Два сказки и одна быль о старорусских «Икарах». Во всех трех случаях летуны вступали в конфликт с обществом.
Легенда №1. Нерехтец Крякутной
1731 год. В Рязани при воеводе подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в неё, и нечистая сила подняла его выше березы, а после ударила о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, и он ушёл в Москву.
Этот рассказ опубликован в 1901 году с легкой руки популяризатора науки Александра Родных и до 1950-х мало оспаривался. Не было секрета, что этот сюжет восходит к рукописи Александра Сулакадзева (1771-1829) – известного коллекционера и не менее известного фальсификатора древних рукописей, автора «гимна Бояну» и т. п. Сулакадзев ссылался на «записки Боголепова» – своего дедушки, рязанского чиновника. Можно ли было этому поверить? Публикатор счел: если очень хочется, то можно.
Серьезные сомнения были высказаны только в 1950-х годах, когда рукопись изучили в Библиотеке Академии наук. Оказалось, первоначальный текст основательно подправили. Инфракрасная фотография показала, что, на месте слов «нерехтец Крякутной фурвин» стояло «немец крещеный Фурцель».
Как выяснилось впоследствии, первоначальный вариант принадлежит все-таки Сулакадзеву, а исправления, скорее всего, внес Родных, который превратил немца крещеного в нерехтеца Крякутного. Он же, желая драматизировать жизнь «русского Икара», дописал между строк:
хотели закопать живого в землю или сжечь.
Весьма подозрительны и другие сюжеты из рукописи Сулакадзева: он ведь рассказывает о нескольких русских «Икарах», например, о полете Тугарина Змеевича во времена князя Владимира (в 992). Или о многочисленных «кузенах» Фурцеля-Крякутного:
«1745 года из Москвы шел какой-то карачевец (до «подчистки» рукописи Сулакадзева: кавказец – Д. Л.) и делал змеи бумажные на шестинах, и прикрепил к петле. Под него сделал седалку и поднялся, но его стало кружить, и он упал, ушиб ногу и более не поднимался. – Из записок Боголепова».
Хочется вспомнить проницательное наблюдение французского историка Марка Блока: редкая фальшивка остается одинокой, фальшивки вырастают «гроздьями». Фальсификатору трудно остановиться, и он обычно создает целую серию подлогов…
Теперь-то «нерехтец Крякутной» был свергнут с пьедестала, думаете вы? А вот и нет! В 50-х выпустили «юбилейную» марку с полетом Крякутного, несуществующий летун попал в Большую советскую энциклопедию (второе издание). В 70-х статья появилась и в третьем издании, а город Нерехта поставил земляку памятник. Только в 80-х писать об этом «полете» всерьез стало неприличным.
Как и следовало ожидать, в рязанских архивах не нашли упоминаний ни о Фурцеле, ни о Крякутном. «Записок Боголепова» тоже никто не видел. Их, вероятно, не существовало никогда.
Легенда №2. Крылья холопа
Евгений Опочинин (1858-1928) фальсификатором не был. Это был честный беллетрист. Разве писатель виноват, что люди стали путать литературу – с реальностью?
Источником традиции стал маленький рассказ Опочинина «Бесовский летатель». Сюжет довольно прост: холоп Никитка, желая избавиться от неволи и летать как птица, пришел к Ивану Грозному в Александровскую слободу и бил челом. Царь дал изобретателю материал и мастерскую. Через несколько дней Никитка смастерил махолет и полетел на глазах Грозного и народа. Испытание оказалось успешным. Холоп ждал награды. Что же решил царь?
И отрубили голову на плахе смерду Никитке за то, что «творил противу естества, от нечистой силы». … «Бесовскую выдумку» тут же, на поле, спалили огнем.
Рассказ получил резонанс. В 1926 году по его мотивам сняли художественный фильм «Крылья холопа». Этот сюжет стал широко известным: появились картины Александра Дейнеки («Никитка – первый русский летун», 1940) и Ильи Глазунова («Русский Икар», 1964). О летуне упоминается в пьесе Булгакова и знаменитом фильме по ее мотивам.
При этом сам первоисточник – рассказ Опочинина – стал библиографической редкостью. Кроме того, сыграла роль и стилизация под старину (произведение написано довольно специфическим языком), и подзаголовок рассказа: «Сказание».
В общем, в какой-то момент литературное произведение стали принимать за аутентичную народную «легенду», а потом легенду стали принимать за быль… Отрывки из «Бесовского летателя» время от времени цитируют как текст «подлинного» царского указа. Некоторые экскурсоводы в Александрове уже показывают публике места, где все происходило…
Кончилось, тем, что в XXI веке холопу Никитке (как и Крякутному в 1970-х) – поставили памятник. В Кунгуре.
История обрастала подробностями. Никитка получил фамилию… Крякутной! Так родился «гибрид» двух персонажей.
Быль
А вот – описание подлинных событий. Я был давно знаком с этим сюжетом, но теперь встретил его в первоисточнике («Дневные записки» Желябужского), и это подало идею для статьи.
«Дневные записки», созданные на рубеже XVII и XVIII столетий – один из первых русских дневников и ценный источник. Информация Желябужского и в частности рассказ о «русском Икаре» используется историками.
1695 год. 28 апреля Петр I отправился в первый Азовский поход, и через два дня…
Того ж месяца апреля в 30 день закричал мужик караул, и сказал за собою государево слово, и приведен в Стрелецкий приказ, и расспрашивай, а в расспросе сказал, что он, сделав крылья, станет летать, как журавль.
Если звучит «слово и дело», это значит, что вопрос никто не сможет замять или спустить на тормозах. Иначе чиновники будут сурово наказаны. Правда, и тот, кто кричит, заплатит дорого, если обнаружится, что он кричал попусту.
Поверили бояре мужику? Да, поверили!
И по указу великих государей сделал себе крылья слюдные, а стали те крылья в 18 рублев из государевой казны.
В тот момент было еще два царя, Петр и Иван. Формально правят оба, но Иван недееспособен. А Петр отправился в поход. Но к нему могли послать гонца.
18 рублей – это сколько? Для государства немного, для простого мужика – очень много. Через десятилетия подушная подать (74 копейки в год с ревизской «души») будет считаться тяжелым налогом.
Хотел бы я взглянуть на крылья из слюды…
И боярин князь Иван Борисович Троекуров с товарищи и с иными прочими вышед стал смотреть; и тот мужик, те крылья устроя, по своей обыкности перекрестился, и стал мехи надымать, и хотел лететь, да не поднялся и сказал, что он те крылья сделал тяжелы.
Троекуров был судьей Стрелецкого приказа.
И боярин на него кручинился, и тот мужик бил челом, чтоб ему сделать другие крылья иршеные; и на тех не полетел, а другие крылья стали в 5 рублев.
«Иршеные» – значит, кожаные. Итак, безымянный Икар не сумел отчитаться по гранту… пардон, потратил 23 казенных рубля и не взлетел.
И за то ему учинено наказанье: бит батогами, снем рубашку, и те деньги велено доправить на нем и продать животы его и остатки.
Побили палками и взыскали деньги. Денег у мужика не было (иначе, вероятно, не просил бы), потому пришлось продать его имущество («животы»).
Заключение
Действия Ивана Грозного не просто жестоки, но совершенно абсурдны: сначала он поощрил «бесовскую выдумку», потом за нее же отрубил голову изобретателю. Еще красивее – рязанцы XVIII века:
хотели закопать живого в землю.
Забавно, что эти сказки выдумывались так сказать «из патриотических побуждений».
В реальности русский Икар не взлетел (да с махолетом это было невозможно!), но само общество и власть здесь выглядят гораздо адекватнее, чем в легенде.
Каталог всех моих статей по разным рубрикам – в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Читайте также:
#ИСТОРИЯ #ИСТОРИЯ РОССИИ #ЛЕГЕНДЫ #ИЗОБРЕТЕНИЯ #17 ВЕК #18 ВЕК #ФАЛЬСИФИКАЦИИ
