16+
На плацу перед главным корпусом военно-магической академии ровными шеренгами стояли выпускники. Они не выглядели необстрелянными юнцами. У каждого был боевой опыт, каждый имел на кителе минимум одну награду за участие в сражениях трехлетней войны, которая завершилась чуть более года назад.
Высокие мрачные стены академии, сложенные из серого гранита, взирали на молодых мужчин в парадной форме слепыми узкими окнами. Солнце рассеянно пробивалось косыми лучами сквозь прорехи в слоистых облаках, затянувших осеннее небо. Северо-западный ветер время от времени налетал порывами, трепал волосы молодых магов, теребил фалды и свисающие с шапок-котелков пушистые меховые хвосты — знак принадлежности к элитным магическим отрядам королевской армии Лантерры.
— Эйлерт Дьярви нэйт Вебранд! — гулким голосом, усиленным магией, объявил ректор академии имя очередного выпускника.
Из первой шеренги выступил на два шага вперед высокий сероглазый воин. Его светлые волосы, собранные в низкий хвост, на миг взлетели веером над плечами, подхваченные очередным порывом ветра.
— Ваш диплом, нэйт Вебранд! — в подставленную ладонь упал свиток, перетянутый двухцветной, серебряно-зеленой лентой — в цвет королевского флага.
Выпускник спрятал свиток в крепящийся к поясу плоский продолговатый кошель и снова поднял ладонь.
— И ваше назначение! — договорил ректор.
Эйлерт нэйт Вебранд поймал второй свиток. Поднял вверх сжатый кулак и громко, отчетливо произнес:
— Служу королю и Отечеству! — после чего вернулся обратно в шеренгу.
Вручение продолжилось, а Эйлерт неторопливо сломал печать и развернул свиток с назначением.
— Шарсол, — прочел он.
На его лицо легла тень задумчивости. Глаза затуманились.
— Что у нас в Шарсоле, Кьярвел? — не поворачивая головы, спросил он у мага, стоящего справа.
Кьярвел нэйт Оден, второй сын маг-адмирала Одена, узнавал все новости о ситуации на границах даже раньше, чем ректор военной академии.
— Тебя отправляют в Шарсол? — не поверил Кьярвел. — Но...
Голос друга прервался, и Эйлерт понял: в Шарсоле горячо. Очень!
— Драконы? — спросил глухо.
— Само собой. Новый выводок. Они посылают тебя на верную смерть, Эйли! Как это возможно?
— Вот и попытайся разузнать.
— А ты?
— А я попытаюсь выжить.
2. Анналейса
Шарсол. Двумя днями позже
Большие хвалемеры на ратуше показывали девять с половиной хвалей, когда Анналейса Дагейд взялась за медное кольцо, потянула на себя тяжелую деревянную дверь и вошла в холл, пронизанный разноцветными лучами, проникающими сквозь витражные окна.
До этого она была в ратуше лишь однажды, пару лет назад, в день, когда душеприказчик огласил завещание, оставленное ее отцом, и назвал имя опекуна. Дядюшка Асмунд Игг. Кровный побратим горячо любимого батюшки и хороший друг погибшей вместе с отцом матушки. Дядюшка Игг заботился о дочерях Ивара Дагейда, как о родных. Но теперь и его не стало. Пейса и ее младшая сестра осиротели окончательно.
Долго осматриваться Анналейсе не дали.
— Рейва Дагейд? — прозвучало издалека.
Пейса опустила запрокинутую к высоким арочным потолкам голову, отыскала взглядом душеприказчика — плотного пожилого мужчину, облаченного в мантию законника.
— Мирного утра, — поздоровалась вежливо, пытаясь улыбнуться. — Я не опоздала?
— Нет, рейва. Вы как раз вовремя. Идемте. — Душеприказчик дяди Асмунда не ответил на вымученную робкую улыбку. Он был суров и мрачен.
Лейса тоже нахмурилась, стерла остатки улыбки с миловидного личика. Она была не на шутку встревожена. Ступая легко и беззвучно, она испуганно, настороженно смотрела в спину законника из-под густых темных ресниц. Обычно смеющиеся яркие губы сжались в узкую полоску и почти слились по цвету с побледневшей кожей.
В комнате, куда привел Анналейсу законник, оказалось многолюдно: у дяди Асмунда не имелось жены и детей, зато была сестра и многочисленные племянники. Все они собрались на оглашение последней воли покойного и с настороженностью посматривали на любимицу своего родственника. Похоже, опасались, что все свое состояние рейв Игг оставил ей.
— Прошу тишины! — душеприказчик уселся за единственный в комнате стол, вынул из выдвижного ящика зачарованный от огня, воды и вскрытия футляр, извлек из него свернутый в трубочку свиток. — Оглашается последняя воля покойного рейва Асмунда Игга, гражданина Шарсола. Сей документ составлен года восемьсот девятого от Основания Лантерры, месяца десятого, числа шестого. Если кто-то из присутствующих имеет документ, составленный и заверенный позднее, прошу заявить об этом сейчас.
Родичи Асмунда взялись вопросительно переглядываться между собой, а Анналейса застыла, будто пораженная огненной стрелой мага из Дома Дня: четыре года! Ее опекун не обновлял свою волю целых четыре года! Значит, о ней в завещании не будет сказано ни слова, ведь дядюшка стал ее опекуном всего два года назад...
Если у кого-то из родственников рейва Игга и было более свежее завещание — тот человек предпочел промолчать. Душеприказчик озвучил волю покойного, согласно которой все его состояние получил племянник — старший сын сестры. Споря, возмущаясь и переругиваясь, семейство Иггов покинуло кабинет.
— Вы тоже можете быть свободны, рейва Дагейд, — услышала Анналейса, но так и осталась сидеть на старом колченогом стуле с твердой прямой спинкой.
Ноги не хотели слушаться девушку. Сердце неровно трепыхалось, то замирая, то выбивая бешеную дробь по ребрам. Пейса прижала ладонь к груди — туда, где под плотной тканью синей накидки скрывался подаренный дядей Асмундом медальон в простой серебряной оправе. Этот медальон еще вчера давал Анналейсе право распоряжаться своим имуществом от имени опекуна. Теперь же...
— Мне нужен совет, рейв Ньёрд. Мое имущество находилось в ведении дяди Асмунда. Что будет теперь с моим наследством, со мной и сестрой?
Душеприказчик отвел взгляд. Ему было неловко смотреть в полные слез синие глаза. Но закон есть закон. Не он, рейв Ньёрд, законы придумал, и не ему их менять.
— До конца сего дня я обязан внести данные о розыске наследников вашего отца в королевский реестр. Если до полуночи вы предъявите мне нового законного опекуна...
— Но как мне искать нового опекуна, если его обязан был назначить дядя Асмунд?! — в отчаянии перебила Пейса.
— Новым опекуном мог бы стать ваш муж, рейва Дагейд. Других способов избежать передачи вашего наследства в руки какого-нибудь неизвестного вам дальнего родственника я не вижу.
— Значит, муж... — Анналейса встала, добралась до выхода из кабинета. Замерла на пороге. — Где вас искать, рейв Ньёрд, если я не успею выйти замуж до закрытия ратуши?
— Вы так уверены, что успеете за каких-то двенадцать хвалей найти того, кто согласится жениться на вас, и не станет при этом мешать вам вести хозяйство, как делал это ваш опекун? Я буду у себя дома, рейва Дагейд, и обещаю, что не лягу спать до полуночи.
— Я должна — значит, я сделаю, — кивнула Лейса с решительностью, которой в глубине души вовсе не ощущала. — Не прощаюсь, рейв Ньёрд.
— Успехов, дитя, — кивнул законник двери, что беззвучно затворилась за спиной девушки.