Карл V, «император христианского мира», ввязался в борьбу с французским королём Франциском. А на поле боя развернулось противостояние швейцарцев и ландскнехтов.
Борьба Валуа и Габсбургов
Грандиозный конфликт за обладание Апеннинами, называемый Итальянскими войнами, в который прямо или косвенно оказались втянуты все политические силы Европы, делится на несколько эпизодов, среди которых выделяется так называемая Четырёхлетняя, или Итальянская война (1521−1526 гг.). Молодой самопровозглашённый император Священной Римской империи Карл V в союзе с Папой Римским бросил вызов королю Франциску I, заключившему союз со швейцарцами, недавно побеждёнными им при Мариньяно, и венецианцами. Начальный этап войны развернулся в Ломбардии — важнейшей области Северной Италии, захват которой позволил бы соединить владения Франции и Венеции.
Швейцарские пикинёры, ландскнехты и аркебузиры
Армия виконта Лотрека значительно превосходила неприятеля — главной ударной силой французов был корпус швейцарских пикинёров, которые и вынудили командующего вступить в сражение, угрожая в противном случае покинуть знамёна Франциска и вернуться домой. Оде де Фуа, стремясь использовать атакующий порыв швейцарцев, поставил две колонны пикинёров в первой линии — в случае успеха наступление можно было подпитать войсками второй и третьей линий, состоявшими из французской пехоты и жандармерии. К востоку от поля будущего сражения пролегала дорога на Милан — единственное направление, по которому могла двигаться кавалерия. Туда виконт и отправил отряд из 400 кавалеристов, его задачей было перейти по небольшому каменному мосту и, оказавшись в тылу неприятеля, ударить по его порядкам, пока то же делают швейцарцы с фронта.
Для встречи неприятеля командующий армией Карла V Просперо Колонна подготовил инженерное сооружение: ландскнехты не чурались лопаты и приняли участие в укреплении позиций имперско-испанской армии. Левый фланг Колонны оказался прикрыт болотом, правый — широким каналом, отделявшим поле сражения от дороги на Милан.
В 1512 году при Равенне из-за недисциплинированных действий конницы испанцы не сумели использовать своё преимущество в артиллерии, расположившейся на удачной позиции. Теперь Колонна целенаправленно отвёл кавалерию в тыл. На заболоченной местности с хорошо защищёнными флангами единственной опасностью для армии Карла V был удар в тыл со стороны миланской дороги — туда-то и была направлена часть кавалерии.
Как раз к началу сражения по миланской дороге подошли войска под командованием Франческо Сфорцы — более 6 тыс. ломбардских ополченцев, не представлявших особенной ценности на поле сражения, но вполне годившихся для прикрытия критически важного направления по миланской дороге.
Битва при Бикокке
За два века, прошедших с битвы при Моргартене, где швейцарцы впервые заявили о себе как о военной силе, тактика и организация горцев изменились мало: глубокие колонны, вооружённые 5−6-метровыми пиками, энергично двигались на противника, стремясь сломить его порядки и рассеять.
Главным противником знаменитых копейщиков были они сами: устаревшая, косная организация, не имеющая ни разветвлённого аппарата управления, ни жёсткой вертикали власти, ни постоянных контролирующих и карающих органов, не могла подстроиться под веяния времени. Швейцарцы были не приспособлены к реалиям новой войны: в походе они не несли караульной службы, во время осад отказывались принимать участие в шанцевых работах, а по своему тактическому и оперативному применению копейщики были куда менее универсальны, чем лёгкая кавалерия или аркебузиры.
Огнестрельное оружие — могильщик пехотных колонн
В атаку на валы, занятые испанскими аркебузирами, по разным подсчётам, бросились от 9 тыс. до 14 тыс. швейцарцев, сведённых в две исполинские колонны. Как только они оказались в зоне досягаемости артиллерии неприятеля, 40 орудий грянули по баталиям, вышибая, по словам очевидцев, до двух десятков воинов одним ядром. Ситуация усугублялась тем, что первые шеренги швейцарских построений традиционно занимали самые храбрые и ловкие воины, получавшие за это двойной и даже тройной оклад, а при Бикокке, более того, по требованию солдатской массы в первых шеренгах находились и ветераны-пенсионеры и даже командиры баталий, обычно подававшие команды из глубины построения.
Когда до валов оставалось 100−150 шагов, к огню артиллерии присоединились аркебузиры Пискары. При Бикокке, вероятно, впервые в бою была применена тактика караколе — знаменитый приём, использовавшийся аркебузирами, мушкетёрами и рейтарами более 100 лет.
Достигнув аркебузиров, пикинёры оказались в замешательстве — перед ними была крепость со рвом и валом. Самые отважные пехотинцы попытались подняться на вал, но были встречены бросившимися в атаку ландскнехтами Фрундсберга.
Со времён Мариньяно швейцарская пехота не знала такого поражения. Впрочем, на этот раз им удалось сохранить строй и отойти в порядке, несмотря на то, что, по сообщениям современников, в бою пали 22 командира горцев, а из старших офицеров в строю остался только француз Монморанси.
Не успели ещё остыть жерла испанских орудий, как на миланской дороге появились французские всадники — отряд несколько задержался в пути, так что ударить в одно время со швейцарцами им не удалось. Потенциально опасная атака была отбита, хотя и не без труда. На этом возможности французской атаки фактически истощились: бросать остатки армии на град неприятельских пуль было неразумно, а без этого скрытно нанести массированный удар по дороге оказалось невозможным.
Военная революция: от швейцарцев — к испанским терциям
Единственным способом, которым виконт Лотрек мог выиграть бой, оставалась контратака неприятеля. И надежды французов были небезосновательны: история не только Итальянских войн, но и всего военного искусства знает немало примеров, когда сторона, преждевременно поверившая в свою победу, упускала её во время неудачной контратаки. Пескара, увлечённый удачным ходом сражения, предложил было довести дело до конца, но ни Фрундсберг, ни многоопытный Колонна его пыла не разделяли: французы оказались разбиты и очень скоро должны были ослабнуть ещё больше без денег для выплаты жалования швейцарцам, о чём Колонна должен был догадываться. А вот гибель союзной армии, всё ещё количественно уступавшей неприятелю (миланцев Сфорцы можно было в расчёт не брать, как и значительную часть кавалерии), могла отдать Ломбардию в руки противников императора и укрепить начавший трескаться франко-венецианский союз.