Почитываю, знаете ли, блог Морены Мораны.
На днях она рассуждала на тему, что мечты о принцах и олигархах, или хотя бы муже, который будет содержать, — это такая обезболивающая пилюля, которую под видом сериалов и книг продают нашим женщинам, чтобы они меньше грустили, собираясь утром на работу.
Добавлю, что и у некоторых современных мужчин есть такой же анальгетик — мечта о восстановлении патриархата, некогда будто бы царившего на Руси. Ну как, в «Домострое» же написано!
Ну, знаете ли, это как картинки “Ожидание” vs “Реальность”. В «Домострое» описан некий идеал, но насколько он отражал жизнь, другой вопрос.
Давайте сначала разберемся, что имеется в виду под патриархатом.
Википедия дает весьма размытое определение:
форма социальной организации, в которой мужчина является основным носителем политической власти и морального авторитета, осуществляет контроль над собственность, а отцы или старшие члены мужского пола в семьях обладают лидирующим положением.
Пугливая какая-то формулировка. Не «единственный носитель», а «основной». Значит, есть и не основные носители?..
Интернет-энциклопедия скромничает, а желающие при случае эмигрировать в сказочную страну Какраньшию, напротив, не стесняются детально описывать приметы этого самого патриархата.
Вот примерный список:
Девушка блюдет девственность до брака. Замуж выходит рано, желательно с приданым. Семейным бюджетом не распоряжается. Не владеет грамотой (хотя ладно, здесь можно сделать уступку современности). За "провинности" получает физические замечания. Смысл жизни для нее — брак и деторождение. Рожать, не возражать!
Отцы распоряжаются судьбой детей, скажем, могут их женить/выдать замуж против воли, или (если речь идет о совсем уж древних временах) продать в рабство. Мать в таких вопросах не имеет права голоса.
Примерные литературные иллюстрации — «Тихий Дон», «В лесах» и «На горах», «Хмель» и т.п.
Нечто похожее на эту модель, действительно, существует в некоторых мусульманских странах или староверческих общинах, коих до сих пор не мало в сибирской тайге. Последний костер сати в Индии отгорел лишь в 2008, опять же.
И все-таки мне не хочется обвинять Древнюю Русь в повальном патриархате, да еще в его довольно жестком, "кондовом" варианте.
Давайте отложим в сторону «Домострой» и обратимся к другим источникам, коих не так и мало, в поисках той самой беспросветной тирании.
Начнем с седой древности: от нее почти ничего не осталось, кроме глиняных черепков и ... волшебных сказок.
В них можно найти какие угодно чудеса, но только не патриархат. Василиса — премудрая, а Иван — дурак; Настеньку отец увозит в зимний лес по приказу жены; Марья Моревна уходит на войну, оставив супруга на хозяйстве, и тот, как неразумное дитя, выпускает Кощея из подвала; купец нисколько не расстроен, что у него три дочери. Он души в них не чает: барышни составляют абсолютно безумный виш-лист подарков, и он безропотно выполняет их капризы.
Мелькают в сказках и странные отчества, скорее похожие на матчества: Ягична, да и та же Моревна. А уж как креативно фольклорные невесты издеваются над женихами, и говорить нечего.
Первые выплывшие из тьмы веков реальные женские фигуры тоже как-то не выглядят забитыми. «Не хочу разути робичича», — дерзит Рогнеда жениху прямо со страниц летописи.
Сложно сказать, была ли покорна супругу княгиня Ольга, но со своим взрослым сыном она явно не считалась, стараясь оттеснить его от власти.
Константин Багрянородный называет ее почтительно «архонтисса руссов» и одаривает богатыми дарами ее и свиту из 6 родственниц и 18 прислужниц.
Покушались княгини и на интеллектуальное равенство ( а местами и превосходство) с «лидирующим» гендером. Анна Ярославна, ставшая королевой Франции, знала латынь, тогда как ее венценосный супруг был безграмотен.
Есть исследователи, которые считают, что автором «Слова о полку Игореве» могла быть женщина.
Последнюю надежду, что простолюдинки-то уж точно не умели писать, отняли берестяные грамоты.
«Женщины просто диктовали писцам», — отбрыкивались поклонники патриархальной модели. Но любовные записки на бересте, слишком интимные для того, чтобы диктовать их платному грамотею на ближайшем рынке, зарубили и эту гипотезу.
Берестяная грамота № 377 «От Микиты к Малании. Поиди за мене. Яз тебе хоцю, а ты мене» (1) прозрачно намекает, что слишком поспешно некоторые приравняли древнерусскую женщину к говорящей мебели. И все-таки не все браки устраивались родителями.
Добрачная потеря девственности тоже не всегда выливалась в «эль скандаль» с мазаньем ворот дегтем и публичным шельмованием, растеряху всего лишь карали штрафом.
Вопреки расхожим представлениям, церковные поучения 12-14 вв не отбирали у женщин права голоса на семейном совете: «не лишайте собе совещания жен своих».
Но, разумеется, жена должна повиноваться мужу: «не супротивляйтеся, жены, мужем своим, но во всем покоряйтеся им». А вот мужчинам повиноваться своей прекрасной половине категорически возбранялось: «тому наипоследняя хула, аще кто есть женою обладаем».
Но и эта фраза с треском пролетает мимо патриархальной кассы, ибо недвусмысленно сообщает, что подкаблучников было на Руси изрядное количество.
Кто все еще цепляется за «Домострой» как за спасательный круг, рекомендую ознакомиться с «Молением» Даниила Заточника.
Это весьма велеречивый господин, жалующийся на жизнь в самых изысканных оборотах:
Ибо, господине, кому Боголюбове, а мне горе лютое; кому Бело-озеро, а мне оно смолы чернее; кому Лаче-озеро, а мне, на нем живя, плач горький; кому Новый Город, а у меня в доме углы завалились, так как не расцвело счастье мое.
Помимо жалоб на бедность, его творение наполнено сетованиями на некую абстрактную «злую жену», которая
всю жизнь мужа своего погубит. Лучше камень бить, нежели злую жену учить; железо переплавишь, а злой жены не научишь.
Что-то мне подсказывает, что «воспитательные меры» не всегда сносились русской женщиной безропотно и были чреваты кармическим бумерангом из запущенной в голову сковородки.
Дальше у Даниила еще более интересный пассаж:
У некоего человека умерла жена, он же по смерти ее начал продавать детей. И люди сказали ему: “Зачем детей продаешь?” Он же ответил: “Если родились они в мать, то, как подрастут, меня самого продадут”.
Оставим в стороне моральный облик этого «предпринимателя». Просто отметим, что он осмелился на превентивную распродажу потенциально опасного потомства лишь после смерти супруги. Которая, очевидно, была ухватиста и своей выгоды не упускала, то есть попадала в категорию «злых» жен.
В церковных поучениях можно найти множество красок к портрету «злой» жены: она могла быть и "прелюбодейна" и "упьянчива", могла "лаяться" и перебарщивать с косметикой.
Кстати, запойное злоупотребление белилами и румянами длилось веками.
При этом женщин пытались запереть в доме и не выпускать никуда без сопровождения. Помните, как у Пушкина: "Они родились для гарема Иль для неволи теремов". Устав князя Ярослава 12 века запрещал женщинам ходить самовольно в гости, а иностранцы на русской службе в 16-17 вв отмечали, что, дескать, русские тираны держат своих супруг в домах.
Правда, самих женщин заморские гости хвалили: мол, красивы, только вот красятся вельми обильно. Русские церковники были в этом с ними солидарны и писали, что женки кокетничают, "бровь взводят", "устреляя" мужские сердца . Даниил Заточник присоединяется к этому слаженному хору противников мейкап-вакханалии:
Видел жену безобразную, приникнувшую к зеркалу и мажущуюся румянами, и сказал ей: “Не смотрись в зеркало — увидишь безобразие лица своего и еще больше обозлишься”
Как хотите, так и понимайте это все. Но финалистам битвы экстрасенсов такое не снилось, потому что речь идет то ли о телепортации, то ли об умении видеть сквозь стены, сколько килограмм свеклы извели бедные узницы теремов на свои щечки. Заточник, и тот, видимо, ехал на лифте мимо некрасивой женщины, припавшей к зеркалу...
В общем, сами решайте, тянет это все на патриархат или нет. Мне лично это напоминает рекламу освежающих пастилок "Рондо": " а если я сказал к маме, значит — к маме!"
(1) Сначала имя девушки прочитали как "Ульяница", потом признали этот вариант ошибочным