Хотелось все обдумать, привести свои мысли в порядок и, главное, успокоить нервы, которые начинали выть сиреной при мысли о предстоящем разговоре с родителями. Я закрыла глаза, сжала кулаки и попыталась сосредоточиться на дыхании. Я знала, что так нельзя, но ничего не могла с собой поделать. Я должна что-то сделать. Просто обязательно что-нибудь сделать. Я повернула голову на бок, чтобы никто не видел моих слёз.
— Я не хотела… — прошептала я, не открывая глаз. — Не хотела, чтобы мы встречались.
Мы просто гуляли. Не договаривались. Даже не целовались…
Мне необходимо было выговориться. Я понимала, что глупо, что расстроена и что никто не умеет на меня так воздействовать, как моя мать. Я это знаю и ничего не могу с собой сделать. Ей необходимо выговорится, услышать кого-то, кто не станет рассказывать её о том, какая она плохая, а просто послушает и посочувствует. К сожалению, такие люди встречаются только в сказках, и придётся мне рассказать своим родителям всё, как есть…
Я снова уткнулась в подушку и принялась всхлипывать.
— Я думала, ты меня ненавидишь, — тихо сказала мама. Я знаю, тебе сейчас очень больно…
— Нет… я не ненавижу тебя, - сквозь слёзы выдохнула я. - Я знаю, что тебе сейчас плохо… Я прошу… Ты… Ты мне тоже очень нравишься, просто… Просто я… Прости, что я так с тобой поступила…Я хотела как лучше.
После этих слов я закрыла глаза и больше не плакала. Больше не было слез. На этот раз мы обе знали, что слезами ничего не изменишь.
Через полчаса мама решила всё-таки попробовать узнать, что же случилось, и привела на кухню нас с отцом. Я даже не представляю, как сильно он расстроился, увидев нас с мамой в обнимку. Я села на стул и уставилась в пол.