Пока была студенткой психфака, я несколько лет работала вожатой в лагере. Овладеть вниманием персон в пубертате, сохранить их уважение и не прослыть душнилой — это знаете ли, ни с чем не сравнимое чувство. У меня, кстати, неплохо получалось ладить и с маленькими детьми, и с теми, кто постарше. Возможно, еще от того, что в те же времена параллельно я работала с подростками из центра содержания несовершеннолетних правонарушителей — в рамках психологического волонтерства. Но сегодня речь не об этом.
Для подростков разговоры о внешности — территория повышенной уязвимости. Им всем, и девочкам, и мальчикам не хватало тогда доверительных разговоров со значимыми взрослыми. Им всем не хватало поддержки и простых слов вроде «то, что происходит с тобой, твоим телом — это еще не вся ты», «ты меняешься и это ок, если какие-то изменения проживать сложнее. Я рядом и помогу тебе справиться».
Ну знаете, у подростков по части тела проблем не мало — жирная кожа головы и лица, прыщи, несуразные пропорции тела, голос скачет, все может раздражать (из-за гормональных встрясок), словом, как климакс, только пубертат. Перестройка иными словами.
И вот на точке пересечения турбулентностей физической и психической — колосится поле из осуждения своей и чужой внешности. На ней оттаптываются, по ней классифицируют людей. Внешность (особенно в среде девочек, но и мальчикам попадает) становится определяющим маркером успешности.
Задача нас, как условных взрослых в лагере в этот период была простая — показывать и расссказывать, что человечность человека проявляется в отказе от вынесения диагноза по внешности (себе и другим). Что каждый имеет право на то, чтобы быть в своем теле и не стыдиться его. Элементарная база, с которой всякому подростку чуть полегче выползать из куколки во взрослую бабочку.
У меня есть гипотеза, что взрослые люди, которые проезжаются по внешности других людей, пытаются через нее уязвить, так и не смогли расстаться с бременем личного подросткового опыта, когда весь мир болит, а буллинг — привычный язык общения.
Такие люди фиксированы на своей внешности и в чем-то ею недовольны. Другим они также отказывают в праве на неидеальность. На выходе же получается, что взрослый с виду человек с вроде как оформившимся сознанием, расчехляется в мучительно болезненном и кривом восприятии мира, где твоя оценка чужой внешности имеет значение.
Лена Низеенко
