В какой-то из рецензий я вычитал весьма меткий эпитет для французского режиссера Мишеля Гондри – штукарь. Согласно словарю Ушакова, это значит «тот, кто выделывает штуки, искусный на проделки, ловкий в работе». Конечно, одного этого определения недостаточно. Гондри – неистощимый выдумщик, мастер рукотворных иллюзий, способный разобрать и причудливо пересобрать окружающую действительность, уделав самую дорогую компьютерную графику фокусами из картона и тряпок.
В этом посте я хочу предложить вашему вниманию четыре фильма Гондри, как минимум стоящих просмотра – пронзительную мелодраму, сюрную трагикомедию, киноманский балаган (он же бадди-муви) и спорную попытку экранизировать культовый роман.
«Вечное сияние чистого разума» (2004)
Эта лента давно не нуждается в рекомендациях – тем не менее, нельзя исключать, что кто-то еще не видел фильма, наделавшего столько шума. Почти все статьи о Гондри принято начинать с того, что перед тем, как лихо ворваться в большое кино, он снимал клипы Бьорк. Конечно, своим бешеным успехом «Вечное сияние чистого разума» во многом обязано сценаристу Чарли Кауфману, удостоенному за эту картину «Оскара». Но не думаю, что эта история могла бы выстрелить столь мощно, не будь в режиссерском кресле Гондри.
Кино намеренно запутывает зрителя скачками назад и вперед во времени, хотя на самом деле это довольно простая история несчастной/счастливой любви двух одиноких сердец – Джоэла Бериша (лучшая роль Джима Керри) и Клементины Кручински (лучшая роль Кейт Уинслет). Движущий механизм сюжета – элементарный фантастический прием: некая фирма «Лакуна» за разумную плату берется избавить клиента от воспоминаний о любом человеке или событии. Джоэл встречает Клементину, они влюбляются, но со временем все чаще ссорятся. В конце концов Клементина стирает Джоэла из своей памяти, а тот в отместку поступает так же с ней, но в самый разгар процесса чистки мозга спохватывается и понимает, что не хочет ее забывать.
По сравнению с клипами и более поздними фильмами Гондри на экране царит чуть ли не реализм с относительно небольшими вставками сюра. Главное – не запутаться, в какой момент времени происходит тот или иной эпизод, и отличить реальность от воспоминаний. Скачущий монтаж тут, само собой, не помогает. Визуализация исчезающей, разрушающейся памяти прямолинейна – в кадре с неба валятся машины, разваливаются дома, зацикливается пространство, стираются надписи и лица, исчезают люди.
Куда важнее другое – поворотный момент, когда все привнесенное и рутинное в отношениях Джоэла и Клементины тает, как слои на зеркальных подсолнухах в «Тайне третьей планеты», и остается одна первозданная искра, с которой главный герой не может расстаться. И тогда он хватает ее в охапку и бежит без оглядки по лабиринту собственной души, чтобы спрятать и спасти. Тоже не бог весть какая метафора на тему «берегите любовь», но от этой игры в прятки не оторваться. Как и от мысли на финальных титрах: ну ладно, герои худо-бедно сберегли свою гаснущую искру, а как насчет тебя?
«Наука сна» (2006)
Гимн нескончаемому детству под маской сюрреалистичного арт-хауса. Не желающий взрослеть Стефан (Гаэль Гарсия Берналь) и его соседка Стефани (Шарлотта Генсбур) мастерят облака из ваты, пейзажи из картона и целлофановые моря, читают мысли и запускают односекундную машину времени. Правда, Стефани все же живет в реальном мире, а Стефан, кажется, целиком утонул в собственных снах – вплоть до того, что оборудовал у себя в голове гофрированную телестудию. В кадре творится бесконечное баловство – даже на работе в скучном дизайнерском бюро коллеги Стефана ведут себя, как школьники-подростки.
Степень абсурда с каждым кадром растет в геометрической прогрессии, главному герою все больнее выныривать в действительность, вызывающую лишь непонимание и страх. Он бродит сомнамбулой и забывает слова (кстати, фишка с перескакиванием с языка на язык родилась, похоже, прямо на съемочной площадке из-за того, что Берналь к началу съемок так и не удосужился толком выучить французский). Отношения со Стефани рассыпаются в пыль, как только Стефан понимает, что влюблен в нее. Вся эта круговерть начинает порядком раздражать, особенно когда протагонист начинает вести себя, как шизофреник-манипулятор – непонятно, к чему вообще ведет режиссер: не то разводит инфантил-пропаганду, не то развенчивает ее.
Или же Гондри просто хочет хотя бы на полтора часа отправить зрителя в мир, где воображение способно преобразить реальность и склеить собственноручно разбитое сердце. Мир, в котором никто тебе не скажет: хватит фантазировать, что ты как маленький. Я думал, что это мне снится – что же, здравствуйте, сны: по-моему, я знаю, зачем вы пришли ко мне.
«Перемотка» (2008)
В американском городке живут два приятеля-балбеса Джерри и Майк. Джерри (Джек Блэк) работает на свалке, Майк (Мос Деф) – в анахроничном видеопрокате, где фильмы до сих пор выдают на кассетах. После неудачной попытки Джерри саботировать местную электростанцию (ее он обвиняет в своих головных болях) непутевого конспиролога неслабо намагничивает, и он, придя в прокат к приятелю, случайно стирает кино со всех кассет. Чтобы старенький владелец видеосалона не разорился, они решают переснять на эти же кассеты все стертые фильмы. Их не смущает, что камера всего одна, ни одного сюжета они толком не помнят, а реквизит приходится собирать на той же свалке.
Наверное, все видели хотя бы мельком ролики из серии «бюджетная версия такого-то блокбастера», где «Звездные войны» покадрово переснимают с помощью кухонной утвари и всякого хлама. Что-то похожее делает Гондри в «Перемотке», только гораздо масштабнее и уморительнее. Самопальная киностудия Джерри и Майка мастерит «Охотников за привидениями», «Робокопа», «Кинг-Конга», «Шофера мисс Дейзи», «Назад в будущее» и так далее. Как и положено в милой комедии, горожанам эти кустарные подделки нравятся куда больше, чем оригиналы.
Покойный шеф-повар Гюсто в пиксаровском мультфильме «Рататуй» (2007) говорил, что готовить может каждый. Гондри этим фильмом год спустя словно перефразирует его, уверяя: снимать кино может каждый. Не в том смысле, что это по силам любому бездельнику. А в том, что чудо на экране творят не богатые декорации с навороченным оборудованием, а люди с сердцем и (по возможности) талантом.
«Пена дней» (2013)
Этот фильм не принято считать удачей Гондри, хотя и полным провалом его называть стесняются. Мне кажется, дурную службу картине сослужили чересчур высокие ожидания. Литературную фантасмагорию Бориса Виана, заполучившую культовый статус в шестидесятых, экранизирует специалист по фантасмагориям киношным – такая лента обязана стать либо шедевром, либо кошмаром. Чтобы как-то воплотить на экране виановские словесные выверты и каламбуры, его бесконечный сюр (роман, кажется, написан по принципу «ни слова в простоте»), Гондри запускает всю свою машинерию и превращает кино в нескончаемый аттракцион. И это довольно быстро наскучивает.
Впрочем, книжная «Пена дней» произвела на меня примерно такой же эффект. Нагромождение взрывающихся красками авторских неологизмов, эротики, жестокости, манерности, эстетства и прочих кунштюков создает впечатление дикого бурлеска, в котором артисты и кордебалет решили показать все номера одновременно. Или попытки замаскировать блестками и страусиными перьями нехитрую, по большому счету, фабулу любви богатого бездельника Колена к небесному созданию Хлое и его горя после ее смерти от туберкулеза (у Виана, само собой, от выросшей в легком лилии). Гондри просто старательно – даже слишком – перенес книгу на экран, визуализировав все, что можно, и немного добавив от себя.
Почему не сработало? Мне думается, по одной простой причине: «Пена дней» - книжка о молодых и для молодых. Читать ее стоит лет в 16, когда пианоктейль (гибрид пианино и автомата, делающего коктейли), танец скосиглаз, смертельный девайс сердцедер и высмеивание фанатов Жана-Соля Партра (Жана-Поля Сартра) еще производят впечатление. И пусть Гондри – преданный поклонник творчества Виана, но на момент выхода романа его автору было 26 лет, а режиссеру экранизации – все 50. Да и актеры, исполнившие главные роли, отнюдь не молоды: Ромену Дюрису в 2013 году стукнуло 39, а Одри Тоту – 37. Оттого вся их веселость в первой части картины кажется натужной. И мне книга не зашла все по той же, возрастной причине – староват я для таких полетов.
К чести Гондри, он и сам, видимо, что-то такое чувствовал – и, может, потому сыграл в фильме грустного доктора, не сумевшего вылечить Хлою. Однако не могу не заметить: это все равно увлекательное и изобретательное кино, а под конец и вовсе берущее за душу. Многим режиссерам до такого «провала» еще пахать и пахать.