Я вздрогнул. Вскочил на матрасе и сел, упёршись руками в сырой потолок погреба. Сердце неистово выбивало кадриль, изредка подкатывая к ушам и горлу, вызывая тем самым приступ отдышливой тошноты.
Кромешная влажная полутьма подвала, редкие поскрипывания гнилых досок над головой, булькающие звуки «Холодца», доносящиеся с улицы сквозь ватную тишину разбросанного по полу хлама.
В избушке будто тайфун прошёл – подушки, одеяла, рассохшаяся мебель и предметы одежды, больше похожие на тусклые тряпки, валялись хаотично, полностью покрывая грязный пол. Где-то в углу трещал «Трамплин» - это он натворил тут дел, медленно, но планомерно продвигаясь от входной двери к дальней стене горницы, изрядно проеденной «Жгучей плесенью».
Фосфоресцируя в темноте, изредка растение тихонько стрекотало, осыпая лёгкими спорами стену и пол.
«Циклично, а потому безопасно,» - подумал я несколькими часами ранее, поспешно забираясь в избушку на ночлег. Погода стремительно испортилась, облака постепенно опускались все ниже, щедро выдавая все оттенки багрового. А значит, Выброс пришёлся бы весьма не кстати, застав меня одного у Коржинских прудов.
Гнилое место, гиблое. Никакого зверья вокруг, только аномалии и странные очаги пси-активности, разбросанные то тут, то там. Лавировать между ними сложно. Иногда кажется, что разум окончательно тебя покидает. Особенно если оказываешься в Коржино один.
Я же потерял обоих своих напарников в последней ходке. Так глупо, что и сказать стыдно. Смерти, достойные премии Дарвина. Жаль, что я не верю в случайности, особенно в Зоне.
Взяли мы дней пять назад задание - найти испорченный научный вертолёт. Учёные просили достать бортовые самописцы и вернуть их НИИ за солидное вознаграждение.
Сначала мы с Максом и Псом очень сильно обрадовались, алчно предвкушая хороший навар с простой операции. Коржино – хоть и лихое место, но хорошо нам знакомое. Главное, не соваться к прудам, не лезть в «Деревню фантомов» и не откликаться на их попытки заговорить, иначе – беда.
Однако, воодушевлённый подъем, испытанный в начале, напрочь сдуло «дополнительной документацией» от НИИ, пришедшей на почту.
«Вертолет Ми-34, в результате неизвестной, нештатной ситуации, произошедшей у Коржинских прудов, совершил аварийную посадку на берегу пансионата «Надежда». В последний раз командир машины выходил на связь 24-го апреля, то есть, десять дней назад. Коммуникаторы членов экипажа молчат.
Майор Кулибин, он же Васс, передал командованию, что вверенная в его распоряжение единица техники попала во «Вневременной кокон», расположившийся над Малым Коржинским прудом. - Поправив очки на носу, Пёс визгливо откашлялся и вновь углубился в чтение. – В аномалии технику тряхнуло, на долю секунды все приборы вышли из строя. Отчего включилась аварийная система поддержки питания и автопилот. Покинув границы аномалии, экипаж смог взять управление на себя и поспешно посадил «боевую машину» на вышеупомянутой ранее поляне при пансионате. Отчитавшись о происшествии, капитан машины вышел на связь единожды, а позже и вовсе исчез с радаров. Предположительно, весь экипаж считается мертвым.»
- Так себе перспективы, - расстроился Макс. – В пансионат никто в здравом уме давно уже не суётся. Процентов девяносто, что членов экипажа действительно нет в живых. В этих бревенчатых избушках водится нечто такое, о чём и подумать жутко - мурашки с куриное яйцо по спине ползут. А уж идти туда – чистое самоубийство. Контракт можно и разорвать. Шкура дороже. Они же промолчали, что их вертолёт приземлился в треугольнике между прудами, «Деревней фантомов» и этим «грешным» пансионатом, будь он неладен.
- Лично мне позарез нужны деньги, - прохрипел Пёс. – Поэтому, я готов немного рискнуть. Тем более, что однажды мы там уже побывали… Выжили и выудили артов на полляма в «дереве».
- Второго раза может не быть, - грустно, но вяло парировал Макс.
- Запорим этот контракт, и «научники» точно внесут нас в «черный список», как особенно неблагонадёжных. – Вмешался в беседу я. – Месяц назад уже отказались от рейда на «Агропром» - там кикимор в коллекторах после Выброса развелась тьма. Ну мы и "сдриснули" в последний момент. Помните? А Жало с Папой в итоге сложили там головы за нас. Печально, конечно… Вот там я своим нутром чуял, что смерть найду. А тут – «фифти-фифти». Уж больно хорошее вознаграждение предлагают жадные до открытий господа ученые. – Развел я руками и выжидательно уставился на товарищей.
- Ну, в общем-то, извлечь самописцы – работы на десять минут. Поиск экипажа – это задание по желанию. – Успокоил себя впечатлительный, всегда осторожный Макс. - НИИ все равно через неделю переводит своих сотрудников из списка "без вести пропавших" в ранг «200». Все понимают, что кроме сталкеров – радиоактивного мяса – в Зоне никто не способен протянуть так долго…
В общем, уговорил я товарищей, на свою голову.
***
Коренастый, невысокий Пёс легко проник под завалившийся на бок вертолёт и извлёк из хвостовой части "чёрный ящик".
- Ах ты, шайтан! - Сморщился он и резко потянул руку на себя. - Из ниши под самописец выскочила огромная, чёрная крыса и не приветливо ощерившись, вновь попыталась напасть на Пса, но тот одним резким движением вытащил пистолет и всадил пулю точно в голову пронырливой твари.
- Надо бы обработать, и ампулу "Увиназина" вколоть. Так до бешенства или, столбняка недалеко. - Мгновенно спохватился Макс и полез в аптечку.
Бросив "самописец" на квёлую траву, бледный, трясущийся от адреналина Пёс, протянул раненную конечность Максу и тот с сожалением констатировал:
- Хорошо рванула. Придётся шаманить. Вот всегда ношу с собой БФ для таких ран!..
Вколов другу антибиотик, обезболивающее и вакцину от столбняка, напарник полез за ампулой расхваленного учеными "Увиназина".
- Ты уверен, что это необходимо? И так весь, как решето. - Пёс красноречиво тряхнул раненым пальцем и болезненно сморщился, потирая здоровой рукой исколотую ягодицу.
Макс утвердительно кивнул и аккуратно набрал в шприц красноватую жидкость:
- Здесь мощный иммуностимулятор, антидот от самых распространённых в Зоне ядов, плюс витаминный комплекс. Хуже не будет. Запускает процессы регенерации на "ура". Помнишь, как месяц назад я ободрал голову на "Агропроме"? Думал, скальп оставлю на том ржавом гвозде. А сейчас - смотри, ни следа не осталось. - И Макс повернулся к другу, демонстрируя ровный, без шрамов затылок, с полоской пробивающегося на месте раны, светлого пушка волос.
- Ну ладно, уговорил, - устало махнул рукой Пёс.
***
Погода, резко испортившаяся к вечеру, заставила нас искать убежища в ветхой сторожке на опушке Коржинского леса. Слава Создателю, что в нем почти не водится зверья. Лишь изредка забредают тушканы, да псевдозмеи прут на нерест в этот странный лес, пару раз в год, начисто подъедая всех грызунов в округе.
- Похолодало, - сипло произнёс Пёс и закашлялся, разбрызгивая капли дождя, целыми струями и потоками попадавшие нам в рот - настолько разбушевалась стихия, обещая скорейший Выброс.
Чахлые, редкие деревца, поеденные чёрным мхом, мотало во все стороны, отчего тонкие, острые ветки больно хлестали меня по лицу, заставляя прикрываться руками.
Тропу размыло. Липкая, чавкающая глина под ногами превратилась в клейстер. Мы то и дело оскальзывались, внимательно смотря под ноги.
Расположившаяся в паре метров от нас "Воронка" остервенело разбрызгивала потоки воды, как из брандспойта.
Поскользнувшись в очередной раз, Пёс осел в объятия бдительного Макса, давно наблюдавшего за шаткой походкой друга.
- Да ты горишь весь, - всплеснул он свободной рукой и потрогал лоб Пса.
- Просто не долечился, - кашлянул он.
***
Через час, добравшись до сторожки, мы расположились в узком, неглубоком, сухом полуподвале, служившем леснику небольшим погребком.
Низенькие стеллажи с банками, покрытыми двадцатилетним слоем пыли, белесая паутина, свисающая с потолка.
Сталкеры невесть откуда притащили пару спальных мешков и две приличные раскладушки.
В углу притаился колченогий складной столик с керосиновой лампой. Не хоромы, конечно, но жить можно.
Запалив керосинку, первостепенно мы решили избавиться от промокших костюмов и хорошенько обсохнуть. Сняв берцы с себя и с плохо соображающего от холода напарника, Макс подвесил их к потолочный балке за шнурки.
Пса трясло так, что зуб на зуб не попадал. Укутав его в тончайшую, лёгкую, термоудерживающую плёнку спасательного одеяла, добытого хитростью у Сидоровича, я порылся в стопке покрывал, заботливо сложенных неизвестным, но очень хозяйственных сталкером в углу. И укрыл тем, что потолще, дрожащего друга.
Погрев чайник на спиртовых таблетках, мы немного согрелись. К тому же, Макс оказался жутко предусмотрительным, взяв с собой в поход полезный артефакт - "Пламя".
Хорошенько встряхнув его, друг уложил небольшой, засветившийся красным камешек, возле ног. И заледеневшие пальцы слегка тронула волна деликатного тепла.
Мы с Максом пообедали консервами, а Пёс отказался. Не в силах больше сопротивляться дреме, я хорошенько зафиксировал ножкой стула люк, и завалился на продавленную раскладушку, растянув хлипкую рогожку почти до самой земли. Макс углубился в чтение. Пёс, похоже, затих и уснул, приняв очередную таблетку "Нурофена".
От тепла, обильного обеда с горячим чаем и спокойствия меня мгновенно разморило и я, кажется задремал.
***
- Аааааааххххррр. - Прохрипел кто-то у меня над ухом, - Джеееек...
Я вздрогнул и вскочил на ноги, полностью дезориентированный дрёмой и темнотой. Что-то тяжёлое навалилось на меня и придавило к полу.
Задыхаясь и извиваясь, как рептилия, я нащупал охотничий нож, абсолютно не кстати, застрявший сейчас в самодельных ножнах.
Рывок, ещё один. Безрезультатно.
Тогда я пошарил ладонью в темноте, почти задыхаясь и теряя сознание... Разноцветные конфетти гипоксии уже вовсю маячили перед глазами, бензиново переливались и приглашая меня в чернильные объятья обморока.
Нащупав рукой что-то тяжёлое и металлическое, я изо всех сил треснул злоумышленника и бил его до тех пор, пока стальная хватка его рук не разжалась.
После чего я вскочил, наощупь ринувшись к висящему на гвозде комбезу и, выхватив из кобуры пистолет, прицелился в тёмные очертания идущей на меня фигуры.
Широкие прорехи в крышке погреба пропускали дневной свет, а глаза уже немного адаптировались к полумраку.
Прицелившись в голову противнику, медленно прущему на меня, я инстинктивно подался назад и споткнулся обо что-то мягкое и тяжёлое, но равновесия не потерял и, уняв дрожь в голосе, произнес:
- Стой, или буду стрелять.
Но фигура не спешила реагировать. Тогда я резким движением вытащил ножку стула, надежно фиксирующую створку люка, и откинул ею же лёгкие доски, отчего те ударились о деревянный пол и разлетелись в щепу.
Погреб залил яркий свет, и я с трудом узнал в противнике Пса, бедного до синевы, с перекошенным, окровавленным ртом и бессмысленным, но одновременно и злобным выражением белесых, безжизненных глаз...
- Твою мать! - В пару прыжков преодолев шаткую лестницу, я выбрался из погреба в небольшую, сыроватую спальню сторожа. А Пёс так и застыл внизу, рыча и размахивая руками, будто пытаясь достать меня физически или задавить - морально. При этом он неустанно крутился и оглядываться, словно потерял меня из вида.
Прицелившись точно в затылок, я выстрелил. Мертвец упал навзничь и мгновенно затих, пуская кровавые струйки из вывороченного выстрелом носа - пуля, выпущенная с близкого расстояния, прошла на вылет.
Придя немного в себя, я снова спустился вниз, преодолевая приступ паники и омерзения. Вытащил фонарик из рюкзака и осветил узкое пространство погреба.
Макс валялся в углу, почти под столом, раскинув руки. Горло и лицо его были изрядно поедены и представляли из себя сплошное месиво из кусочков кожи и запекшейся, бурой крови, ещё частично сочащейся из обширных ран на пол.
От вида и запаха меня мгновенно затошнило. Не теряя времени, я надел комбинезон, зашнуровал чуть влажные берцы. А затем, стараясь не глядеть на останки друзей, собрал их снарягу и на автомате потащил весь этот хлам за собой, подальше от чужого схрона.
Сталкерское чутье говорило, что все это ещё может мне пригодиться. Припрятав хабар до лучших времен, я вернулся в погреб за самописцем.
Взглянув в последний раз на ребят, я не стал закрывать люк, дабы Зона сама позаботились о своих мертвецах.
Погода, еще изрядно испорченная, сменила ливень на шкавальный ветер. Выброс так и не настал, оттягивая момент разрядки на потом. Было в этом что-то неестественное. Казалось, Зона играет с нами... Забавляется, смотрит, как мы выкрутимся, заранее пресекая все шансы на спасение.
Небо, уже давно окрашенное в свинцово-пурпурные оттенки, казалось, совсем упало мне на голову.
Кое-как добравшись до пансионата, ощущая противный гул в ушах, я ввалился в подвал ближайшего из зданий и свернулся калачиком в углу. Перед глазами стояли ребята, оставленные мной в погребе на растерзание залетному зверью...
А потом пришла спасительная тьма. Вслед за адской болью и пульсацией в висках. Я отрубился и очнулся лишь теперь. От неясного, но абсолютно диссонирующего с окружающей реальностью скрипа в старом корпусе этого проклятого дома отдыха.
Словно кто-то тихонько открыл дверь. Вдохнув поглубже, я затих, сжимая в руках оружие. Шаг за шагом, некто неуклюже пробрался сквозь завалы мебели и ветоши, прямо к моему подвалу.
Сознание заметалось, в висках завибрировала уже не резкая, но всегда досаждающая после Выброса боль. В полной, кромешной тьме, наощупь, я забрался в самый дальний угол подвала, дрожа всем телом.
- Джек, ты где? - послышался знакомый до боли голос. - Легко же ты предаешь друзей.
Сердце моё пропустило удар и забилось где-то в районе горла.
А создание, когда-то бывшее моим другом - Максом, все бродило по неопрятной горнице в поисках люка в полуподвал. Он отбрасывал преграду за преградой. Даже не зомби. А что-то иное, более страшное, умное. Новый мутант, рожденный Локальным Выбросом в Коржино.
И когда я уже немного расслабился, услышав, как мертвец удаляется к двери, крышка люка вдруг распахнулась и в него упала развороченная моим же выстрелом голова Пса. Я инстинктивно дернулся, выдавая свое местоположение.
Неистово хохоча, Макс спрыгнул с лестницы вслед за головой и вцепился мне в руку костлявой, холодной дланью, непреклонный и сумасшедший, как сама смерть. Мы прокатились по земляному полу и, оседлав меня сверху, он придавил мое тело к земле, пытаясь вцепиться зубами прямо в лицо.
Гнилостная вонь ударила в нос, и я с силой оттолкнул его от себя свободной рукой. Получив пару ударов, я поразился невероятной силе и выносливости тщедушного Макса.
Будто читая мои мысли, он усмехнулся, и больно ударил меня затылком об пол.
Мгновенно отключившись, я проснулся в знакомом подвальчике сторожки. Макс обеспокоенно глядел на меня во все глаза.
- Очнулся, "рэмбо"? Ты так орал и метался во сне. Потом ещё и лунатил. Пытался напасть на нас с Псом и застрелить. Извини, но мы тебя связали. - Он красноречиво подергал верёвку на моих запястьях.
- Какое сегодня число? - Не своим голосом прохрипел я.
- 31-е октября, - улыбнулся Пёс.
- Но вчера же было 4-е мая? - Недоуменно воскликнул я.
- Не, ты что-то перепутал. - Пёс привстал с матраса и выглядел вполне здоровым. Рука его, помеченная давно зажившим шрамом от укуса, потянулась к галетам, лежащим на скомканной советской газете. - Мы ввязались в задание на "Агропроме". Тебя затянуло в трамплин и трахнуло со всей силы о потолок коллектора, вот ты и отрубился. Мы затащили тебя в избушку на отшибе, у самого леса, заперли в подвале. А сами быстренько выполнили задание и вернулись назад. Там на улице сейчас бушует Выброс... Странный такой. Пару часов раскачивался. Может он так на тебя повлиял?
Я с удивлением нащупал огромную, пульсирующую шишку на "тыкве" и с облегчением рассмеялся.
- Хохочет, как маньяк, - усмехнулся Макс. - Пожалуй, погодим его развязывать. Вдруг он второй Майкл Майерс? А сегодня Ночь Всех Святых, сам понимаешь...
Пёс же, лишь покрутив пальцем у виска, отвесил мне хороший щелбан в лоб, пользуясь моей беспомощностью.
- Больше не пугай нас так, Джек. Мы подумали, что ты от отека мозга помер и зомбанулся. Чуть не пристрелили.
Я улыбнулся, откинулся на матрасе, и сквозь накатывающую дрёму снова услышал неясное, как порыв ветра:
- Джеееек...