Знаете, что у меня общего с Николаем Цискаридзе? То, что первым балетом и в его, и в моей жизни была «Жизель». Причем увидели мы ее примерно в одном возрасте, были потрясены, но влияние этого балета на каждого из нас было очень разным: меня он сделал балетоманкой, а Николая Цискаридзе – звездой. Когда меня спрашивают, почему я никогда даже не пыталась пойти учиться балету, я отвечаю, что мне такое даже в голову не приходило. Во-первых, четко понимаю я сейчас, у меня нет таланта, а во-вторых, в балете надо пахать, пахать и пахать. Куда проще его любить и о нем писать. В общем, с точки зрения любви к балету я пошла по самому легкому из всех возможных путей: любить издалека (хотя иногда я любила его очень близко).
На «Жизель» продолжаю ходить, когда есть такая возможность. В феврале смотрела в Львове, в это воскресенье в минском Большом, где этот спектакль идет крайне редко.
Увидела – и поняла, почему стала балетоманкой: очаровательный спектакль. Первый акт – почти сплошная пантомима, по нему вы можете узнать, каким балет был в начале своей истории, второй акт – чистый танец. Кстати, Валентин Елизарьев говорил мне, что балеты, которые он ставит – посередине: там практически нет пантомимы и нет бессодержательного танца, каждое движение несет смысл.
В этот раз у меня на «Жизели» было странное настроение: я смотрела на этот сюжет с современной (ну, по крайней мере, мне так кажется) точки зрения. Вот деревенская девушка Жизель, которой граф Альберт, прикидывающийся крестьянином, вешает лапшу на уши и зовет замуж. Жизель живет с мамой в избушке на окраине леса и, надо полагать, не знает, чем графья отличаются от крестьян: хотя бы руками и речью. Но любовь, как мы все знаем, слепа, и Жизель верит и в любовь, и в скорое замужество. Тем хуже для нее. Потому что рядом с домом ходит лесничий Ганс – вот кто был бы прекрасным мужем. Влюблен до беспамятства и в знак своей любви приносит подстреленных зайчат – очень практично, за таким, как за каменной стеной. Но Жизель юна, неопытна, и этого не понимает – не то, что я, пожившая и много повидавшая дама. Альберт не приносит ничего, только танцует и помогать гадать на ромашке в свою пользу. Я бы на месте Жизели уже здесь сильно задумалась, но любовь, как известно, лишает нас разума. В случае Жизели – буквально. В лесу появляются бездельники-богатеи-охотники, бедняжка (во всех смыслах) Жизель очарована богатым платьем великолепной дамы, и тут выясняется (уж Ганс постарался вывести соперника на чистую воду), что Альберт – не только граф, но и помолвленный жених этой прекрасной дамы. Вот тут-то Жизель сходит с ума – по-настоящему, а сердце у нее слабое, и она умирает. Мать, граф и Ганс безутешны.
Во втором акте на сцене – виллисы, девушки в белом, умершие до свадьбы. Судя по их количеству, раньше любовь доводила до смерти чуть не каждую вторую. Их повелительница Мирта безжалостна: видно, сильно разочаровалась в любви и теперь мстит всем мужикам, которые по дурости забредают на лесное кладбище по ночам. Это, хочу я вам сказать, нужно быть полным придурком, чтобы приходить на лесное кладбище ночью. У нас таких придурка два – Ганс и Альберт. Ганса безжалостные виллисы затанцовывают до смерти (мне всегда это казалось несправедливым, потому что его любовь к Жизели была хоть и приземленной, но вполне искренней), а вот за Альберта Жизель готова побороться. Умоляет, умоляет Мирту и остальных виллис: отпустите его, пусть живет! Как была дурой при жизни, так и осталась ею после смерти: мужик тебя обманул по полной, а ты его защищаешь? Зачем? Пусть сам выкручивается. Но – нет: такова сила ее беззаветной любви, что Альберт остается в живых. Не потому, что Мирта и виллисы его простили (в них ярости побольше, чем в Жизели), а потому, что Жизель своей историей так задурила им голову, что дождались первых петухов и рассвета. Теперь ничто не помешает Альберту наслаждаться жизнью в своем замке со своей великолепной женой. А Жизель с остальными обманутыми будет подкарауливать мужиков на лесном кладбище во веки вечные.
А спектакль был прекрасный. Очень люблю Ирину Еромкину, ее Жизель была трогательной, влюбленной, отчаявшейся и отчаянной в своей любви. И это был тот нечастый, прямо скажем, случай, когда понравился Егор Азаркевич, Альберт – его роль. В черных лосинах ему лучше, чем в белых.
В общем, когда снова будет «Жизель», опять пойду. Может, еще что-то новое увижу.