Залитый водой и кровью, Аультину охотно укрылся бы в трюме, если бы крышку люка не закрыли и не завалили снастями.
Круг, образованный рыбачьими лодками, превратился в страшную западню, полную бурлящей крови и пены. Охваченные ужасом, израненные тунцы бешено бьются, пытаясь уйти от неминуемой гибели. Они очень сильны, и борта лодок сотрясаются от их страшных ударов. Кровавые волны перекатываются через палубу, окрашивая море в красный цвет. Те рыбаки, что стоят поближе к борту, все в крови. Кровью забрызганы даже кружевное жабо и манжеты главного господина.
Такое невиданное прежде зрелище не нравится Аультину, его мутит, спирает дыхание. Никогда еще ему не было так плохо, как сейчас, от этой непрерывной болтанки. Кажется, само море становится на дыбы всякий раз, когда гарпун вонзается в тело тунца и из него хлещет кровища. Аультину привык резать козлят, а когда приходит время забивать скот, он помогает разделывать туши и покрупнее. Нет, страшно ему не от вида крови. У нее совсем незнакомый запах, и слишком уж ее много, прямо бултыхаешься в крови. Аультину не знает, за что ухватиться: все кругом такое скользкое, липкое.
Вдруг раздается крик, и Аультину едва успевает заметить большого и толстого парня с кудрявыми волосами, который забавы ради запер его в трюме: на какое-то мгновение тот повисает в воздухе, цепляясь за канат, но сразу же падает в самую середку загороженного места, туда, где кишат туши тунцов – и убитых, и бьющихся в предсмертных судорогах. Рыбаки бросают в воду чалки, доски и гарпуны, чтобы парень мог за них ухватиться, но его затягивает в водоворот. Один из рыбаков, подцепив гарпуном свободный конец каната, сует его в руки Аультину. Старшой велит держать его покрепче.
Охваченный ужасом, Аультину изо всех сил старается удержать канат, который натягивается все сильнее, и если бы он чудом не зацепился за носовую лебедку, не миновать бы мальчишке кровавой бани. У Аультину ободрана кожа на ладонях, но это пустяк по сравнению с тем, что открывается его взору: в ужасе смотрит он на бурлящий кровавый котел, представляя себе, как вонзаются в его тело зубы тунцов или гарпуны, как волны захлестывают и затягивают его в темную глубину.
Не нужно ему это море, которое из овчарни кажется таким недостижимым и безмятежным. Нет, море – это смерть! Аультину оглушен. До его сознания доходят лишь какие-то смутные голоса и звуки, он почти не видит того, что творится вокруг, и начинает что-то соображать, только когда в баркас втаскивают тело упавшего за борт рыбака.
Тунцы издыхают, солнце уже высоко, рыбаки проголодались. Бьют в колокол: это сигнал отбоя. Из трюма достают хлеб, вино, сыр. Все торопливо закусывают. Дел еще невпроворот: улов оказался очень удачным.
– Выдайте семье погибшего плату за целый день и хороший кусок соленого тунца!
Голос старшого как будто усмиряет море: волны понемногу успокаиваются, белые барашки исчезают. Неподвижно и молча сидят на палубе обессилевшие рыбаки