Вчера на открытии Осеннего салона во Дворце искусств (Минск) было многолюдно, что радует. Причем основной массой посетителей были молодые люди, что радует вдвойне, хотя понимаешь объективные причины (кроме любви к искусству, которую мне в любом случае хочется считать главной причиной): 1) в день открытия вход бесплатный, 2) среди участников выставки много выпускников (и студентов, надо полагать) Академии искусств. Я подслушивала (не говорите, что это плохо) разговоры молодых у картин и слышала много профессиональных разборов. И меня это очень радовало, вдохновляло и нередко разъясняло.
На втором этаже играла музыка, погружающая в транс, гитара, выводящая оттуда, устраивал перформанс молодой коллектив.
Моим первым фаворитом стали две работы Вероники Микита «Свободный полет» и «Крылья осени». «Можно улететь от обстоятельств, но никуда не улетишь от собственных мыслей», – написано на одной.
«Если есть крылья, то пусть они не будут прозрачными, как осень», – на другой (я посмотрела на свои в отражении другой картины – не стали ли они слишком хрупкими?).
Я возвращалась к этим небольшим работам несколько раз, и проснулась сегодня с ощущением, что мне они нужны. Теперь вот решаюсь – раскошелиться ли на 1600 BYN, очень немаленькая для меня сумма. (Вы же знаете, что все работы, выставленные на «Осеннем салоне», можно купить?).
«Я бы ни за что в жизни не стал сочетать зеленый и фиолетовый», – с хорошо различимой ноткой снобизма – фи-фи, какой плохой вкус! – говорит молодой человек группке внимающих товарищей. Потом они подходят ближе и читают, что проект BelonicaArt позволяет незрячим людям заниматься живописью: устройство Lihtar переводит цвета в музыку, и они слышат и рисуют то, чего не могут видеть. Молодой человек осекся, опасаясь осуждения: «А, ну тогда другое дело».
Работа Антона Борздого «500 оттенков прекрасного» должна была провоцировать – и она это делала, собирая возле сюда людей, которые фотографировали ее как будто исподтишка: как-то неудобно…
«А что здесь?», – спрашивает мама маленького мальчика. «Носки!», – отвечает радостно. Подхожу и читаю: точно, «Шкарпэткi», автор Дана Мигунова.
На салоне много работ, художественно переосмысливающих ситуацию, в которой мы все живем. Здесь и «Перарваныя жыццi» Павла Кашевского (отсылка к Чернобылю и Фукусиме),
и «Выхад ёсць» Владимира Соколовского,
и работы художника, выступающего под псевдонимом Цемра. Я долго стояла перед его «Беларусачкай».
Перед работами Алеся Богданова «У чаканнi пераменаў» стояли молодые люди и рассуждали о том, что вот это символизирует плесень, которая пожирает живое тело природы, которая, конечно, символ, и не должна восприниматься буквально только природой, и только изменения могут это тело спасти.
Перед работой Влада Шевелева «Заняпад» (Упадок) стоят молодые люди и смотрят то в смартфон, то на фотографию. В смартфоне у них «Пьета» Микеланджело, а на фото – отсылка к ней, вызывающая много аллюзий.
Работа Марины Копец «Размова з грашыма» говорит со зрителем напрямую – ясно и четко: на разорванной и слегка прихваченной пластырем 100-долларовой купюре надпись на английском: «Я кусок бумаги и контролирую всю твою жизнь».
Иногда нас нужно бить по голове банальными истинами. А иногда – заставлять смотреть на одно и то же с разных ракурсов, что делает работа Татьяны Савик «Iголкi, што колюць, або цвiкi, што замацоўваюць» (перевод для моих российских друзей: Иголки, что колют, или гвозди, что закрепляют»).
Какой вариант вам ближе?
Кстати, меньше всего людей было в том зале, где выставлены реалистические пейзажи – они прекрасны, но однозначны. А мы сейчас хотим неоднозначного, многозадачного, того, над чем можно – и нужно, стоит – подумать.
На «Осенний салон» я хочу прийти еще раз – когда людей будет поменьше, когда у картин можно будет постоять подольше и поразмышлять над интерпретациями.