Часть 1
Теперь он будет только мой
- Ну вот, наконец-то, школа позади и мы сво-бод-ны-ы-ы! – Ульяна радостно подпрыгивала, подняв руки вверх.
Две подруги стояли на берегу небольшой мелкой речки, с заросшими осокой берегами. Из них двоих Ульяна верховодила, потому что была красивее. Ладную фигуру подчеркивал короткий простой сарафан в мелкий цветочек. Кудрявые непослушные волосы отливали медью на солнце и вечно выбивались из заколок. В зелёных глазах вспыхивали золотистые искорки.
Катя отличалась боле спокойным нравом. Она редко улыбалась, потому что стеснялась своих крупных зубов. Казалось, они не помещались во рту, отчего он постоянно был приоткрыт. Катя комплексовала из-за своей внешности. Часто называла себя лошадью Пржевальского, разглядывая себя перед зеркалом. Она не догадывалась, но в школе её так называли многие одноклассники.
Катя с завистью смотрела на свою подругу и думала, что природа поступила несправедливо, отмерив с избытком красоты Ульяне и обделив во всём её, Катю. Мало ужасных зубов, да ещё фигура такая, словно её лепил из глины неумелый мастер.
- Кать, поедем со мной в город, поступим в колледж, будем вместе учиться. Веселее же вдвоём. Ну что ты будешь делать в деревне? – Ульяна положила ладонь на плечо Кате.
- Не знаю. Как я маму с братьями одну оставлю? Ромке еще шесть лет.
- Ну-ну. Так я и поверила, что из-за мамы не хочешь ехать. По Ваське сохнешь. Какое у него будущее? Трактористом будет, как его отец, и так же пить. А что ещё в деревне делать? – Ульяна заглянула в лицо своей подруге.
- Прости, не обижайся. Только он не смотрит на тебя. С Надьки глаз не сводит. – Ульяна обняла подругу.
- Я не обиделась. – Катя отстранилась. Она сощурила глаза и посмотрела на клонившееся к верхушкам леса солнце. – Пойдём домой, скоро комары заедят. Солнце садится.
Девушки, молча, шли по берегу реки, и каждая думала о своём. Проходя мимо заброшенного свинарника, они услышали чьи-то приглушённые голоса. Ульяна сразу узнала голос Василия и искоса взглянула на Катю. Та крупными зубами прикусила нижнюю губу, в глазах задрожали слёзы. Они услышали приглушённый Надин смех.
- Не надо, увидят.
- Да никого тут нет, – беззаботно сказал Василий, и внутри послышалась возня.
Катя прибавила шагу. Ульяна еле за ней поспевала.
- Кать, ну не плачь. Он такой же, как все парни. Ни одной юбки не пропустит.
Катя не ответила. Её сжигала ревность. Ей хотелось развернуться, вбежать в заброшенный свинарник и наброситься на Надьку, вырвать все волосы, а потом посмотреть, как будет целовать Васька лысую Надьку. Она представила эту картину и хихикнула. Тут же из глаз её хлынули слёзы.
Они дошли до дома Ульяны и распрощались. Катя пошла дальше одна. Она жила на другом конце деревни. И всю дорогу рисовала в уме картины мести Надьке, которая завоевала внимание Василия.
- Наконец-то, явилась. Где тебя черти носили? Пора ужинать. Ромку с Иваном не видела? Поди, опять у конюшни ошиваются. Сбегай за ними, – заворчала мать, как только Катя вошла в дом.
Катя пошла к двери, а вслед ей летели слова матери:
- Дождалась, когда дочка вырастет. Думала, помощницей станет. А она и не разбежится помогать, всё в мечтах витает, гуляет целыми днями…
Катя с силой хлопнула дверью и побрела к конюшне, еле сдерживая от обиды слезы. «Может, и правда, уехать с Ульянкой в город? Всё равно на мать не угодишь, а Васька…» Она вспомнила симпатичного парня и сердце тут же заныло от тоски. «Нет, не отдам его никому». Катя пошла быстрее.
В деревне ложатся спать рано, чтобы встать с рассветом и делать бесконечные дела по дому. Братья спали вместе на диване, мать – на железной высокой кровати. Раньше Катя спала вместе с ней. Но, когда выросла, отвоевала отдельное место на раскладушке.
Катя прислушивалась к дыханию братьев и матери, старалась не ворочаться. Пружины раскладушки поскрипывали при каждом движении. Когда она убедилась, что все спят, осторожно встала. Раскладушка скрипнула пару раз, но никто не проснулся. Катя выскользнула в сени, сунула ноги в резиновые сапоги. Они всегда стояли тут, у двери. Когда было сыро или шёл дождь, все надевали их, выходя на двор или в огород. Сняла с вешалки ветровку Ивана, в которой тот ходил на рыбалку, накинула поверх ночной рубашки и отодвинула засов на входной двери.
Её встретил прохладный ночной воздух. Чернильное небо усыпали мириады звёзд. Катя пошла вдоль улицы. Большие сапоги предательски хлопали. Собака в соседнем дворе загремела цепью, но узнала шаги, не залаяла. Ни огонька в окнах домов.
На краю деревни, поодаль от остальных домов, стояла покосившаяся маленькая изба старухи Усачихи. Никто не помнил её имени, звали по кличке, образованной из фамилии - Усачёва. Жила старуха одна, ни родных, ни детей. Всякое рассказывали о ней. Кто говорил, что ведьма она. Бабы к ней по ночам бегали избавляться от нежелательной беременности. Младенцев носили к ней заговаривать пупочные грыжи. Сколько Катя себя помнила, Усачиха всегда была такой старой и высохшей, словно мяса на костях не осталось. Круглый год ходила в одной и той же серой одежде.
Деревенская ребятня обходила её дом стороной. Но сегодня ревность с такой силой ударила в голову Кати, что она решилась просить Усачиху о помощи. Подойдя к покосившемуся дому, она пугливо посмотрела по сторонам. Сердце бешено ухало в груди от страха и волнения. Но отступать поздно. Катя постучал в низкое маленькое окно. Казалось, вся деревня должна бы проснуться от оглушительно дребезжащего звука. Только у кого-то во дворе пару раз неуверенно гавкнул пёс и замолк.
Катя отвлеклась от окна, вглядывалась во тьму, а когда повернула голову, то отшатнулась от ужаса. Через стекло на неё смотрело сморщенное лицо Усачихи, подсвеченное снизу неярким пламенем свечи. Катя открыла рот в немом крике, собираясь сбежать, но лицо старухи неожиданно исчезло. И тут же послышался звук отодвигаемого засова. Дверь со скрипом приоткрылась, и Катя услышала тонкий голос Усачихи:
- Заходи.
Её колотила дрожь, но Катя поднялась по скрипучим ступеням крыльца, заглянула в сени и сразу увидела тусклый свет из открытой двери сбоку. Она несмело шагнула через порог.
- Прикрой. Комаров напустишь. – Усачиха поставила свечу в стакане на стол и смотрела на Катю маленькими острыми глазками.
Катя затворила дверь, обитую клеёнкой со стёртым от времени рисунком. Из дыр торчали куски грязной ваты. Комната чистая, уютная. Некрашеный пол покрыт полосатыми домоткаными половиками. Посреди избы стоит прямоугольный стол с вязаной крючком белой скатертью поверх клеёнки. На высокой старинной кровати стопкой сложены пузатые подушки. По-видимому, спать старуха не ложилась ещё.
- Не похоже, что тяжёлая ты. Зачем пришла? – Голос Усачихи тонкий, словно и не старушечий вовсе.
Катя молчала и дрожала.
- Худое задумала, девка. В таких делах я не помощница. – Усачиха покачала головой.
- Я люблю его. Помогите… Приворожить. – Выпалила Катя и сама испугалась своей смелости.
- Ишь ты. Люблю. А Васька, что же, не глядит в твою сторону? И не удивительно.
Катя вытаращила глаза на старуху. «Откуда знает?» От удивления даже не обиделась на последнее её замечание.
- На лице у тебя всё написано, – прочитала её мысли Усачиха. – А кроме Васьки, что, парней больше нет в целом свете? Всем красивых подавай. А сама-то, разве ровня ему? – Слова старухи жгли коленным железом. - Поезжай в город, там парней много. И для тебя сыщется какой.
Катя замотала головой.
- А как пожалеешь потом? Вернуть назад не смогу.
- Не пожалею. А если что, так хоть немного с ним буду счастлива.
Старуха долго смотрела на Катю, потом ушла за печь. Оттуда не раздавалось ни шороха, ни движения. Где-то под полом скреблась мышь. Катя боялась вздохнуть от страха. Наконец, старуха вернулась с пол литровой банкой в узловатых сухих руках. Она остановилась перед Катей и протянула ей банку с тёмно-коричневым содержимым. Катя случайно коснулась пальцев Усачихи. Ледяной холод обжёг её пальцы, она вздрогнула и отдёрнула руку.
- Добавляй в чай, но не весь отар сразу. На три-четыре раза раздели. Выпить он должен по доброй воле. – Вблизи глаза Усачихи жалили, словно горячие угли.
- Спасибо. – Катя попятилась к двери, открыла спиной и бросилась вон из избы.
Она шла, глядя под ноги, что бы ненароком не споткнуться и не разбить банку. Её еще трясло, но уже не от страха, а от радости. «Всё получилось. Теперь Васька будет только мой!»
У дома она наклонилась и сунула банку в дырку под крыльцом. Заперла на засов дверь, сняла сапоги и тихо проскользнула в дом. Пружины скрипнули, когда Катя, затаив дыхание, улеглась на раскладушку. Как ни странно, но она быстро уснула.
Утром Катя проснулась от того, что мать гремела у печки. Вылезать из-под одеяла не хотелось, но Катя заставила себя встать.
Ромка спал один на диване.
- А Ванька где? – спросила она мать.
Та выглянула из-за печи, смерила Катю недобрым взглядом.
- Проснулась? Куда ночью шастала? Ванька на рыбалку усвистал с утра пораньше.
Катя так и подпрыгнула. Она бросилась вон из избы. Роса обожгла холодом голые ноги. Катя заглянула в дыру под крыльцом. Банка лежала на боку.
Продолжение следует
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6