Период 69-72 похож на музыкальные «записки сумасшедшего», когда возня в психоделической песочнице выглядела вагнерианской «гибелью богов». На какое-то время концертная безответственность стала нормой студийного поведения. Особая атмосфера этой анархии – самое ценное ископаемое в недрах той спорной эпохи.
Число тех, чья жизнь была как-то связана с этим периодом на самом деле, сокращается с каждым годом. Когда-то Джинджера Бейкера кто-то знал в каждом доме, а то и подъезде, в квартире, в семье. Потом о нем вспоминал один человек во дворе, в квартале, в районе и в городе. Сейчас о нем вспоминают разве что скупые строчки рок-хроники да голоса радио-ведущих, заглянувших в календарь. В наземном мире трех измерений о нем не вспоминает никто.
Джинджер Бейкер явно не тот музыкант, чье имя пробуждает галерею четких романтических образов, знакомых по иконописным фото и кинохронике.
Вначале слышится грохот, даже гул, летучее эхо ударных; за ними, если слушателю хватило терпения, отслаиваются выделенные ходы и партии, не менее интересные и важные, чем комбинативная магия других инструментов.
Сегодня вспоминают даже имена сайдменов Аркадия Северного. Как ни странно, проект Air Force имеет много общего с атмосферой взрослого советского полу-андеграунда, в которой работал Аркадий.
Играющие и поющие на трех дисках под этим названием люди пользовались авторитетом сами по себе. В составе ВВС Джинджера Бейкера сражались с подозрительным материалом эксцентрики и виртуозы, мистики и сердцееды. Объединенные – говоря грубо, загнанные в стойло «супер-группы» – переизбытком талантов, лишенных возможности зарабатывать. Слишком много скопилось их на британской рок-сцене к финалу 60-х годов.
Пришествие Black Sabbath сделало легитимным поиск смурного и страшного. Ищущий острых ощущений мог рассчитывать на их получение в источнике с конкретным названием.
Красота стала должна щекотать нервы. К полудетскому восторгу обладания фирменной пластинкой примешивался тоскливый, подспудный ужас человека, который, не будучи полным атеистом, вляпался в историю с оккультным душком.
Atomic Rooster или Sir Lord Baltimore служили надежными поставщиками качественной жути. Однако, иной раз больше впечатляли аутсайдеры, в чьей музыке её, по идее, быть не должно.
Так, в прокатном фильме зарубежного производства сквозь любовную интрижку и борьбу условного добра со злом проглядывают контуры обыденного Зла с большой буквы, бороться с которым бесполезно.
Такими посторонними страшилками в моей детской фонотеке были Red Sea группы War Horse и Blind Faith. Чтобы расслышать в этих оппортунистических попытках заработать, скажем так, церебральный хоррор и «сюр», требовалось привести себя в состояние особой готовности, хорошо показанное позднее в соответствующих сценах «Восставших из ада».
Обе декорации держатся на подпорках сомнительной спонтанности, перемежаемой имитацией слаженности профессионалов, понимающих друг друга с полуслова.
Смотр заводской самодеятельности предприятия, засекреченного настолько, что само его нахождение во времени и пространстве не поддается точной локализации.
Даты сеансов звукозаписи, проставленные на обложке – формальность для отвода глаз. Такие пластинки играют, переходя к очередному владельцу. Несмотря на разные названия, их соединяет некий тоннель, где эхо одного диска окутывает отголоски другого.
Если синхронно включить Man of Constant Sorrow в исполнении Стюарта и Денни Лейна, комната превращалась в сказочный макет по Уильяму Блейку:
Нездешней Англия предстала,
Нездешней Темзы берега,
Нездешний Тауэр и Лондон,
Нездешни милые луга…
Причем одним из берегов «нездешней Темзы» оказывается берег Невы, где на месте Аркадия солирует Стив Уинвуд, а в «нездешнем Лондоне» Северный дублирует Грэма Бонда, который тоже забрел на сессию к Бейкеру, как сын лейтенанта Шмидта в горком партии.
Ведь мистер Бонд тоже иногда представлялся сыном Алистера Кроули. Число претендующих на роль сыновей сыновей Алистера Кроули и вовсе неисчислимо.
Лицом и комплекцией бывший детдомовец Бонд больше напоминал Фассбиндера. Он и погиб, подобно героям фильмов этого режиссера – в метро, как несчастный Франц Биберкопф в «Кулачном праве свободы». Прожив приблизительно столько же, сколько создатель всех этих мелодрам без хеппи-энда.
Грэм Бонд и Фассбиндер смотрелись бы как близнецы, по крайней мере, пока Бонд начесывал волосы на лоб – в «молодости», поскольку в конце жизни он выглядел вдвое старше своих лет.
Кто знает – выживи один из них, мог бы появиться байопик или альбом памяти того, кто сошел с дистанции ранее.
Музыкально, а музыкантом он был неутомимым, Бонд иллюстрировал свою кроулиану весьма старомодно, опираясь на приемы Джимми Смита, Эрика Долфи, а в еще большей степени на большого шоумена Роланда Керка. Эта фиксация на недосягаемом придавала его «джазу» какую-то восточноевропейскую, прибалтийскую, что ли, окраску.
Если на перегруженных самовыражением дисках Colosseum временами кажется, что вместо Криса Фарлоу вот-вот запоет Чеслав Немен, то, слушателю Air Force, может показаться, что к микрофону подканает таки Аркадий. Каким бы спорным с точки зрения строгой критики ни было это наваждение, оно уникально в галерее миражей, созданных лучшими музыкантами своего времени в промежутке между распадом, исчезновением и реинкарнацией в стерильном мире арт-рока и фьюжн.
Рано спившийся скрипач Ричард Гречко усугублял своими «поливами» сходство с «Черноморской Чайкой», аккомпанировавшей Аркадию на опасных гастролях в Одессе.
О хаосе следует писать хаотично. Или, если пишущего пугает это слово на букву «ха», спонтанно.
Самым хаотичным среди инструментальных соло тех лет является соло барабанщика – самый одиозный сегмент концертного выступления артистов, которым нечем пополнить репертуар. Возможно, им просто лень разучивать новые вещи, а шпарить рок-н-роллы как-то не солидно.
Проблема в том, что рядовому слушателю не под силу распознать степень мастерства того, кто перед ним барабанит. У гитариста впечатляюще быстро бегают пальцы. Сакс способен издавать волнующие звуки без поддержки оркестра. Но барабаны просто гремят, низводя собственный грохот до многозначительной пустоты Metal Machine Music Лу Рида.
Соло ударных было символом разочарования, съедавшим время, а главное – деньги потребителя-меломана.
Это с одной стороны, а с другой – без него не обошлись сразу несколько знаковых альбомов, включая упомянутые выше Red Sea и Blind Faith.
Могут они, эти афроцентричные устройства, похожие на комплект ритуальных плах, соответствующих габаритам жертвы, заглушать то, что происходило во время записи, но недоступно воображению современного слушателя?
Менее чем за год мистер Бейкер успел дважды издать на официальной пластмассе Do What You Like – бесконечную поэму палочного экстаза. В концерте Air Force она на четыре минуты короче. Возможно, в этой версии упущено что-то важное. Или оно, напротив, удалено умышленно.
Как сейсмограмма аномальных колебаний в геопатогенной зоне.
Некое прочное звено, связующее ныне заброшенный цех с местом нераскрытого преступления.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК