Татьяна Устинова "Девчонки, я приехал!"
Каждый новый роман Татьяны Устиновой вызывает все больше спорных откликов. А я сама поймала себя на мысли, что, увидев новинку, не тороплюсь её читать. Вот и "Девчонки, я приехал!" пролежал на полке с месяц, пожалуй, а потом еще и читала долго (для Устиновой слишком долго), зато когда перевернула последнюю страницу, даже не поняла, что произведение закончилось. Нет, дело вовсе не в открытом финале или в недосказанности (последние страницы чуть ли не лучше всей повести) - само произведение оказалось каким-то рваным и неоднозначным.
Казалось, вот сейчас, пару листов - и роман заиграет настоящим устиновским стилем. Но...
Вот совершенно прелестное описание пончика (даже самой захотелось!)
"Сергей Ильич слопал пышку в три укуса – и так вкусно ему было! Так прекрасно она пахла ванилью и сдобой, так хрустела на зубах тонкая слоёная корочка, так воздушно отрывалось лёгкое пропечённое тесто!.."
И тут же какая-то странная картонность героев. Я даже не сразу поняла, что жених Надиньки (да-да, через И) Сереженька и Сергей Ильич, главный инженер при строительстве ледокола "Ленин", - одно и то же лицо. Не только из-за невнимательности - просто какой-то он получился НИКАКОЙ.
Вот второстепенные персонажи - обитатели коммунальной квартиры - одним штрихом показаны объемно. Да, за кадром остался процесс, как притирались соседи друг к другу, как и за что полюбили сироту Надиньку, но вот тому, что втихаря от неё готовили свадебное застолье, рисовали плакатики и крутили ведро голубцов, веришь. Веришь как-то сразу и безоговорочно: так ведь и жили - громко ругались, пакостили исподтишка или прямо, но в нужный момент умели выступать единым фронтом.
Атмосфера 50-х вообще показана неплохо. И ветерок свободы ощущается - легкий-легкий, и сильны ещё ростки, посеянные в 37-м, хотя постоянно герои повторяют, успокаивая себя: "Все-таки не 37 год", и люди живут, подчиняя свои устремления главному - Родине.
Только вот для исторического повествования не хватило глубины. От детектива и вовсе ничего нет (оказывается, есть шпион, но как-то поисками и заниматься не пришлось). Любовная линия не прописана. Ну, повздыхала Надинька, что Сереженька не звонит. А Сергей Ильич таинственно думает, что надо бы устроить дела в Москве (сам-то он в Ленинграде), ну, пару звонков все-таки состоялись, а потом раз - и свадьба. Тоже, кстати, совсем необычная: сразу после ЗАГСА жених в Ленинград улетел. Хотя рассуждения о любви - в духе времени и с духе самой писательницы - порадовали.
"– В жизни не всегда бывает лето и берёзовая роща, Надинька. Бывает зима и… Владимирский тракт.
– Ну и пусть зима, пусть тракт! Но ведь вдвоём всё равно легче, Яков Михайлович!
– Вдвоём страшнее, – сказал доктор очень серьёзно. – Ведь отвечать придётся не только за себя. И беспокоиться не только о себе. Одному проще. Одному ничего не нужно. А когда есть второй, всегда… тревожно. Придётся многое прощать, ждать, уговаривать себя. Без этого не бывает жизни. Как ты думаешь, что чувствовал твой отец, когда Любочку призвали в армию? И не в тыловой госпиталь, а в санитарный эшелон, считай, на передовую. А Зина, моя жена? Что она пережила, когда меня… забрали? Уже после войны, в сорок шестом! Нам тогда казалось, всё позади, мы преодолели самое страшное, но оказалось, не всё. Не заплатили сполна.
– Я точно знаю, что любовь есть, вот с чем я согласен, – сказал доктор. – Она не выдумана русскими писателями-классиками. А уж как вы с ней обойдётесь, зависит только от вас и ваших усилий.
Надинька лежала, закинув локоть за голову, и думала о том, как всё будет. Она обещала себе, что никогда не разлюбит Серёжу, что станет во всём ему помогать, никогда не струсит и не спасует перед любой бедой.
И будет светлая дорога в берёзовой роще, а не Владимирский тракт!"
В общем, совсем не хватило книжного уюта, который так хорошо обычно создаёт Татьяна Устинова.