Когда мне было двенадцать, отец сказал, что его старший брат погиб в аварии. Дядя ухаживал за моей бабушкой, и когда его не стало, она стала нашей заботой. Нам нужно было переехать.
Мне нужно было посочувствовать горю моего отца, но все, о чем я мог думать, это о том, что меня заставляют оставить школу и друзей ради какой-то жалкой старухи, которую я никогда не видел. Это было несправедливо! Я не общался с родителями всю дорогу до нашего нового дома, но они, как ни странно, даже обрадовались этому. Мой отец вел машину в молчании, мама прижалась лбом к окну и разглядывала шелестящие листья и унылое небо нашего нового дома на Среднем Западе.
Дом, в котором жил дядя Ланс с бабушкой, был двухэтажным фермерским домом 19 века, окруженным каменной оградой и засохшими старыми деревьями. На меня произвели впечатление высокие потолки с лепниной, антикварная мебель и аристократический шарм этого места. Жить здесь, думал я, все равно что жить в музее. Поначалу я боялся прикоснуться к чему-либо, но вскоре я начал садиться на кресла, обтянутые кожей, рыться в полках, полных старых книг со странными названиями, и исследовать второй этаж. Я совсем забыл о переезде, о своих друзьях и даже о старушке, пока меня не остановила первая закрытая дверь, которую я обнаружил в доме.
Клянусь, я услышал дыхание по ту сторону.
Какой-то инстинкт заставил меня тихо отступить по коридору и вернуться в гостиную, где на груде коробок сидели мои родители.
"Та закрытая дверь в конце коридора... это бабушкина комната?" спросил я.
" Дорогой, — ответила мама, побледнев, — ты ведь не заходил туда?".
"Нет. Я просто осматривался".
Отец опустился передо мной на колени.
"Очень, очень важно, чтобы ты никогда не заходил в бабушкину комнату без разрешения. Что бы ты ни услышал или даже подумал, дверь остается запертой. Понимаешь?" - предупредил он.
"Я понял". пробормотал я. "Но я не понимаю, почему это так важно. Вы, ребята, ведете себя странно".
"Твой отец просто устал, милый". вздохнула мама. "Почему бы тебе не выбрать спальню и не распаковать вещи, пока мы готовим ужин, а?"
Когда мы поужинали, было почти полночь; мой отец зевал, пока мыл посуду. Затем раздался звонок в дверь.
"О Боже", — прошептала мама. "Уже?"
"Оставайся здесь", — поспешил к двери отец. Выглянув в коридор, я увидел, как темная фигура передала моему отцу черный чемоданчик для доставки еды, а затем вернулась к фургону, который остался заведенным. Затем отец поспешно отнес чемодан наверх, словно тот обжигал его, с выражением отвращения на лице. Мы с мамой молча слушали скрипучие шаги, звяканье ключей и стон открывающейся двери.
Через несколько минут отец вернулся вниз, выглядя осунувшимся. Он оставил черный чемодан на крыльце, несколько раз вымыл руки и лицо в кухонной раковине и объявил, что идет спать. Я не знал этого в то время, но с тех пор это должно было стать нашей ночной рутиной.
Не то чтобы мне было неинтересно узнать о бабушке, которую я никогда не видел, просто у меня было слишком много других забот: новая школа, новые друзья, новый город, который нужно было исследовать. Если толстая деревянная дверь в конце коридора должна была оставаться закрытой - "для всеобщей безопасности", как говорил мой отец, — это меня вполне устраивало. Это никак не влияло на мою жизнь — так я думал.
Мы провели в нашем новом доме всего несколько ночей, когда начали слышать поскрипывание в стенах. Хотя дом был безупречно чистым и ухоженным, было неудивительно, что в старом доме жили какие-то животные. Поначалу меня это пугало, этот шаркающий звук, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно. Я лежал без сна, сканируя глазами узорчатые обои и гадая, не собираются ли существа с другой стороны стены пробить себе путь когтями. Мой отец пробовал ловушки и яды, но ничего не помогало. Со временем мы просто привыкли к этому.
В ту ночь меня разбудила тишина и теплая тяжесть, которую я почувствовал на своей груди. Когда я открыл глаза и увидел три пары глаз, смотревших на меня, я был слишком напуган, чтобы двигаться. Даже дышать боялся. Я чувствовал ужасные извивающиеся хвосты крыс и запах их прелой шерсти; что еще хуже, я понимал их писк:
"Почему ты не открываешь дверь, милый? Бабушка ждет".
Я закричал. Крысы разбежались, когда зажегся свет, и мои родители поспешили в мою комнату. Казалось, они почувствовали облегчение от того, что это были только крысы. После этого захватчики ушли, и вскоре мне удалось убедить себя, что все это мне приснилось.
Из комнаты в конце коридора доносились странные запахи и звуки. Если я был голоден, там пекли печенье или жарили мясо; если я думал о девушке, которая мне нравилась в школе, я слышал ее голос по ту сторону двери.
Впервые деньги перестали быть проблемой для нашей семьи, и моя мать с головой ушла в онлайн-покупки, проекты "сделай сам" и все остальное, что ей нужно было делать, чтобы забыть о нашей странной ситуации. Мой отец, напротив, держался подальше от дома как можно дольше. Он возвращался только перед полуночной доставкой, и даже тогда от него обычно несло спиртным. Однажды ночью он вообще не вернулся.
Динь-дон.
Мы с мамой посмотрели друг на друга, потом на дверь. Была полночь, и отец не стал бы звонить.
Динь-дон. Динь-дон.
Мама достала сигарету (с каких пор она курит?) и жестом показала на дверь.
"Тебе лучше открыть ее".
"Но..." начал я.
"В конце концов, тебе придется научиться заботиться о ней". Моя мать выдохнула на меня облако дыма. "Она будет твоей обязанностью после нашей смерти".
Я вдохнул и открыл дверь. Лицо мужчины, стоявшего снаружи, было скрыто тенью, на его теле был плащ, хотя было лето. Когда он протянул черный кейс, кухонный свет заставил его ухмылку сверкнуть, как лезвие ножа. Как только я его взял, он исчез.
"Просто делай то, что делает твой отец", — мама старалась не смотреть на меня, когда говорила. "Достань ее ужин из упаковки и оставь его у ее кровати. Не смотри, что внутри. Надеюсь, она будет спать. Если нет... не общайся с ней. Не надо ничего делать или говорить. Просто оставь поднос, закрой дверь и возвращайся вниз. Понял?"
С пакетом в руках я направился к двери в конце коридора, а потом вспомнил - как я должен был ее открыть? Дверная ручка, как и все остальные в доме, была в форме латунной львиной головы. Я потянулся к ней и вздрогнул, почувствовав, как что-то острое впилось в мою ладонь. Неужели дверная ручка... укусила меня? По латунной ручке потекла струйка крови, но я услышал, как замок отпирается. Я сделал глубокий вдох и проскользнул внутрь.
"Артур?" Старческий голос назвал имя моего отца. "Это ты?"
Я ожидал увидеть что-то из дома престарелых — кастрюли, пищащие аппараты, запах дезинфицирующих средств - но эта комната была идентична всем остальным в доме. Те же резные книжные полки, нарядные ковры, лампы из цветного стекла и уютное кресло, в котором с нетерпением ждала пожилая женщина. Это, должно быть, бабушка.
Она моргнула, как будто удивилась, увидев меня. Я изобразил улыбку и открыл чемоданчик. Внутри оказался поднос, закрытый крышкой из нержавеющей стали. Как и велела мама, я вынул его, не заглядывая внутрь, и поставил на тумбочку рядом с бабушкой.
"О?" Бабушка наклонила голову. "Ты, должно быть, сын Артура. Очень приятно наконец-то встретить тебя... Не хочешь остаться и выпить чашечку чая? Мне здесь так одиноко, и было бы очень приятно услышать новый голос...".
Моя улыбка превратилась в гримасу, но я последовал приказу матери. Я вышел из комнаты с кейсом в руках и позволил двери захлопнуться за мной. Когда я спускался по лестнице, мое сердце было полно сомнений. Почему мои родители заперли эту милую старушку? Она была похожа на ту бабушку, которую я всегда представлял, но никогда не знал: с очками в золотой оправе, белым пучком волос и озорной улыбкой. Бабушку, которая носила бы синие клетчатые платья и учила меня выращивать огород, вязать и печь печенье. Я говорил себе, что, должно быть, я что-то упускаю. Возможно, у бабушки ослабленная иммунная система, слабоумие или какое-то другое заболевание, из-за которого она должна была оставаться дома, но даже если так...
Когда я спускался по лестнице, входная дверь распахнулась; мой отец увидел черный чемоданчик в моих руках, и на его бледном и потном лице появилось выражение ужаса.
"Ты не позволила ему...???!" крикнул он моей матери, которая все еще курила и смотрела в ночь через окно. Она махнула рукой.
" Дорогой, — отец, шатаясь, подошел ко мне и заключил меня в медвежьи объятия. От него пахло мартини с водкой. "Мне очень жаль. Но я должен спросить: ты говорил с бабушкой? Ты взял что-нибудь из того, что она тебе дала?"
"Нет..." пробормотала я.
"Это хорошо, хорошо...", — прошептал про себя отец. "Ты молодец, милый. Но ты должен помнить, что нельзя доверять ничему, что говорит или дает тебе бабушка. Ради всеобщей безопасности".
"Я понимаю".
Но время шло, и я не был уверен, что понимаю. Бабушка казалась в порядке. Если что и было, так это мои родители, которые не были "в порядке с головой". Мама игнорировала меня, отца почти никогда не было рядом. В те вечера, когда он приходил домой поздно, я сам приносил бабушке еду.
Вскоре водитель посыльного встречал меня взглядом печального узнавания, и я уже не дрожал даже от капли крови, необходимой для того, чтобы открыть дверь. Я находил способы узнать о бабушке, не идя явно против указаний родителей — например, подслушивая у двери. Когда бабушка ела то, что было под металлической крышкой, она делала это с упоением: это было похоже на то, как стая гиен разрывает тушу.
В конце концов, конечно, я сломался — как, полагаю, и мой отец, и мой дядя Ланс, и все члены моей семьи, начиная с неизвестно скольких поколений. Была дождливая, унылая суббота. Мои новые школьные "друзья" обещали пригласить меня потусоваться на выходных, но ни один из них даже не удосужился позвонить. Я провел день, бродя по пустым комнатам, как призрак, пока в моей груди не закипела ярость. Хватит, хватит. Я распахнул дверь в бабушкину комнату.
"О? Ты так скоро вернулся?" - спросила она. "Я поставлю чайник. Присаживайся, милый".
Она так и сделала, воспользовавшись маленькой плитой, спрятанной на книжной полке. Я опустился в кресло, мучаясь вопросами. Где бабушка спала? Где она ходила в туалет? Что она делала здесь целый день? Однако ни один из этих вопросов не был вежливой темой для разговора, и я почувствовал облегчение, когда бабушка поставила передо мной блюдце с дымящимся чаем и спросила, что случилось.
Я колебался. Это был мой последний шанс сдержать обещание, которое я дал родителям, не разговаривать с бабушкой. Но я был сыт по горло обещаниями и секретами. Надоел этот скучный город на Среднем Западе, мои глупые одноклассники, вся моя дурацкая жизнь. Ну и пусть! Что такого могло случиться?
"Все". ответил я. "Все не так".
Небо не упало, бабушка не набросилась на меня за то, что я говорил; все было как прежде. Бабушка наблюдала за мной поверх очков, глубоко затягиваясь чаем. Я поступил так же. Чай был травяным с легким ароматом, и не успев опомниться, я стал описывать, как много я потерял, переехав сюда, странное поведение моих родителей, мои попытки вписаться в школьную жизнь и другие более личные вещи, которые я никогда никому не рассказывал, даже своему лучшему другу, который теперь был так далеко. Чем больше я пил, тем больше говорил; бабушка задавала вопросы, чтобы направить разговор в нужное русло, но в основном она делала то, чего никто не делал для меня уже, казалось, много лет: она просто слушала. Я остановился, когда солнце за бабушкиным окном вот-вот должно было зайти.
"Думаю, мне пора идти..." Я поднялся на ноги.
"Конечно. Бабушка все понимает. Это была такая милая маленькая беседа. Надеюсь, ты скоро приедешь еще раз!"
Я тихо прикрыл за собой дверь. Я так боялся, что меня поймают, что не заметил нитку, которая оказалась на мне, когда я встал с бабушкиного стула. Она вела обратно под дверь, и как только я переступила порог, она отцепилась от моих штанов. Конечно, я не придал этому значения. Я все еще пытался пробраться вниз, когда из моей собственной спальни раздался голос отца. Очевидно, он искал меня.
"Что ты себе позволяешь?!" - прорычал отец.
"Ничего", - надулся я.
"Я знаю, где ты был. И я боюсь, что ты не воспринимаешь ситуацию всерьез. Я твой отец - ты должен мне доверять!".
"Доверять тебе?!" огрызнулся я. "Я даже не вижу тебя больше!" Я пожалел об этих словах, как только произнес их, но теперь пути назад не было. Мой отец повесил голову.
"Это для твоего же блага". Отец встал, чтобы выйти из моей комнаты. "Ты можешь ненавидеть меня сейчас, но ты отблагодаришь меня позже. Ты наказан до конца месяца. Дом, школа, и все. Никаких друзей, никаких игр - и больше никаких визитов к бабушке".
Это произошло в самое неподходящее время. В тот же вечер один из моих одноклассников позвонил и пригласил меня на вечеринку у бассейна в следующие выходные. Очевидно, это должно было стать главным событием года, и там будут все - кроме меня. Я раздраженно бродил из комнаты в комнату, не имея ничего, что могло бы развеять скуку и злость. Я не подозревал, что бабушкина нить сплетет свою собственную историю.
Почувствовав что-то на своей постели, я проснулся посреди ночи. Я нервно приподнялся, изнывая от страха перед крысами. Но это была кукла. Старая грязная одноглазая штука с динамиком внутри. Кукла смотрела на меня своим единственным пластмассовым глазом. Вместо привычного "Мама" из динамика раздалось:
"Ты был очень добр ко мне, милый. Почему бы тебе не выпустить бабушку ненадолго из ее комнаты?"
"Эм..." Когда я сел, кукла начала ползти ко мне. В ее пустой глазнице я увидел клубок ниток. Конец нитки уходил за дверь.
"Если мы пойдем вместе, бабушка сможет заставить твоего папу образумиться. Тогда он разрешит тебе пойти на вечеринку у бассейна. Разве это не весело?"
Это могло бы звучать здорово, если бы не звучало из искаженной записи в устах ожившей куклы. Я судорожно оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было бы перерезать нить. Мой взгляд остановился на ножницах на тумбочке. Когда кукла приблизилась к моему лицу, я схватил ножницы и перерезал нить. Кукла безжизненно упала на мою кровать. Но бабушкина нитка скользнула обратно внутрь куклы, затем намоталась на ножницы, вырвала их из моей руки и прикрепила их к кукле. Теперь она держала ножницы как мясницкий нож. Я оттолкнул куклу, но она, как ужасный пластиковый паук, снова набросилась на меня. Лезвия ножниц остановились в дюйме от моего глазного яблока, когда голос из динамика выдвинул ультиматум: "Если ты выпустишь бабушку, то сможешь сохранить свои глаза".
С куклой, плотно прижатой к моей голове, я распахнул дверь своей спальни. Прихожая превратилась в тоннель из нитей, похожий на логово огромного паука. Единственный свободный путь вел прямо к последней двери в коридоре. Я думал об отстраненном взгляде матери, о пьянстве отца и его запретах... Я пришел в себя только когда почувствовал щелчок дверной ручки и оказался в бабушкиной комнате.
"Здравствуй, дорогой". Бабушка улыбнулась.
"Не могла бы ты снять с меня эту штуку?!" взмолился я.
"Боюсь, что нет, милая. Она здесь, чтобы помочь тебе поступить правильно". Теперь я заметил, что ниточка, оживляющая куклу, была намотана на палец бабушки. "А теперь приоткрой дверь для бабушки, хорошо?" Я почувствовал, что у меня пересохло в горле. Я отступил назад, готовый пропустить бабушку...
"СТОЙ!" Мой отец, в пижаме, боролся с паутиной веревки. Бабушка встала, и тут я заметил, что кукла больше не двигается. Веревка имела силу только за пределами бабушкиной комнаты. Здесь, похоже, старушка была бессильна. Я сорвал ужасную куклу с головы и бросил ее на пол, где она лежала бесполезной игрушкой. Когда я выскочил из бабушкиной комнаты и захлопнула дверь, я услышала чудовищный вой с другой стороны.
"Я знал... она... собиралась поработать над тобой", - задыхался мой отец. "Но она может навредить нам только тем, что мы возьмем из ее комнаты. Там она бессильна. Она может влиять на наши чувства и манипулировать нашими желаниями, но она не может навредить нам - до тех пор, пока мы заботимся о ней и держим ее в той комнате".
"Кто она?" спросил я. "Что она?"
"Наш крест, который мы должны нести. У каждой семьи есть хотя бы один секрет. Она - наш секрет".
"...Дядя Ланс не попал в аварию, не так ли?"
"Нет", - вздохнул отец. "Не было никакой аварии".
"...Артур...", - предостерегла мама.
"Он уже достаточно взрослый. После этого кошмара еще немного не повредит".
Отец повел меня вниз и открыл защищенную паролем папку на своем компьютере. Внутри оказались записи с камеры наблюдения, установленной на двери в конце коридора, которую я раньше не замечал. Наконец-то я понял, откуда отец узнал, что я навещал бабушку.
"У дяди Ланса был инсульт. Твоя тетя Джун - его жена - пыталась сама позаботиться о пропитании. Она не знала, что защита от этой штуки распространяется только на нашу родословную. Любой другой, кто войдет туда..."
Ему не нужно было говорить больше. Я видел это на зернистых черно-белых кадрах на экране: моя тетя Джун капает несколько капель крови своего мужа на дверную ручку, чтобы активировать ее. Переступает порог с черным футляром в руках. У нее подкашиваются ноги. Корчась в агонии, царапая ногтями пол, когда ее собственные внутренности разлетались вокруг нее. Выражение белых глаз живого существа, съеденного с ног до головы. Последним ее действием было захлопнуть дверь - она оказалась внутри вместе с бабушкой.
Тетя Джун пожертвовала собой, чтобы сохранить эту тварь в безопасности еще на один день. Этого было достаточно, чтобы мы успели приехать и выполнить свой долг смотрителей.
Прошло более десяти лет с того дня, когда я узнал правду и стал опекуном. С тех пор мои родители развелись, а стресс и страх свели моего отца в могилу. Тем не менее я не могу жаловаться. Я привык к ужасным иллюзиям и неестественным явлениям. В отличие от всех остальных моих знакомых, я могу рассчитывать на стабильный баланс на своем банковском счету, и мне никогда не придется работать, чтобы заработать на жизнь. И все же, когда я иду по городу и смотрю на красивые фасады многих домов, то думаю о секретах, которые они могут хранить.
Интересно, сколько людей, с которыми я пересекаюсь, тоже должны быть дома к полуночи?
©️ beardify