Шесть веков назад сын Дмитрия Донского Василий I построил тут, за городом, летний дворец. На склоне, обращенном к югу, был разбит плодовый сад великого князя. Шли годы, сад стал «старым». Сотни лет спустя, по древнему урочищу, переулок назвали Старосадским (1922 год).
За дивным храмом св. Космы и Дамиана и 14-этажным безобразием (см. Маросейка) зеленеет извилистый доходный дом №4 – дом трех муз. То были музы Маяковского, Брюсова и Луи Арагона.
Три музы (дом №4)
В квартире 47 росли две девицы: Лиля и Элла Каган. В гости к Элле стал ходить малоизвестный футурист. Володя Маяковский сидел с девушкой, пока родители не выгоняли и швейцар не запирал на ночь подъезд. На свою беду, Элла съездила в Петроград и там решила познакомить своего поклонника с сестрой, уже вышедшей замуж за Осипа Брика. Владимир прочел «Облако в штанах», покорил Лилю и забыл об Элле.
Элла уехала во Францию, вышла там замуж за Арагона и сама стала известным писателем. Теперь ее звали Эльзой Триоле.
Последней музой Валерия Брюсова стала Аделина Адалис, позднее поселившаяся в доме 4. А ее собственное творчество Мандельштам ценил выше цветаевского. Один из текстов Адалис слышали, наверное, все: она перевела стихи Рабиндраната Тагора, Алексей Рыбников на эти слова написал песню, которая звучат в фильме «Вам и не снилось». И та же поэтесса писала оды во славу товарища Сталина…
Лопухины (дом №5)
Напротив, во дворе усадьбы с портиком (дом №5) стоят «изломанные» – в духе современного искусства – скульптуры. То был старинный двор бояр Лопухиных, которые вызывали гнев Петра I. Родичей первой жены царь любил еще меньше, чем саму царицу. Одного из ее дядей за убийство нескольких крестьян он приказал беспощадно пытать, на этой дыбе Петр Лопухин и скончался. Остатки барочных палат Лопухиных сохранились в составе более поздней, послепожарной усадьбы.
Король Пруссии, Лист и Рахманинов
Лопухиным раньше принадлежало и смежное домовладение 7. Сам король Пруссии Фридрих-Вильгельм III в 1818 году здесь положил закладный камень кирхи, но мы видим не ее. Нынешний лютеранский собор св. апостолов Петра и Павла, с готической розой и башней, выстроили к 1905 году (архитектор Виктор Коссов).
В XX веке собор закрыли, шпиль сломали, а часы с башни утащили на Лубянку – они до сих пор венчают здание на площади. Теперь храм полностью отреставрирован и восстановлен 62-метровый шпиль, идут богослужения и органные концерты, как сто лет назад.
В 1913 году под этими сводами впервые прозвучали рахманиновские «Колокола». 70 годами раньше в старом храме играл Ференц Лист (барышни плакали от счастья и нюхали эфир).
Достоевский в «Историчке» (№9)
Рядом с собором, капеллой и флигелем – миллионы книг в чудесной «Историчке». Среди сотрудников библиотеки ходил рассказ, что это дом тетушки Грибоедова и что племянник тут читал ей «Горе от ума».
Миф был развеян. Оказалось, дом №9 принадлежал не тете, а дяде и не Грибоедова, а Достоевского. Ветеран 1812 года врач Михаил Достоевский вылечил жившего в этом переулке богача Александра Куманина от тяжелой болезни. Купец и врач женились на родных сестрах, а потом Куманин стал крестным отцом Федора Михайловича. Юный племянник не раз бывал в этих стенах. После того как доктор Достоевский погиб от рук своих крестьян, Куманин выводил в люди его детей.
В 1902 году особняк XVIII века встроили в краснокирпичный дом Общества приказчиков, а в 1938 году сюда приехала бывшая библиотека Черткова. Книгохранилище пополнили новыми фондами и назвали Исторической библиотекой. Она не закрывалась и в войну. Даже 16 октября 1941 года, когда Москва металась в панике и не работало метро, читальный зал по расписанию открылся, и сюда пришел… один читатель.
Салтыков-Щедрин и его типаж (№8)
Напротив дома, связанного с Достоевским, стоит дом, в котором постоянно останавливался Салтыков-Щедрин. Здание с портиком (№8) принадлежало брату сатирика. За век до Щедрина здесь жил профессор физики, который мог бы стать щедринским персонажем. Успех в торговле интересовал Ивана Роста больше, чем успехи наук. Физик нажил тысячу душ, и все-таки о его скупости ходили легенды. Рассказывали, будто бы от Роста удрал сторожевой пес и чтоб не тратиться на нового, богач выбегал по ночам и очень натурально гавкал.
Подробнее о нем в другой статье.
Правый корпус с львиными и шутовскими масками пристроили уже при Салтыкове. В XX веке все это надстроили. В доме №8 находилась лаборатория по исследованию паранормальных явлений, здесь побывало большинство советских экстрасенсов.
Осип Эмильевич и монумент (№10)
Соседний дом с узким открытым двориком (№10) построен в виде буквы П. В левом крыле, на третьем этаже, у брата в коммуналке, в начале 1930-х жил Мандельштам. Именно здесь, на лестнице, он провожал некоего сочинителя, который ныл, что его «не печатают». Осип Эмильевич перевесился через перила и с возмущением кричал:
– А Гомера – печатали?!
У Мандельштама тоже начинались нелады с издательствами, но в квартире брата он работал счастливо и плодотворно. Одного соседа (в коммуналке теснилось 12 семей) он описал в стихотворении «Жил Александр Герцович, // Еврейский музыкант…»
Другие строчки, созданные здесь («За гремучую доблесть грядущих веков // За высокое племя людей») теперь начертаны на памятнике. Колонна с запрокинутой головой поэта стоит за домом, в сквере Мандельштама (скульпторы Елена Мунц и Дмитрий Шаховской). И камерно, и иронично, и торжественно.
Подойти к памятнику проще с улицы Забелина.Там небольшой сквер.
Если взглянуть на дом №10 от памятника, можно увидеть кусок белокаменной кладки XVIII века за стеклом.
Это старая подпорная стена на крутом склоне холма.
Каталог всех моих статей по разным рубрикам – в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Читайте также:
#история #москва #история москвы #архитектура #достопримечательности #ивановская горка #старые дома #СТАРОСАДСКИЙ ПЕРЕУЛОК
