Подъезжаем к Парижу. Перрон патрулируют трое в черном с автоматами.
- Это против террористов? - спрашиваю я.
- Да.
Пошли сдавать чемоданы в камеру хранения. Обслуга почти везде - негры.
Как только заканчивается вокзал и начинается череда кафешек и магазинчиков, появляются нищие. Вот девушка, на вид не больше девятнадцати, русоголовая, миловидная. Она сидит на расстеленном прямо на асфальте байковом одеяле, поджав под себя ноги. Рядом с ней маленькая мисочка и щенок, который лакает оттуда жижу. Холодно. Девушка кутается в серое тряпье, прижимает к себе щенка, и по лицу видно, не унывает.
- Это из Болгарии, - комментирует Жан.
- Как ты понял?
- Вижу.
Идем дальше, а девушка со щенком так и стоят у меня перед глазами.
- Жан, она такая симпатичная, чистенькая.
- Да, - флегматично соглашается он.
- Почему ее не подберет какой-нибудь мужчина?
- Какой, например?
- Ну... не знаю. Одинокий какой-нибудь. У вас что, нет одиноких мужчин?
- О нет, то есть да. Но у них свой мир. У таких девушек есть свои мужчины, которые заботятся о них.
- Что-то непохоже, чтобы о ней заботились.
- В рамках тех возможностей, которые они имеют, это забота.
Вот еще один — закутанный с головы до ног в одеяло мужчина. Он сидит на асфальте, словно гусеничный кокон, и о чем-то беседует с двумя стоящими рядом оборванцами.
Спускаемся в метро, чтобы ехать на Шанзализе смотреть Триумфальную арку.
Парижское метро! Это туалет с рельсами, а не метро культурной столицы мира. Блевотина прямо под ногами, переполненные урны с осыпающимся мусором, сломанные эскалаторы, странные турникеты, тусклый свет и негры, негры, негры... Кажется, впечатление о Париже у меня испорчено навсегда.
Вспоминаю Московское метро, и меня переполняет чувство гордости.
- Жан, а ты бывал когда-нибудь в московском метро? - спрашиваю я, когда в череде хмурых личностей мы тащимся вверх по неработающему эскалатору.
- Был один раз.
- Тебе понравилось?
- Это что-то необыкновенное.
- Памятник архитектуры!
- О да.