Есть «медвежьи углы» — глухие деревни вдали от шумных дорог, соединяющих города России. Там люди живут как будто в самой истории, вместе с природой и живностью. Угадать какой век на дворе можно только по спутниковым тарелкам на крышах богатых изб.
Лаптевка один из таких «медвежьих углов». Она расположена в 100 км от Новосибирска, в трёх часах лёта от Москвы, в Васюганских топях. Во всём мире нет болота больше чем Васюганское. Торфяные залежи на тысячи километров простираются и очищают воздух от грязи цивилизации.
Называется так деревня потому, что когда-то приехал в эти сибирские места Лаптев — то ли купец, то ли предприимчивый крестьянин. Когда это было, никто не знает, а те, кто мог помнить, давно померли.
Считается, что Лаптев и основал здесь Лаптевку. Но и до этого здесь люди жили — давно это было — в те времена умерших в стволах хоронили, а такие гробы-стволы ещё сибирские татары в 16–17 веках делали. Гробы эти в Лаптевке находили, когда обвалился берег.
Лаптевка состоит из двух улиц: Центральной и Заречной. Разделяет их речка… или скорее болото — вода прозрачная, с лягушками и лилиями. Изб здесь много брошенных стоит — тёмных и пустых. Особенно на въезде в деревню.
При Советском Союзе Лаптевка была передовым хозяйством. Стадо держали большое — не меньше 1000 голов, делали для государства сливки, масло, урожаи неплохие собирали, пасеки были почти в каждом дворе, мёд ели чашками и медовуху пили бочонками…
Ещё в этих местах после войны ссыльные жили. Сестра Марины Цветаевой, Анастасия, написала здесь книгу «Моя Сибирь». В ссылке жили в соседних деревнях дочь первого коменданта Кремля Рудольфа Петерсона — Майя Петерсон и дочь Николая Бухарина — Светлана Гуревич…
До перестройки Лаптевка не была «медвежьим углом» — через деревню проходила железная дорога, да в 90-е дорогу разобрали. Когда разбирать дорогу начали, в районе станции Пенек по этой ветке был обнаружен рельс 1915 года с клеймом императорских заводов эпохи Николая I.
И сейчас 20 км дороги до Лаптевки совсем плохи и не в любой день года можно по этой дороге добраться, даже на тракторе. Вот и стала Лаптевка «медвежьим углом».
Директор школы
— «А медвежьи углы в России надо закрывать», — сказал Путин. Наверное, так оно и есть. Это означает, что, в общем-то, развивать здесь сельское хозяйство нерентабельно. Хотя… скотину в Лаптевке хорошо разводить, пчеловодство здесь в больших масштабах можно было бы развести… — Так говорит директор лаптевской школы Иван Голиков.
Он вместе с женой Натальей (которая тоже работает в школе — преподаёт сразу несколько предметов) так и не пришёл точно к мнению — прав ли Путин о «медвежьих углах». Были они и «за» и «против». Хотя, факт есть факт — из деревни они собираются уезжать. Когда они уедут, то в школе на 22 предмета останется только три учителя, а сейчас их пятеро.
В солнечной побеленной комнате Наталья и Иван накрыли стол: котлеты на пару, рис, домашние заготовки с огорода, испечённый хлеб, мёд — необыкновенно вкусный. Позвали внука из соседней комнаты, он вышел из компьютерной игры и сел за стол обедать со всеми.
Я согнала сонных котов с креслица, уселась и, вытаскивая пакетик «Липтона» из кружки, спросила: «А сколько жителей в Лаптевке?» На этот вопрос точно не смогли ответить ни директор, ни Наталья, поэтому тут же взяли помятый листок в линию и все вместе подсчитали. Получилось, что 93 человека живут в Лаптевке. Один житель — самый маленький, только родившийся, должен был на днях приехать из роддома.
А когда семья директора сюда приехала в 90-х годах, продав квартиру в Новосибирске, здесь 168 человек жили.
Листик с «переписью» лаптевского населения.
— К сожалению, сейчас здесь нет людей, которые могли бы организовать дело, поднять хозяйство — размышляет Иван Голиков. — Пока сельское хозяйство поддерживалось государственной программой, оно могло здесь существовать. Потом Лаптевка стала подсобным хозяйством новосибирского завода имени КОМИНТЕРНА. При КОМИНТЕРНЕ правда деревня процветала — все современные моменты, которые есть здесь — всё сделано заводом: это и дома кирпичные и мост… Но в годы перестройки завод отказался от Лаптевки.
После этого появился здесь предприниматель Абдрафиков Фёдор Михайлович (Фаин Махмудович)… Может быть, он искренне и хотел что-то сделать, но не совсем получилось. Первое что он сделал — начал продавать. Продал стадо практически всё, серьёзную часть техники — довольно дорогой, кстати говоря, то есть он первоначальный капитал получил, потом привёз сюда стадо герефордов (английская порода коров). Но постепенно он и это стадо всё пораспродал…
Говорят Иван и Наталья Голиковы всегда по очереди, подхватывая и дополняя рассказ друг друга… Наталья продолжает:
— А почему — он говорит: «Народу квалифицированного не осталось совсем, одна пьянь…». Ну, а потом он ушёл, деревня так и осталась в одиночестве… Но мужчины у нас любят деревню свою… Есть мужики, которые не пьют, хорошие парни — работящие… Только, честно говоря, малограмотные они, они просто не знают, как это — взять кредит, пойти куда-то, настоять на своём, не понимают выгоды…
— Вообще нам здесь нравилось, — вспоминает Наталья, — когда мы сюда приехали, казалось просто Швейцария какая-то. Качество питания после города… я думала: боже мой, какой мёд! А мясо — чистейшее… Природа тут нетронута — это же Васюганские топи знаменитые — я раньше читала, мы изучали по географии, а это оказывается вот где… Ну и заблудиться здесь очень просто.
— Я и сам однажды заблудился, — улыбается Иван Голиков, — пошёл искать собаку в лес, зимой, солнца не было. Собаку я нашёл, но пока с ней крутился, ориентировку потерял. По мху у нас ориентироваться невозможно — на болотах он вокруг дерева растёт. Плутал я по лесу кругами, потом наметил для себя три больших дерева и пошёл по прямой. Тогда только вышел из леса.
Наталья продолжает:
— А здоровье в городе какое — муж директором в 173 школе работал в Новосибирске, стал болеть сильно, вторую группу инвалидности ему ставили, а сюда приехали — плотником устроился, чтобы вообще не связано было с умственным трудом. И помогло! Он пять лет вообще не работал нигде, школа была укомплектована и его не приглашали даже. Вот и поправился, и здоровье стало лучше, и жили мы неплохо, скотины много держали…
— А я не умею топор в руках держать, я же городская…
— Вот здесь везде растёт трава. Три-четыре раза в год надо её выкосить, это тяжело. Всё хорошо растёт — здесь всё-таки лесные чернозёмы, картошка прекрасная, у нас её некуда деть, хоть продавай, а некому продать…
— Сыновья сейчас уехали, в Москве живут, ипотеку взяли, говорят: «Мама, папа, вас надо забирать оттуда, это медвежий угол…»
Баба Вера
Вера родилась недалеко от Лаптевки, в другом «медвежьем углу» — сибирской деревне Никитинске. Жила она за всю жизнь в четырёх деревнях, из района не уезжала. Замуж вышла в соседнюю с Лаптевкой деревню Королёвку. Спустя 20 лет снова вышла замуж, и новый муж увёз Веру в Лаптевку. Вначале тосковала она по Королёвке, а потом привыкла.
— Когда Балахонов жив был, у нас большое хозяйство было. — Баба Вера вспоминает о своём муже, угощая гостей — меня и внучку Наташу — супом с майонезом. — И уток и гусей держали. И он гнёзды делал. Первый год, когда он меня в Лаптевку привёз, я, конечно, психовала — гнёзды делать для паренья должна женщина. А он говорит: «Сядь, сиди, я буду!» А потом у меня в привычку вошло: неделю гусиха отсидит, он сам в шапку яйца собирает, включает лампочку и просвещает. Говорит: «Вот это яичко говорит клади для еды, а вот это выброси». И всегда угадывал правильно… Осень настанет — у нас и гусятина, у нас и телятина, и кролятина… кроликов около ста кололи, улито всё жиром было…
А потом Балахонов умер. И вот, живёт баба Вера в Лаптевке уже 30 лет. Её родных деревень уже нету — они давно брошены и не осталось от них ничего посреди высокой травы.
Дом в Лаптевке ей дали взамен старого другой. Только сейчас она не может уже такое хозяйство держать. Держит баба Вера поросят и куриц. Чтобы курицы к поросятам не залетали, с полу и до самой крыши в сарае сделана клетка. А то свиньи бывает, «пользуются курами», а бабе Вере их жалко.
Дров в Лаптевке много, и дров Баба Вера не жалеет, печку топит горячо, хотя по полу всё равно холод идёт в избе. Толстенные коты не едят остывший суп в чашечках на полу, а спят, свесив носы, возле печки…
Магазин.
Зинаида Ивановна
Магазин в Лаптевке один. Печкой он не отапливается, а только электрическим обогревателем. И при -20 на улице, в магазине градусов на 20 теплее. Люди сюда редко заходят.
Покупают лаптевцы в основном сладости, колбасу, муку, сахар, печенье… А если полакомиться, кто может себе позволить, то красную рыбу, буженину, селёдку или фрукты. Но говорят, что продукты здесь не лучшего качества, часто испорченные, но выбора нет — магазин один в деревне, да и деньги тут редко водятся.
Живут здесь за счёт пенсионеров — почти в каждом доме есть пенсионер. Или мясо продают. Зарплату получают только пять учителей, библиотекарь и продавец. Семей пять активно разводят скотину. Пенсии здесь в основном по три тысячи рублей. Хорошо если 4500, а самая большая — 5500 рублей.
У Зинаиды Ивановны, единственного на всю Лаптевку продавца, изба большая, просторная. Обои на стенах, телевизор, телефон, тепло…
— Я и раньше здесь продавцом работала, я, как приехала сюда в 80-м году, стала работать продавцом, и вот и работаю. В город не захотела. А у дочери двухкомнатная квартира — а что я буду там с ними толкаться. Я привыкла всю жизнь одна, вот и живу… Внучка приезжает на каникулах, дочь приезжает в отпуск… Вот такие дела.
Вот такие дела
В школе «медвежьего угла» учится 16 учеников в 2009 учебном году. Правда, когда я там была, то в те дни было всего два ученика, остальные дети заболели…
Больницы тут нет, врача тоже. Ближайшая больница — в Пихтовке или Колывани, а машин очень мало. Часто бывает так, что на ходу ни одной машины в деревне нет. Так и живут — если кому плохо станет, вызывают скорую с Колывани, «авось успеет доехать»…
Сотовой связи здесь нет. Пару лет назад провели интернет и благодаря этому появились телефоны в некоторых домах.
На улицах тут людей редко увидишь. Пустынно, как на картинке. Только дымок из труб шевелится… Во дворах, в загонах много жирных и забавных свиней, огромных жирных гусей, кони, коровы… А в лесах, говорят, медведи. Правда люди знающие утверждают, что медведь ближе, чем на два километра к деревне не подойдёт, а медведями пугают, чтобы оправдать кражу скотины… В огороды забегают норки, хорьки, косули, прилетают филины… Летом на болотах растёт клюква и из города приезжают сюда охотиться на лося.
А деревенские — живут потихоньку, простыми жизнями живут, детей рожают. Шесть детей — нормальная семья. Дети помогают управляться со скотиной и огородом, учатся в школе, вырастают и уезжают… только некоторые не уживаются в городах и возвращаются, потому что, оказывается, нужно было учиться не только в школе, но ещё и в обществе. Не доверять людям и уметь быть самому по себе — этому их в Лаптевке не учит никто. И даже если в городе с работой и учёбой всё у них получается, то грубости от людей они не выдерживают, возвращаются.
Библиотека.
Надежда Беляева
В библиотеку привезли новые книжки, и детские полки заполнились яркими Смешариками. Надежда Беляева, библиотекарь и местный депутат, зашла истопить печку в выходной день, чтобы Смешарики и цветы тут не помёрзли. У Надежды большое хозяйство, которое кормит семью и мясом и деньгами…
— Ничего хорошего в деревне нету. Вот и уезжают все. Здесь пенсионеры одни осталися, а зачем пенсионерам куда-то ехать. Им и в деревне неплохо живётся… И куды они поедут сейчас? Кто им квартиру даст? Денег нет купить.
Мясо продаём мы по дешевке — 100–110 рублей говядина. На рынке 200 рублей уже… Так что ниче хорошего в деревне нету. Работать нужно день и ночь, чтобы прокормиться и скотину прокормить.
А что хорошего — что в деревне воздух хороший, вот для вас — вы приезжаете из города и кажется вам: «Ой, как хорошо в деревне, благодать какая…» а нам это…
Ну, правильно — в Новосибирск я еду по делам… я оттуда отъезжаю вот с та-акой головой. Там эти машины, тошнит… вот сюда приезжаешь — легче чувствуется. А там тоже привычку, наверное, надо, чтобы жить. Там невозможно… ну вы привыкли уже, а я этим воздухом не могу дышать, у меня голова болит. И вот этот гул… И вот эта суета. Бегут, бегут все… мы не привыкли к этому.
Куда деваться. Мы коренные. Так что лучше нашей Лаптевки нету деревни. И вообще, вы проезжали, видели какие деревни по дороге — ни ограды, ничего…
А в нашей Лаптевке — хорошо.