«Я не куплю пол-литра водки за 300 рублей — дорого»: в чём причины массового отравления метанолом в Оренбургской области
Из-за суррогатного алкоголя в Оренбургской области пострадали 67 человек, из них 34 скончались. Большинство пострадавших – не алкоголики, а обычные люди. Просто бедные.
«Тут постоянно живут около 500 человек, — объясняет здешний пенсионер. — В основном бюджетники, у которых живых денег — порядка 12—15 тыс. рублей в месяц. Хозяевам магазина всё равно, что нам из-под прилавка продать. Могут нам сюда привезти любой самый хороший честный алкоголь. Но мы ж не купим. Вот лично я не куплю пол-литра водки за 300 рублей — мне дорого. Они на наш спрос ориентируются. Сам я не пью, но вот если б вы ко мне сейчас в гости пришли — купил бы в «Удаче» на стол ту самую водку за 130 рублей. Нормальная она была всегда. Ну может, чуть слабовата».
Водка «сторублевка» продавалась в пластиковых бутылках, было очевидно, что она не фабричная.
Материал спецкора RT Алексея Боярского об алкоголе и бедности в Оренбуржье
Другое детство
«Один из них спрашивает: "А вот вам не страшно сидеть тут, среди нас, уголовников, тем более вы нас совсем не знаете?". Этот вопрос поражает меня. "Ну о нас как об уголовниках думают. Люди на воле считают, что тут сидят пропащие люди, конченые, без какого-либо шанса на хорошее будущее. А вообще так говорить хочется, а я могу красиво сказать, да так красиво, что вы так написать не сможете". Смеемся. Обстановка разряжается».
Сотрудники колонии утверждают, что после заключения реабилитируются только 30-40% воспитанников. Остальные часто сталкиваются с предвзятым отношением и дискриминацией на работе, если удается устроиться, и как от нужды, так и от безысходности идут на рецидив.
Сергей Строителев из «Таких дел» снимает ширму предвзятости между людьми «снаружи» и «внутри», как бы приближает одних к другим, показывая, что за преступлением конечно должно следовать наказание, но наказание – это временное лишение свободы, а не отторжение общества, которое часто не позволяет вроде бы уже перевоспитавшимся преступникам влиться в нормальную общественную жизнь
«Когда "Рио" распилят». Как один турецкий корабль изменил жизнь поселка на юге России
Оборудование хоть и 80-х годов, но даже невооруженным взглядом видно, что для своего времени оно было качественным. Особенно это заметно на капитанском мостике — куча всевозможных датчиков, спутниковое и навигационное оборудование, сложные приборы с большим количеством кнопок.
Экипаж корабля — это всего 21 человек: 20 сирийцев и 1 румын. И если для таможни и местных властей выброшенный на берег корабль с иностранными матросами стал проблемой, то для туристов, хлынувших глазеть на «Рио», наличие людей на судне стало дополнительным элементом экзотики. Экипаж в итоге просидел на корабле 4 месяца. Несмотря на то, что запасы провизии на корабле еще были, местные жители и туристы подкармливали моряков, приносили им пиво, тушенку и сигареты».
Журналисты 93.RU побывали на борту ставшего легендарным сухогруза «Рио» и узнали, как принадлежавший турку корабль японской сборки с бразильским названием, ходивший с командой сирийцев под флагом Того и выброшенный штормом на берег, дал работу жителям черноморского поселка:
Первой убил свою бабушку. Репортаж из села, где год назад нижегородский стрелок устроил массовую бойню
«Не спал. У меня же перед этим жена умерла, в апреле. Только немножко очухался — полгода почти прошло, тут вот это. Я-то живой, чего мне… Нормально. А вот брата нет и мужа двоюродной сестры. Вот это, конечно, трагедия.»
Поселок Большеорловское расположен в 45 км от Бора — города-спутника Нижнего Новгорода. Всего там постоянно проживают около 800 человек. Местные очень хорошо знают друг друга. Возможно, именно поэтому массовый расстрел, который год назад здесь устроил 18-летний Даниил Монахов, задел почти каждого из них.
Свойственная черта массовых убийц в России — они замкнутые «хорошие» мальчики, про которых одноклассники и однокурсники мало что могут сказать.
Ирина Колобова из редакции NN.ru отправилась в поселок, чтобы узнать, как он пережил этот год после кровавой бойни и почему неприметные мальчики начинают убивать случайных людей
«Мама, я на Марсе». Репортаж из бывшего угольного гиганта Копейска
Копейск — город контрастов. С этим определением согласны все.
До бывшей шахты «Комсомольская» ехать минут 40. Виды здесь открываются такие, что оторопь берет.
На месте заброшенной шахты возвышаются огромные красноватые склоны. Эти рукотворные горы — терриконы, или терриконники, остатки пустой породы из недр шахт. Они кажутся выжженной землей — примерно так же, вероятно, выглядит поверхность Красной планеты.
А еще здесь, недалеко от терриконов, находится завод, обросший тайнами. Говорят, площадь его земли больше, чем Садовое кольцо в Москве. На предприятии до сих пор нет ни одного автомобиля или другого вида транспорта, все перевозки осуществляются... на повозках лошадей.
Корреспондент АиФ.ru Надежда Уварова побывала в одном из бывших шахтерских городов страны, узнала, как он живет, увидела завод, на котором и в наши дни работают лошади, и полюбовалась сомнительной красотой здешних марсианских пейзажей
#ОбзорРепортажей