Подойдя к дому, Андрей перевел дух, достал из кармана пиджака бумажник и, открыв его, начал что-то набирать на мобильном телефоне. Потом, немного помолчав, снова достал его из кармана и улыбнулся мне.
— Макс, — крикнул он, затем немного помолчал и снова повторил: — Макс, это тебя.
— Что такое? — спросил я, подходя к нему.
Не знаю, может быть, у меня были какие-то свои предположения на этот счет, но я решил сказать то, что думаю:
— Извини, что отвлекаю. Но мне пришло сообщение с подписью: «Макс Трахтенберг».
Андрей недоуменно взглянул на меня, а я показал ему тонкий листок бумаги, на котором было написано: «Привет, Макс! Хочу обратить твое внимание на то, как недавно поступил ты с Мариной. Поступил просто отвратительно. Но я не знаю, как к этому относиться. Как к пошлости, как отвратительно-тупому вранью или как к глупости. Не знаю. Для меня — это не имеет никакого значения. Это выше меня. Я не хочу оправдываться. Пошел прочь. Максим».
Макс прочитал мне небольшую речь о том, что я не прав, что он меня любит, что и так далее. Сначала я не хотел ему отвечать, а потом не смог — потому что для меня это вообще не имело никакого значения, как, впрочем, и для него. Поэтому я просто извинился за грубую шутку, продиктованную скорее всего, неудавшимся юношеским максимализмом, и сказал, что моя информация о причине нашей встречи просто «бабская сплетня», и чтобы он не тратил на нее свое драгоценное время.
Затем я вернулся к нему, мы попрощались и разошлись, наконец.
А на следующий день Андрей предложил мне встретиться — предварительно договорившись о встрече — на нейтральной территории. Я сначала не понял, что это могло значить, а он показал мне небольшой листок с телефоном некой девушки, которую назвал «просто знакомой».