, которую она терпеть не могла. Ну и так далее.
И без особых раздумий дочку назвали Олеся… Муж был не в восторге, но его особо и не спрашивали. Олеся Сергеевна Коновалова – звучало так себе, Сергей приуныл, но спорить не стал. За неделю, пока жена была в больнице после рождения дочки, счастливый папаша оборудовал детскую, всю в розовых тонах. Кроватка, коляска, маленький диванчик, целый ларь с игрушками, пушистый розовый ковер на всю комнатку…
Оказалось, что старался для себя. Вскоре в этой комнатке появилась раскладушка для него, а детская кроватка перекочевала в спальню, чтобы дочка была поближе к маме.
- Ты храпишь, Сережа, - заявила жена. – Лесечка просыпается, плачет, я вскакиваю. А мне тоже отдых нужен, хотя бы по ночам.
«Резонно», - подумал Сергей и со словами жены «это временно» был переселен в детскую комнату. И вместе с этим был как бы отдален от семьи. Все чаще и чаще в их доме стала появляться хлопотливая теща Ольга Юрьевна. Она не спускала внучку с рук, Сергея воспринимала, как бесплатное приложение к ее дочери. А к Олесе он, как бы, совсем отношения не имел.
Нужно заметить, что квартира была куплена Сергеем еще до женитьбы, вернее, взята в ипотеку, которую он выплачивал. Должность у него была хорошая, доля в крупном бизнесе и доход соответствующий. Это позволяло Наталье не работать. Но когда теща заявила ему однажды: «В доме моей дочери я попросила бы тебя, Сережа, вести себя более лояльно», он еле сдержался, чтобы не нагрубить.
Сергей просто смотрел телевизор в гостиной, а Наталья укладывала дочку спать, но та не засыпала, плакала, и жена возмущенно стала заставлять его выключить телевизор. Он убрал звук и стал смотреть передачу без звука. Дочка уснула наконец. Но когда Наталья увидела, что телевизор он все же не выключил, расплакалась.
Тогда-то теща и сделала свое замечание: в доме моей дочери… Это возмутило до глубины души. Он собрался и вышел из дома. Вернулся уже за полночь в легком подпитии. В квартире стояла кромешная тьма и гробовая тишина. Он завалился на свою скрипучую раскладушку и постарался заснуть, как раздался плач ребенка.
При попытке помочь жене, он был выгнан из спальни, а на следующее утро Наталья заявила, что подает на развод. Сергей опешил. При всем своем дискомфорте и безрадостной семейной жизни он никогда даже не помышлял о такой критической развязке ситуации. Наоборот, считал, что со временем все наладится, дочка подрастет, станет полегче, но тут вдруг развод – как снег на голову.
Но он сопротивляться не стал. Перечить жене было просто не в его характере. Начал обдумывать ситуацию, ему не хотелось терять или делить свою квартиру, но другую ему пока не потянуть. После развода продолжали жить вместе, как соседи в коммуналке. Он покупал в дом продукты, хотя жена готовила только себе и дочке. Он питался отдельно. Платил ей, как положено, алименты.
Телевизор был перенесен в детскую, на его "жилплощадь", пушистый розовый ковер из нее был изъят вместе с диванчиком и игрушками. Правда розовые обои с сердечками так и продолжали "радовать глаз".
И вся эта ситуация, зашедшая в тупик, начала изрядно раздражать Сергея. И однажды Наталья вдруг заявила:
- Нам нужно сделать обмен. Твою комнату меняем на мамину квартиру. Ты переселяешься к ней, а она сюда.
Заявлено было тоном, не терпящим возражений, и Сергей приуныл. С одной стороны это был выход, но с другой – переезжать из большой светлой квартиры в новом доме в престижном месте в «старый фонд» в спальном районе… Вряд ли это равноценный обмен, зато своя жилплощадь. Вот только одно НО! Ипотеку за эту квартиру он так и обязан будет выплачивать.
Сергей с решением не торопился. Но однажды, придя домой, он застал в квартире мужичка весьма сомнительного вида, с наколками по всей руке выше локтя, с серьгой в ухе и волосами, завязанными в конский хвост. Этакий качок с бицепсами. Он бесцеремонно пил на кухне чай. Наталья суетилась вокруг. А потом заявила:
- Поиграй с Олесей, хорошо.
Всучила ему дочку и уединилась со своим дружком в спальне. Это уже перешло все границы.
А буквально на следующий день этот «качок» встретил его у работы. Он дожидался Сергея рядом со своим крутым мотоциклом и сказал:
- Ты, братан, того, не бери в голову. Я таких стерв сам терпеть не могу. Она наняла меня, чтобы разыграть сцену, но меня самого от нее чуть не стошнило. Гони к чертовой бабушке, мой тебе совет.
При этом он оседлал своего рычащего стального зверя и умчался прочь. Сергей почему-то не расстроился. Ему просто стало противно. И он решил пойти по пути наименьшего сопротивления. Обменялся с тещей, довольно выгодно продал ее «хрущёвку» и свою долю в бизнесе, расплатился с ипотекой и переехал в другой город.
«Иногда спрашивают мужчин: «Как вы можете терять своих детей, разбрасывать их по городам и весям?" А вот так, как я. Свою дочь я так больше и не видел. И не потому, что не хотел. А потому, что отдал все самое дорогое, что у меня было, лишь бы не видеть никогда своей бывшей».
Так закончил свой рассказ Сергей М., мужчина очень приличный, интеллигентный, но такой потерянный по жизни. Ну, сам выбирал...
Ничего, восстановится. Главное, чтобы женщинам верить не перестал.