Тянущийся на три сотни километров от истока Ангары Приморский хребет называется так не случайно - по большей части его невысокие горы обрываются прямо в Байкал.
На этом фасаде есть лишь несколько балконов, куда еле втиснулись сёла - Листвянка у начала хребта, Большие Коты и Большое Голоустное в устьях падей да Бугульдейка с её белоснежным мраморным карьером, куда от Ольхонского тракта ответвляется грунтовка у села со звучным названием Косая Степь.
И за последним перевалом от Косой Степи - уже не балкончик в устье распадка, а целая степная лоджия с густой сетью грунтовых дорог и десятком селений. На самой границе степи и леса встречает столица Приольхонья - довольно крупное село (4 тыс. жителей) Еланцы:
Его пейзаж впечатляет асимметрией лесистого и голого склонов, между которыми Ольхонский тракт, в селе становящийся улицей Пронькина, тянется на 3,5 километра. В перспективе тракта - скалистая сопка Хара-Нур (612м), за рекой Анга, которая считается границей Тажеранской степи:
История Еланцев столь заурядна, что даже дату основания села никто толком не знает - известно лишь, что райцентр тут разместили в 1935 году административно-командным способом. Но среди многочисленных изб с резными наличниками порой попадаются явно более старые:
В Ольхонском районе Бурятии Иркутской области на сам Ольхон, - крупнейший в России пресноводный остров и "бурятский Олимп", - приходится лишь 5% площади и 20% населения. А в основном Приольхонье, включая райцентр Еланцы - это степи на "материковых" берегах Большого и Малого Байкала.
Ольхонский район, как и его райцентр, двунационален с небольшим (53-55%) перевесом бурят, хотя "на глаз" я бы сказал, что они здесь преобладают. Самый известный бурят в Еланцах - модный шаман Валентин Хагдаев, к которому едут не только туристы целыми автобусами, но и всяческий бомонд вроде Анатолия Чубайска или Алины Кабаевой. Хагдаев шаман в 19-м поколении, у него есть "метка небес" в виде раздвоенного большого пальца, подарки влиятельных гостей и огромный список регалий.
Тем не менее, знакомая гидесса из Иркутска, сама между прочим потомок эвенкийской шаманки, про Хагдаева говорила с нескрываемым отвращением - по её словам, может и был он когда-то сильным шаманом, но в итоге продал свой дар, начав делать на нём деньги. Бывалые шаманы, в августе съезжающиеся на Ольхон для тайлгана (обряда) со всех бурятских улусов, с усмешкой сказали мне "Да это не шаман, это актёр, чего сам он и не отрицает!".
Но правдивые всё это характеристики или просто наговор завистников - не берусь предполагать. Тем более Хагдаев немало сделал для Приольхонья в сфере не мистической, но культурной.
Так, шаман ещё и директор местного краеведческого музея, основанного в 1994 году на тихой улице Антона Пенкальского - поляка, сосланного в Сибирь в революцию 1905 года и погибшего на Гражданской войне за власть советов:
Гордость музея - аутентичная деревянная юрта с дерновой крышей. Эхириты и булагаты, бурятские племена Прибайкалья, только такие и строили, и как мне показалось - даже гордятся отсутствием в свой культуре классических войлочных юрт, считая их монгольским заимствованием. Лишённая окон, кроме надочажного, такая юрта - по сути вариация курной избы, но с вполне бурятским разделением мужской и женской половин и почётных мест для гостей и старейшин.
Однако в юрту заглянуть мне не случилось - музей был наглухо закрыт, несмотря на рабочее время. Женщины в библиотеке, окна которой видны на заднем плане, объяснили, что это продолжается с весны, конечно же в связи с понятно чем.
С улицы Пенкальского я вернулся на улицу Пронькина и побрёл вдоль трассы в следующее село. Здешняя степь с первого взгляда впечатляет обилием сэргэ - ритуальных коновязей:
В сибирском шаманстве эти деревянные стрелки, кажущие в Вечное Синее Небо Тенгри, занимают примерно то же место, что в христианстве - кресты. С Алтая, по мере расселения древних тюркских племён, сэргэ распространились по всей Южной Сибири и на север до самой Якутии, но нигде я не видел их в такой концентрации, как в Тажеранах. Подобно крестам на Мезени, своё сэргэ здесь отмечает натуральное каждое поле, каждый лужок, каждую улицу в бурятской деревне:
