В дилогии об обаятельном мошеннике полно секретов и шифровок. Всяких тайных сокровищ, которые еще надо уметь отыскать.
Вот, например, отец Федор. Исследователи видят в нем намек на разных политических персонажей: например, Востриков всего лишь на одну букву отличается от Кострикова (настоящая фамилия товарища Кирова).
Другие разглядели в письмах пронырливого священнослужителя к супруге пародию на письма Достоевского к жене: «твой вечно муж Федя».
Я тоже вот кое-что узрела.
Для тех, кто впервые набрел на мой блог, поясню: я — индоман. Очень люблю Индию.
Вот ведь какая штука: индомания накрыла меня во взрослом возрасте, а читала дилогию я еще подростком. При первом знакомстве с книгой никаких индийских сюжетов я не замечала. А сейчас, напротив, совершено четко вижу, что в романном пространстве пасется целый табун "слонов", оставшийся незамеченным для широкой публики.
Во-первых, кое-какие фрагменты повествования написаны под влиянием "Хожения за три моря" Афанасия Никитина.
Есть, знаете, у отечественных историков-индологов версия, что тверской купец Афанасий Никитин ездил в Индию не абы за чем, а за алмазами Голконды. Если вы почитаете текст "Хожения" внимательно, то поймете, что Афанасий темнит об истинной цели своего путешествия. Он все время жалуется, что вот, мол, всю Индию исходил, «а товара нашего нет». И пряности, и ткани, и красители, и жемчуг — всего навалом. А товара нет...
В этом загадочном «товаре» исследователи видят как раз алмазы.
Сложно сказать, насколько авторы могли быть в курсе этой бриллиантовой миссии.
Однако вот несколько "хлебных крошек", обозначивших тайную индийскую тропку.
Появившись в первый раз на страницах книги, Остап насвистывает арию из оперетты «Баядерка». Ничего особенного, конечно. И все же баядерка — индийская храмовая плясунья.
Дальше и вовсе интересные вещи вытанцовываются.
Маршрут всех трех охотников за бриллиантами в нескольких точках пересекается с маршрутом Афанасия Никитина: Волга, Баку.
Письма о. Федора своей жене очень архаичные по стилистике и сильно напоминают «Хожение за три моря» — и по форме, и по содержанию.
О. Федор:
Город Баку очень большой. Здесь, говорят, добывается керосин, но туда нужно ехать на электрическом поезде, а у меня нет денег. Живописный город омывается Каспийским морем. Оно действительно очень велико по размерам. Жара здесь страшная.
А. Никитин:
А я пошел в Дербент, а из Дербента в Баку, где огонь горит неугасимый.
Велик солнечный жар в Ормузе, человека сожжет.
Отметим, что и Никитин, и Востриков сетуют на безденежье. У о. Федора оно, правда, имеет хронический характер, а тверской Колумб был ограблен перед поездкой.
Кстати, Колумб — еще один неудачливый охотник за индийскими сокровищами, и тоже фигурирует в романе.
Однако мы не закончили с Никитиным:
А из Тарома пошел к Лару, а из Лара - к Бендеру - то пристань Ормузская.
Пристань, не фамилия, не перепутайте!
Невооруженным глазом видно, что этот текст втянут в литературную орбиту бендерианы.
И финальный штрих из «Золотого теленка»: реплика зицпредседателя Фунта, брошенная как бы ненароком:
Это были лучшие дни моей жизни! За четыре года я провел на свободе не больше трех месяцев. Я выдал замуж внучку, Голконду Евсеевну, и дал за ней концертное фортепьяно, серебряную птичку и восемьдесят рублей золотыми десятками.
Голконда — это ведь распространенное имя для девушки в наших северных широтах... Страшно даже подумать, как ее ласково назвать? Кондочка? Голечка?
Поэтому все эти моменты лишь укрепляют подозрения, что сюжет инкрустирован не только бриллиантами мадам Петуховой, но и индийскими алмазами...