Читательница «Московских историй» Яна Журавлева, когда-то, прочитав автобиографическую повесть Вениамина Каверина «Освещенные окна», отправилась в путешествие по Москве вековой давности — по следам писателя. Занятие это не надоело ей до сих пор.
1918 год, февраль
В Москву Вениамин (тогда еще не Каверин, а Зильбер) приехал в феврале 1918 года. Школьник - 16 лет. Брат Лев, старший, 24-летний, уже живший в Москве (2-я Тверская-Ямская, 3), встретил на вокзале. (Лев Зильбер, в будущем - создатель советской школы медицинской вирусологии), где стояли "дежурные, закутанные в толстые шубы» и мужчины с салазками услугу - довезти багаж до дома ("...рваный пиджак, из которого торчали клочья ваты")
Ночная, незнакомая Москва поразила меня. Со своей путаницей переулков и темными провалами ворот она была громадная, безлюдная.
Братья в первую ночь заночевали в амбулатории в Оружейном переулке, где работал Лев.
Я хотел умыться с дороги, но Лев сказал, что вода не идет, и стал устраивать мне ночлег. Подушки не было, кроме кислородной. По очереди мы долго надували подушку. ...Он накинул на кушетку старый чехол, кажется, от рояля, и сказал: "Ну вот, брат, и все. Прикройся полушубком".
Вене надо было устроиться на учебу и на работу. Такие были времена - студенты и школьники должны были еще и работать. Лев потребовал решить этот вопрос прямо в первые сутки после приезда. По справочнику, было выбрано реальное училище Алябьева.
В справочнике Т-ва Суворина "Вся Москва - 1917 г. (далее "ВМ-1917) реальное училище Алябьева числится по адресу "Тверская улица, 64" (в н.в. Тверская, 24).
Дом это угловой со Старопименовским переулком, доходный, построенный в 1880-х гг. Училище было на нижнем этаже.
Главное событие учебного дня там описывается так:
Раздались крики: "Привезли, привезли". ...У подъезда стояла на санях большая кастрюля, укутанная старым одеялом. Ребята на руках бережно внесли ее в вестибюль, и вдруг неведомо откуда у всех у руках появились котелки и чашки… В кастрюле была жидкая чечевичная каша. Толстая девочка в красноармейском шлеме стала раздавать ее, покрикивая на ребят, совавшихся без очереди.
Веня не был принят в это училище. Он вышел, пошел по Тверской и "машинально свернул" на Садовую Триумфальную.
Она (Садовая Триумфальная) продольно делилась бульваром, по которому никто не ходил - он был завален снегом. Ходили по утоптанной грязной панели. ...Фанерная дощечка, на которой было крупно написано печатными буквами "Единая Трудовая школа № 144", остановила меня. Я ... решительно вошел в подъезд.
Так Веня поступил в Единую Трудовую Школу — такое наименование с октября 1918 года было присвоено всем школам, находящимся в ведении Народного комиссариата просвещения. Точного адреса нет, возможны два варианта. Тверская, 30, - угол с Садовой Триумфальной, 2, - бывшая частная гимназия Сергея Ивановича Ростовцева.
Это учебное заведение было сразу за углом. Дом был построен около 1843 года. Место было "с историей" аж с 1790 года.
Второй вариант: Садовая Триумфальная, 10, - Воротниковский, 13, - бывшее владение Губернского земства. Размещалась в нем Губернская земская управа. Здесь было множество конторских помещений, и их можно было приспособить под классы и другие нужные отделения. Это - административное здание 1897 года. Дом надстроен двумя этажами в советское время.
В школу Вениамина зачислили, и он сразу "получил большую тарелку чечевичной каши". Удивило Веню, что никто даже не упоминал о занятиях, зато он узнал, что часть продуктов, полагавшихся школе, выдавалась сухим пайком и еще — что завуч лично выдает всем по ложке рыбьего жира в день.
Нужно было еще и работать. Лев устроил брата хлеборезом в студенческую столовую при Медицинском институте на Девичьем поле. Там кормили. Обязанности - резать хлеб на порции, раскладывать, разносить, после обеда собрать посуду со столов и отнести ее на мойку.
Утром Веня шел до угла с Тверской, там "с боем" влезал в трамвай, который шел по Садовому кольцу, и ехал до Зубовской улицы, а потом шел по Зубовской к Большой Пироговской (тогда Б. Царицынской).
В марте трамваи перестали ходить - ходил пешком. По Бульварному кольцу до Пречистенки, и по Пречистенке, а потом по Зубовской к Б. Пироговской.
В столовке - небольшом деревянном доме - работа уже шла, когда я приходил. Повар, дядя Егор, толстый, важный, в высоком колпаке и медицинском халате... рубил капусту для щей, покрикивая на бабу, разжигавшую большую плиту. ...Подле хлебного стола стояло ведро с горячей водой, работая, я смачивал широкий нож с с толстой короткой ручкой. Буханка вкусно вздыхала, когда я делил ее пополам. Задача - и нелегкая - заключалась в том, чтобы осьмушки, каждая с четверть тетрадного листа, были прямоугольно равны… Время от времени я снимал с ножа налипшие крошки - они шли потом в форшмак или котлеты.
К трем часам рабочий день заканчивался, и Вениамин шел в школу. А вечером возвращался в квартиру на 2-й Тверской-Ямской.
Две светлые комнаты выходили на Оружейный переулок, а одна, полутемная, рядом с кухней, во двор. Потолки были низкие, окна — небольшие... в полутемную комнату вели две высокие ступеньки. С крыши кирпичного сарая, пристроенного к дому, можно было заглянуть в окно, выходившее во двор… В соседнем доме, который был продолжением нашего, жила владелица и того и другого, Анна Власьевна Холобаева, с мужем и сыном.
В каждой комнате стояла "буржуйка" (маленькая печка), под закопченным потолком висели на проволоке трубы, соединявшие печки с дымоходом.
Веня комнаты отмыл, а дрова братья добыли у хозяйки, обменяв на вещи, привезенные из Пскова. Торговались за каждое полено. Был еще способ быстро обогреть комнату - налить на сковородку денатурат. Пока денатурат горел, надо было успеть раздеться и залечь под одеяла.
Позже, в романе "Два капитана", писатель Вениамин Каверин поселил в этот дом семью Татариновых. #яна журавлева
Продолжение следует.
Начало: "В 1954 году книга "Два капитана" для меня была потрясением", "По следам 1918 года: Виден ли из окна Оружейный переулок?".