“Выбери мою награду”.
⠀
***
Пять лет назад на Хэллоуин я и мой лучший друг Джейк вышли из дома, чтобы убить человека.
Мы надели костюмы и, хотя обоим уже стукнуло шестнадцать, все еще могли сойти за тринадцатилетних под масками. Ни одна душа не видела наших нарядов до того дня. Мы заранее придумали себе алиби на следующие три часа, для тех немногих, кто мог бы заметить наше отсутствие. В то время я вообще-то еще не знал понятия “алиби”, но, пусть и интуитивно, по-детски неуклюже, мы его себе обеспечили.
Вы, наверное, подумали, что мы были этакими хладнокровными убийцами, бесчувственными подростками-социопатами, ищущими острых ощущений, которых нам уже не могли дать фильмы ужасов. Боюсь, это моя вина. Ведь я совсем не ввел вас в суть дела.
Убийство не будоражило нашу кровь. Мы не собирались нападать на первого встречного бедолагу. Мы собирались убить Питера Синклера, живущего на Морроу-стрит, 429. И не потому, что были сумасшедшими или одержимыми жаждой причинить боль кому-то, кто этого не заслуживал.
А потому, что Питер убил моего младшего брата.
⠀
***
Шесть лет назад на Хэллоуин, Джейк и я вместе с младшими братьями – Грейсоном и Энди – отправились собирать сладости. Энди было всего восемь, но Грейсону уже стукнуло двенадцать, и, если бы они не собирались отходить далеко, мы с ними бы не пошли. Но мальчики хотели съездить на другой конец города, где вдоль холмов выстроились большие особняки. Модный район был забит состоятельными парами, достаточно богатыми, чтобы сорить и деньгами, и конфетами. Мы с Джейком согласились отвезти их туда, но только если всю добычу потом поделим пополам. И после краткого сопротивления они согласились, что половина собранного там все-таки лучше, чем все из ближайшей дюжины домов.
Я до сих пор помню тот Хэллоуин до мельчайших подробностей. В ту ночь нам было очень весело – Грейсону оставалось еще чуть-чуть до придурошного подросткового возраста, но в целом он все еще был хорошим парнем, а Энди всегда был просто потрясающим. Джейк иногда так его и называл: Потрясный Энди – и говорил, что даст мне пятьдесят баксов, если соглашусь поменяться братьями. В шутку, конечно, но в этом была и доля правды. Энди всегда был добродушным, вежливым и заботливым. Просто… просто очень хорошим ребенком. И все его любили.
Около девяти мы сели в автобус и отправились обратно через весь город. Джейк хотел начать делить конфеты прямо там, но я убедил его подождать до дома, чтобы спокойно все разложить. Лучше повременить, чем заниматься этим в грязном автобусе, забитом под завязку. Неподалеку только что закончилась какая-то хэллоуинская вечеринка, и к тому времени, как мы сели, большинство мест уже было занято. Пару минут спустя, когда водитель готов был закрыть дверь, в автобус вошел последний пассажир.
Он был высоким и худощавым и шел к нам шаркающей походкой, на которую было больно смотреть. Я еще подумал тогда, что он, возможно, пережил несчастный случай или чем-то болен. Но я не хотел, чтобы он подумал, что я пялюсь, поэтому уставился в окно, когда мужчина подошел ближе, и…
– Мистер, хотите сесть на мое место?
Я узнал голос Энди, обернулся и увидел, что он, задрав голову, смотрит на высокую фигуру, сгорбившуюся над нами. Первой реакцией было одернуть его, сказать, что незнакомец сам может найти себе место, но потом я вспомнил, насколько автобус был забит пассажирами, и испытал прилив гордости за своего доброго младшего братишку. Мужчина улыбался, переводя взгляд с Энди на меня, склонив голову набок, словно прислушивался к отдаленному шепоту. А потом заговорил глубоким раскатистым голосом, смягченным неопределенным акцентом:
– Да, маленький сэр, я был бы вам очень признателен.
Я огляделся, вытянув шею из-за спинки сидения, но не увидел ни одного свободного местечка вокруг, так что пришлось с ворчанием перетянуть Энди себе на колени:
– Чувак, черт, ты тяжелый, как мешок с камнями. Может, мне стоит забрать все твои конфеты? – Я кивнул мужчине. – Присаживайтесь.
Незнакомец кивнул в ответ и медленно опустился на сидение. Тонкие ноги с острыми коленями сложились пополам, упираясь в пластиковую спинку сиденья перед нами. Он снова посмотрел на Энди:
– Вы хорошо провели Хэллоуин, маленький сэр?
– Ага! – Энди восторженно затряс головой прямо под моим подбородком. – Мы ходили к богатым людям и насобирали гору конфет.
– О да, – усмехнулся незнакомец. – Проницательный бизнесмен всегда знает места. – Он приподнял густую, черную с проседью бровь. – Вы шалили или просто собирали угощения?
– Только конфеты и все, – вступил я.
Незнакомец мельком взглянул на меня и снова сосредоточился на Энди.
– Хорошо. Это хорошо. – Он запустил длинные пальцы в карман. – И, раз вы такой хороший мальчик, я хочу кое-что добавить к вашей коллекции. – Размашисто взмахнув рукой, как фокусник, он достал маленькое яичко, завернутое в оранжевую фольгу. – Это яйцо – редкое и вкусное лакомство. Раньше я дарил его на каждый Хэллоуин своему мальчику, и он всегда ждал его с нетерпением. – Лицо мужчины на мгновение просветлело от приятных воспоминаний, но улыбка скоро исчезла с его губ. – Но больше ему это не интересно. А я все равно покупаю их, хоть и не знаю, зачем. – Мужчина взглянул на Энди и слегка кивнул. – Возможно, для того, чтобы вознаградить однажды такого вежливого джентльмена, как вы.
Он протянул яйцо на раскрытой ладони, а Энди умоляюще посмотрел на меня:
– Можно, Ричи?
Я улыбнулся ему. Только Энди называл меня так, и еще эта печальная взволнованная мордашка…
Тем не менее, я задумался на секунду. С одной стороны, мы совершенно не знали этого странного человека. С другой стороны, мы только что два часа провели, собирая конфеты у таких же незнакомцев. Ведь деньги не делали их более достойными доверия, так ведь? Или хорошими людьми по умолчанию? Плюс, мы все равно собирались делить конфеты, и яйцо тоже проверили бы. Если оно окажется просроченным или что-то вроде того, мы просто выкинем его, и все.
Да, конечно, все это было правдой. Но нисколько не меняло истинных причин, почему я тогда согласился: Энди очень хотел принять подарок, а я не хотел показаться грубым. Я кивнул, Энди тут же повернулся, как на шарнире, осторожно взял яйцо и аккуратно уложил его в сумку с добычей.
– Спасибо, мистер.
Мужчина слегка улыбнулся:
– Нет, вам спасибо, маленький сэр.
Час спустя Энди был мертв.
⠀
***
Нам сказали, что его отравили. Чем-то похожим на стрихнин, но точно никто не знал – химический состав остался неизвестным. Но не так важно, что это было, как то, что оно натворило.
Вернувшись домой, мы сразу бросились делить конфеты. Джейк и Грейсон должны были остаться до полуночи, как раз тогда их и наши родители собирались вернуться с какой-то вечеринки. Уйма времени для четверых детей. Уйма времени, чтобы смотреть фильмы ужасов, объедаться конфетами и…
– Энди, где яйцо? – Я оглянулся и сразу понял все, как только увидел его лицо. – Ты что, забрал его? Ты его уже съел?
– Прости… – В его широко раскрытых виноватых глазах заблестели слезы. – Я просто… ну, тот мужчина сказал, что яичко особенное и я не хотел его потерять. И съел… – Он сморщил нос. – А оно было даже не вкусным.
– Ты что, совсем? – нахмурился я. – А вдруг бы там было лезвие бритвы? А вдруг оно… Энди? Ты в порядке?
Все началось с мелочи. Его грудь вздрогнула, как от икоты. А потом я увидел, будто в замедленной съемке, как рука моего младшего брата начала дрожать. Сначала немного. Потом сильнее. А потом дрожь расползлась по всему его телу, по рукам, тянущимся ко мне, по испуганному лицу. Он пытался что-то сказать, но из побелевших губ вырывалось только шипение.
Он повалился на меня, чудом не выскользнув из моих рук. Я перевернул Энди, проверил его рот, думая, что там могло что-то застрять, и крикнул Джейку позвонить в 911. Я не мог понять, что сделать, как помочь ему… А тело Энди стало сворачиваться, как горящий лист, крупная дрожь сменилась мелкими жесткими толчками, губы посинели, а глаза, до краев залитые страхом, закатились. Мой брат умирал, и я ничего не мог с этим сделать…
К моменту прибытия скорой его уже не было.
Полиция выследила мужчину по записям камеры в автобусе и проездному, которым он расплачивался. Питер Синклер. Он работал механиком в городе, никогда не привлекался за правонарушения и был очень удивлен, когда его начали расспрашивать о каком-то мертвом маленьком мальчике, встреченном им в автобусе на Хэллоуин.
Им просто не за что было зацепиться. Вскрытие не показало следов шоколадного яйца, переваренного или нет, в организме Энди. Хотя, если честно, никто и не знал, из чего оно на самом деле было сделано и что искать. Я тоже ничем не мог помочь, ведь видел его только в обертке. Детектив сказал, что, в зависимости от ингредиентов, организм мог расщепить конфету очень быстро, и ничего не осталось для исследования. Они искали хотя бы фольгу, но и ее не нашли. А больше ничего и не было, чтобы связать мужчину в автобусе с моим мертвым братом.
Но не для меня. Потому что я знал, какие конфеты мы набрали в ту ночь, и все они были на месте. А еще я знал, что Энди съел это яйцо, пусть даже Джейк и Грейсон были в другой комнате, спорили, какой фильм смотреть, и ничего не слышали.
А самое главное, я знал, что это была моя вина. Что если бы я поменьше боялся показаться невежливым или расстроить Энди, если бы я больше заботился о его безопасности, он все еще был бы жив. И поэтому, когда копы завели речь о том, что у них больше нет зацепок, что они не могут полагаться только на слова мальчишки о том, кто именно отравил Энди, я быстро перестал слушать. Замкнулся наедине со своими мыслями и начал думать, как заставить Питера Синклера заплатить.
⠀
***
В августе я рассказал Джейку о своем плане. И, к моему удивлению, он сразу согласился. Единственное, что его волновало, – практические моменты: как сделать так, чтобы мы не пострадали и не попались. Джейк считал, что, если мы не будем спешить и станем наблюдать за Питером в любое свободное время, все получится. Нужно узнать его распорядок дня, найти в нашем плане слабые места, предусмотреть опасности и все в этом роде.
У Синклера была довольно-таки скучная жизнь. Он редко выходил из дома – серого многоквартирного чудовища, – а если и выходил, то только для того, чтобы посетить магазин или местную библиотеку. Мы немного узнали к началу октября и не могли скрыть досаду от того, что и времени-то на слежку почти не было. Тем более, чтобы не вызывать подозрений. И тогда мы решили найти какой-то способ наблюдать за ним ночами.
Мы предположили, что он, возможно, был более активен вечерами, например, регулярно ходил куда-то, а это могло бы дать нам недостающий кусочек головоломки. Могло бы дать нам шанс застать его в одиночестве и вне безопасных стен жилища. Так что мы придумали прикрытие друг для друга и до полуночи засели в засаде у дома Питера Синклера.
Около половины одиннадцатого он снова вышел. Мы хотели было пойти за ним, но на улицах не было ни души, и не факт, что получилось бы преследовать его, не привлекая внимания. Поэтому мы просто остались на месте ждать его возвращения. Без четверти полночь Питер Синклер вновь вошел в дверь своего дома.
Всю следующую неделю мы каждую ночь по очереди приходили туда и наблюдали. И каждую ночь, где-то между десятью и одиннадцатью, он выходил за дверь, чтобы вернуться через час. Мы так и не выяснили, куда он ходил, но и этого было достаточно, чтобы составить план на Хэллоуин.
⠀
***
Планируя убийство кого-либо, вы так или иначе проходите через два этапа. Сначала представляете.
Фантазируете о том, как это произойдет, что вы почувствуете, сделаете или скажете напоследок, как потом будете себя ощущать. Например, мне было крайне важно, чтобы Синклер узнал, за что конкретно он умирает. Что его жизнь обрывается из-за того, что он сделал с Энди. И для того, чтобы больше он ни с кем не смог этого повторить. Я примерял разные версии фраз, проигрывал возможные сценарии развития событий, желая все сделать идеально. А прилив сил и воодушевления в эти моменты оправдывал лишь отчаянной жаждой облегчить страдания, снять с себя хотя бы часть вины и сделать что-то, что может ее искупить.
Второй этап – воплощение фантазий. В основном сложные практические аспекты: планирование, подготовка к ситуации, в которой все может с легкостью выйти из-под контроля и превратиться в кошмар наяву. Мы с Джейком не были дураками. Не строили иллюзий насчет общества: если хотя бы одного из нас поймают, тот факт, что мы мстили за смерть ребенка, не оправдает и не сделает нас героями в глазах некоторых людей. Возможно, даже большинства. Поэтому в то хэллоуинское утро пять лет назад мы договорились, что, если дела пойдут плохо и кто-то из нас решить выйти из игры, так тому и быть. Думаю, открытая дорога к отступлению была нашим способом не сойти с ума. Позволила преодолеть страх и отвращение к тому, что мы собирались сделать. Просто потому, что всегда можно было отказаться.
День пролетел стремительно, и в девять вечера мы уже сидели в темноте около заветного дома и ждали, когда Питер Синклер отправится на свою последнюю прогулку.
⠀
***
Джейк и я сжимали в руках по зазубренному охотничьему ножу, обхватывая рукоять через два слоя черных мусорных мешков. В теории, внутренний слой должен был помочь не оставить на ножах наших отпечатков и защитить одежду от крови (мешок был натянут чуть ли не до локтя). Внешний, не такой большой, скорее скрывал нож от чужих глаз. Мы оба были одеты в монашеские рясы, и, хоть и коричневого цвета, мне они представлялись одеяниями мрачных жнецов. Тускло поблескивающий пластик, скрывающий ножи, едва виднелся из-под длинных рукавов, а сами рясы мы намеревались уничтожить или спрятать после того, как закончим.
Итак, нам оставалось только дождаться появления Питера, последовать за ним, найти уединенное место, а потом… А потом сделать это.
Мы наблюдали за окнами его квартиры из переулка через улицу. В какой-то момент у меня перехватило дыхание: боже, это же безумие. В своих фантазиях мы заходили так далеко, как только могли, но никогда не шли до самого конца. А ведь даже попадись на глаза полиции сейчас, сидя в темноте переулка с ножами в руках, мы могли бы уже попасть в тюрьму.
– Черт. – Шепот Джейка разорвал тишину. – Неужели мы и правда это сделаем? Кажется, меня сейчас вырвет.
Я собирался сказать ему “нет”. Потому что мы не могли этого сделать. Конечно, не могли. Нужно было вставать и убираться оттуда, пока не произошло чего-нибудь непоправимого, и я не винил его за то, что он терял самообладание, я и сам…
Образ Энди встал перед моими глазами. Он задыхался, не в силах расправить предательски сжавшиеся легкие, тянулся ко мне, не понимая, что происходит, и надеясь, что я спасу его… ведь так делают все старшие братья. А я был его старшим братом. И должен был его оберегать.
И не смог...
Движение на той стороне улицы привлекло мое внимание. Синклер вышел на тротуар и стремительно пошел прочь. Я повернулся к Джейку и сказал:
– Да, блять, мы сделаем это.
⠀
***
Три квартала мы следовали за ним, держась чуть поодаль. На улицах тут и там еще встречались редкие прохожие, но он направлялся в тихую, безлюдную часть города. Мы завернули за очередной угол, и я уже хотел сказать Джейку, что пора подыскивать укромное местечко… когда вдруг понял, что Синклер исчез.
Джейк тихо выругался.
– Куда он делся? – спросил он высоким дрожащим голосом.
Я покачал головой. Мы ускорили шаг.
– Не знаю. Может, нырнул в переулок или в одно из этих зданий…
Мы всматривались в каждый темный закуток, но не находили никаких признаков мужчины. Но, хотя большинство зданий здесь выглядели ветхими и заброшенными, это не значило, что он…
– Добрый вечер, молодые сэры, – прогремел глубокий голос позади нас.
И прежде, чем мы успели среагировать, Синклер схватил нас обоих и с силой швырнул в ближайший переулок. Я впечатался в угол металлического контейнера для мусора и почувствовал, как жалобно хрустнули ребра. Корчась от боли, я упал на мокрый разбитый асфальт. Джейк кричал где-то сзади. Я оглянулся и увидел, что половина его лица вся разодрана и окровавлена – очевидно, он ударился о стену и так и сполз по ней, оставляя кусочки кожи на шершавом старом кирпиче. А над нами возвышался на фоне темного неба огромный силуэт Питера Синклера, полностью перекрывающий единственный путь к бегству. Наполовину моля о пощаде, наполовину обвиняя, я пронзительно выкрикнул ему в лицо:
– Ты! Ты убил Энди!
Я не мог оторвать от него глаз и почти не чувствовал огня в сломанных ребрах.
Мужчина склонил голову набок, будто раздумывая, прежде чем ответить.
– Да. Я убил его. – Его голос и интонация был таким же странно-мягкими, как приторный привкус разлагающегося мяса. – Это было необходимо.
– Чушь собачья! – Я с трудом сел. – Он был всего лишь маленьким мальчиком… Он просто… Он просто уступил тебе место! – Часть меня понимала, что я говорю как ребенок, но было уже все равно. Рыдания сотрясали меня, я едва мог разговаривать, не говоря уже о том, чтобы ясно мыслить… А от растущей уверенности, что мы сейчас умрем в этом загаженном переулке, слова пулеметными очередями вылетали изо рта. – Тебе он понравился! Ты, блять, говорил с ним! Видел, какой он хороший мальчик, и… ты все равно убил его, мать твою!!!
Мужчина снова помолчал пару секунд, а затем кивнул:
–Да, я так и сделал. Мне не очень это нравится, но со временем я пришел к выводу, что все же нравится. Из-за нее я стал… довольно странным, думаю.
Я стиснул зубы с мерзким скрипом.
– Ты ебаный псих!!!
– Пожалуйста… – Джейк позади меня перестал стонать и теперь тихо молил: – Пожалуйста... отпустите нас…
– О да, думаю, так и есть, – гортанно усмехнулся Синклер. – И нет, я вас не отпущу просто так. Сначала она должна быть удовлетворена. – Я уже успел привыкнуть к темноте, царящей в переулке, и теперь видел, как он стоит над нами и переводит взгляд с Джейка на меня. На мгновение мужчина задумчиво поднял глаза, кивнул, а потом снова уставился на меня. – Тебе решать. Ты ей понравился, она хочет сделать тебе особый подарок. Предложение не будет действовать вечно, так что подумай хорошенько.
Я шмыгнул носом, чувствуя, как стыд и страх разливаются по животу. Я хотел вскочить, кинуться на него, ударить ножом, бороться, мстить… но нет. Это ложь. Возможно, где-то там, какой-то абстрактной, обособленной частью своего я, все еще заботящейся о гордости, мужестве и чести, я этого и хотел. Хотел мести и возмездия. Но тогда я, реальный я из плоти и крови, сидел в холодном мокром переулке на грязном асфальте, заваленном мусором, а он стоял надо мной и улыбался сверху вниз… тогда я просто хотел сбежать. Сбежать, спрятаться, забиться в безопасную нору и больше никогда его не видеть.
– Боже… Моя нога…
Я обернулся. Джейк перестал баюкать лицо в ладонях и, повернувшись на бок, рассматривал рукоять ножа, торчащую из бедра. Кровь уже пропитала низ его рясы и джинсы.
– Я… я умираю.
– И в этом-то и смысл, молодые сэры, – продолжил Синклер, сверля меня глазами. – Твоему другу не уйти из этого переулка живым. Не из-за этой царапины, конечно. Это сущий пустяк. Но живым ему не уйти, не сомневайся. – Он указал на меня длинным скрюченным пальцем. – А вот ты мог бы. Если сделаешь две вещи. Во-первых, попросишь нас забрать его, а не тебя...
– Пошел ты, я не… – Я замолк на полуслове под его взглядом.
– Я предупреждал, что не стоит торопиться с ответом. И следующие слова я приму как твои последние. Так что придержи их пока. – Он дождался моего согласного кивка и продолжил. – Во-вторых, ты примешь то, что я дам.
Позади Джейк пытался подползти ко мне:
– Не надо… мы попробуем позвать на помощь или… не делай этого, пожалуйста… – Он коснулся моей спины, и я весь дернулся, скидывая его руку. Не мог я больше его слушать! Больше не мог так бояться. И, если бы он добрался до меня и обвился, как паук, как утопающий, тянущий за собой на дно, я бы начал кричать, кричать и не остановился бы, пока…
– Да. Да. Возьми его, а не меня. П-пожалуйста.
Синклер кивнул, перевел наконец глаза с меня на Джейка и шагнул вперед. Джейк крепко сжимал мою рубашку, стараясь подтянуться поближе и удержаться, но тщетно. Синклер прошел мимо меня, съежившегося на земле, схватил его, как ястреб кролика, и оттащил прочь. Джейк успел только коротко взвизгнуть, а затем его тело гулко ударилось о стену в нескольких метрах позади. Я крепко зажмурился, но, к сожалению, все еще продолжал слышать… Синклер затоптал моего лучшего друга насмерть в паре метров от меня.
И вот тогда я захотел умереть. Или, по крайней мере, провалиться в блаженную тьму, которая унесла бы все ужасы этого вечера. Потерять сознание и очнуться в больнице или… Поток воздуха пронесся перед мои лицом, заставив открыть глаза. На раскрытой ладони, залитой кровью моего друга, сияло черной фольгой шоколадное яичко. Оно было совершенно нетронутым и почти мерцало в тусклом свете луны. Но я не хотел даже касаться его.
– Это яд. Ты говорил, что отпустишь меня.
Мужчина присел на корточки позади меня, наклонился вперед и впился острыми коленками мне в спину.
– Это не яд. И я так и сделаю. Но ты должен взять его и съесть здесь и сейчас или, боюсь, я покину эту дыру, унося на ботинках часть содержимого и твоей черепушки.
Я оглянулся. Два тонких кольца желтого света смотрели на меня из темноты. Боже, его глаза светились. Но голова… она была склонена на бок. О. Господи. На меня смотрели не его глаза. Что-то висело у него на спине, на его спине, смотрело на меня и тихо шептало на ухо слова, которые я не мог разобрать.
– Ешьте, молодой сэр. Она говорит… ты должен съесть это прямо сейчас.
Содрогнувшись, я принял яйцо. Конечно, он лгал, что это не яд. И, конечно, эта штука убьет меня. Но по крайней мере кошмар закончится. И заслуживал ли я другого после того, что сделал с Энди, а теперь и с Джейком?..
Насыщенный коричневый цвет прекрасного молочного шоколада встретил меня под фольгой. Мелькнула странная мысль, что это угощение больше подходит для Пасхи, чем для Хэллоуина… а потом я просто сунул его в рот прежде, чем успел отговорить себя.
Из-под приторной сладости шоколада в рот мне выплеснулась мерзкая горькая слизь, затапливая язык и горло. Я чуть не задохнулся – не только от вкуса, запаха или гадостного ощущения, но и потому, что внутри яйца скрывалось что-то маленькое и твердое, и оно дрейфовало у меня во рту в отвратительном месиве. Я судорожно сглотнул, подавился, несколько мгновений пытался откашляться… А потом огляделся и понял, что остался один.
⠀
***
Единственным моим желанием сейчас было позвонить родителям, чтобы они отвезли меня домой или в больницу, но это было невозможно. Сначала нужно было избавиться от мусорных мешков и ножей. Легкая задача: нож Джейка валялся на земле, и я смог поднять его рукой в мешке, не оставляя следов. Я завернул ножи в черный пластик и, пряча под рясой, донес их до мусорного контейнера. Ножи я скинул сразу, а мешки выбросил в другой контейнер у остановки.
В тот вечер в автобусе было всего несколько человек. Близилась полночь. Если кто-то и заметил мой потрепанный вид, они просто решили, что это часть костюма. А вот родителей мое лицо ввело почти в панику, они суетливо собирали меня в больницу, попутно набирая 911. Я уже решил, что скажу им. Мы пошли за конфетами. Какие-то парни в масках напали на нас, и, когда Джейк решил дать им отпор, один из них убил его.
К тому времени, как меня устроили в палате, тело Джейка уже обнаружили. Разные люди говорили со мной еще несколько раз в следующие дни, но это ничего не дало. Я был единственным, кто знал правду, и открывать ее не собирался. Я бы никогда не рискнул еще раз столкнуться с этим человеком и существом, которое его оседлало.
Вскоре меня отправили домой. Но со сломанными ребрами мало что можно было поделать, поэтому я в основном оставался в постели, предоставляя времени сделать свое дело. Не хотел никуда идти. Не хотел никого видеть. Через неделю родители предложили свозить меня на похороны Джейка, но я сказал, что мне все еще больно.
И так и было. В некотором смысле. Так что я уставился на дождь, барабанящий в окно, и вскоре заснул.
⠀
***
Через толстое одеяло я даже не сразу заметил, как что-то начало ползти вверх по моему телу. Оно было таким легким… Когда я наконец смог разделить сон и реальность и осознать, что на мне действительно что-то есть, маленькие ручки уже легли мне на плечи, а тонкие ножки обвили талию. Оно прильнуло к моей спине. С диким криком я свалился с кровати и заметался, ударяясь спиной об пол, кровать и стену, пытаясь сбросить зловещего наездника…
Но ничего не помогало. Ощущение невесомой тяжести на спине не покидало меня и больше ни на мгновение не прерывалось, что бы я ни делал. Полчаса спустя, измученный и рыдающий, я лежал, свернувшись в клубочек на полу. Я не мог ничего нащупать на спине, но все же ощущал его. Чувствовал касание тщедушного тельца, почти незаметную тяжесть, и понимал, что вот-вот сойду с ума. И тут оно слегка сдвинулось, и тихий шепот коснулся моего уха:
– Все хорошо, Ричи. Я никогда не оставлю тебя.
Широко раскрыв глаза от ужаса, я медленно обернулся через плечо на гнездящийся там рой теней, неторопливо кружащихся вокруг двух тонких светящихся зеленых колец. Под моим пораженным взглядом тьма сгустилась, принимая очертания лица. Он улыбнулся мне улыбкой моего брата.
Энди.
⠀
***
Лишь несколько недель спустя родители рассказали, что могилу Энди осквернили, а его тело похитили. Это случилось за два дня до Хэллоуина, но полиция сообщила им только утром того дня, когда мы с Джейком примеряли костюмы и нервно шутили о предстоящей ночи. Быть может, если бы мы тогда узнали об этом, если бы отвлеклись от своего плана и остались дома… Может быть, тогда Джейк был бы все еще жив.
Конечно, сейчас это уже не имеет значения. За последние пять лет я пришел к пониманию, насколько бесполезны наши сожаления. Большая часть того, что мы делаем и говорим в своей жизни, это просто… чушь. И я мог бы винить во всем ребенка с птичьими костями, притворяющегося Энди, оседлавшего мою спину и шепчущего мне на ухо. Мог бы сказать, что это из-за него растет во мне равнодушие к чужой боли, растет жажда причинять боль самому. Из-за того, что он проникает в мой разум, мое сердце, мою душу…
Но честность – самая жестокая вещь в мире, и я не могу, положа руку на сердце, сказать, где заканчивается он и начинаюсь я. Но знаю наверняка, что все это не имеет никакого значения.
Мы заключили соглашение. Между существом, иногда напоминающим ребенка с птичьими костями и твердыми холодными пальцами, не знающими нежности, и молодым сэром, который больше не чувствует себя молодым. Да и не выглядит.
Джентельменское соглашение.
Большую часть времени он меня не трогает. Молча висит на моей спине и наблюдает, как я ношу его с места на место. Невидимый. Неосязаемый ни для кого и ни для чего, кроме меня. Иногда он шепчет и комментирует, но это случается редко, а я хорошо научился его игнорировать.
Но раз в год он получает награду. Всегда на Хэллоуин. Не знаю, влияет ли на это сам праздник или так происходит потому, что я съел яйцо и проглотил гнилой молочный зуб, вырванный из черепа моего настоящего мертвого брата на Хэллоуин. А, как утверждает мой жокей, именно это тогда и произошло. В любом случае, у меня есть определенные обязательства, которые необходимо выполнять каждый год.
Поэтому каждый Хэллоуин я выхожу из дома, чтобы найти подходящий подарок. И купить себе еще год относительного покоя.
⠀
***
Сегодня вечером я сижу около школьного спортзала. У меня нет детей, которые могли бы ходить в эту школу, конечно. Но сегодня ночь Хэллоуина и школьный Осенний бал, поэтому двор кишит людьми, и никто не обращает внимания на незнакомца, давно научившегося быть незаметным. То, что сейчас произойдет, меня никак не трогает. Но я все равно тяну время и наконец ощущаю, как он нетерпеливо ворочается на моей спине. Я знаю, что будет дальше.
Голос Энди шепчет мне на ухо:
– Выбери мою награду.
Сглотнув, я киваю. Неподалеку совсем одна на скамейке сидит девочка лет десяти. Она печальная и одинокая – ребенок, у которого наверняка нет друзей. А, судя по моему растущему опыту, таких, доверчивых и истосковавшихся по любви, легче всего обмануть.
Я подхожу и спрашиваю ее, учится ли она в классе миссис Дарси. Миссис Дарси – учитель пятых классов, как сказал мне сайт этой школы. Так что велика вероятность, что девочка знает ее. И я сразу понимаю, что оказался прав: настороженность от приближения незнакомца исчезает из ее глаз.
– Нет, я учусь в классе миссис Сингер. Жаль, что не получилось попасть к миссис Дарси.
– О да, – киваю я, – она отличный учитель. Мы познакомились только на прошлой неделе. Мы с моей дочуркой недавно переехали, и она придет на занятия в понедельник… – Я стараюсь принять слегка обеспокоенный вид. – Надеюсь, здоровье позволит. – Я на секунду замолкаю, готовый продолжить забалтывать ее, если понадобится, но девочка уже на крючке.
– Что с вашей дочкой?
– Сильный грипп, – вздыхаю я. – Пару дней как подхватила. И это ужасно несправедливо, она так ждала сегодняшнюю ночь. Надеялась прийти на бал и с кем-нибудь подружиться. – Я усмехаюсь и качаю головой. – Она даже выпросила у меня особые конфеты. Шоколадные яички прямиком из Европы. Я принес их сегодня и отдал миссис Дарси, чтобы та раздала классу. Но, может, у меня где-то завалялась лишняя? Ах да, эта должна была достаться Монике… Моей дочке. Но она дома, болеет и совсем ничего не хочет. И вот я думаю, может, отдать яичко кому-нибудь здесь? Как подарок от дочки. – Я улыбаюсь девочке. – Может быть, будущему другу.
Девочка радостно улыбается, ее глаза широко распахиваются в предвкушении.
– Это прямо из Европы?
Я киваю и вытаскиваю из кармана маленькое яичко, завернутое в оранжевую фольгу.
– Да. Очень дорогая и редкая конфетка. И если вы ее хотите, сначала пообещайте, что никому об этом не расскажете. Не хочу, чтобы остальные завидовали или злились на Монику за то, что никому, кроме ее класса, такие не достались. Хорошо?
Девочка быстро хватает яйцо, нетерпеливо смотрит на него, загипнотизированная оранжевыми бликами, а потом спохватывается и смущенно глядит на меня:
– Ой, простите. Спасибо, мистер.
Я на мгновение склоняю голову набок, прислушиваясь к хихиканью зловещего жокея на моей спине, и с трудом сдерживаю собственный смех. И киваю девочке.
– Нет, вам спасибо, маленькая мисс.
~
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.