Зарисовка по мотивам внутренней психологической драмы. Имена изменены.
Истинный деятель, вступив на путь, сразу видит перед собой столько дела, что не станет жаловаться, что ему не дают делать, а непременно отыщет и успеет хоть что-нибудь сделать.
Ф.М. Достоевский
Машка отправилась в кухню ставить чайник. "Видела бы мать..." - пронеслось в голове, когда взгляд в очередной раз зацепился за плиту в разводах от убежавших обедов и ужинов с подгорелой макарониной в центре.
Фраза "видела бы мать" сопровождала машкину жизнь как приторное амбре пятидесятилетнюю кокетку - неотступно. Чайник, кстати, тоже был почти коричневого цвета. Почти - потому что свисток всё ещё оставался глянцево-серебристым и с укором отражал унылую машкину действительность.
"Надо собраться и вымыть плиту. Сколько можно?! Завтра обязательно... После работы приду, собаку выведу и ПЛИТА!" Так или почти так Маша думала изо дня в день, заходя на кухню.
- Маш, печеньки захвати из пакета. И там плавленный сыр ещё, - подала голос из гостиной подруга Женя. Маша послушно вытащила из шуршащего пакета упаковку овсяного печенья и пластиковую коробочку, украшенную изображением вкусного бутерброда со звёздочкой.
"Видела бы... Блин, да сколько можно, кто бы знал?! Мне давно не двенадцать, живу, как хочу и могу!" С этой мыслью Мария с остервенением вскрыла печенье и, злая на себя, вернулась к Жене и длиннющему комментарию, который они сочиняли вдвоём в ЖУТКО ВАЖНОЙ ДИСКУССИИ в небезызвестной соцсети.
- Жень, ну он просто идиот или тролль, сколько можно с ним спорить? - Маша села на подлокотник обшарпанного кресла, схватив печеньку и дробно обгрызая её по кругу.
- Надо его до конца уделать... Посмотри, пожалуйста, Макиавелли, что он там говорил об элитах?.. Маш! - Женя ткнула подругу локтем в бок, когда та зевнула и чуть не подавилась крошкой от печенья.
Маша давно и основательно приняла для себя истину, что она - лузер по жизни, поскольку "вот нормальные люди не сидят в туалете с книгой по два часа, когда в квартире грязища и работы нет." Теперь голос матери перекочевал в машину голову, утверждения о том, что делают и чего не делают нормальные люди, тоже периодически менялись, оставалась только досада за собственную неполноценность и оправдательный монолог после.
Ну да, "нормальные" люди успевают отвести детей в школу, просидеть восемь часов в каком-нибудь офисе, дрожа от начальственного тона пузатого потеющего замдиректора, и вечером наварить борща на всю семью. И в ванне у них нет пятнышек от воды на кафеле, не говоря о пролитом три недели назад в холодильнике варенье...
Приходя в "стерильные" квартиры своих знакомых, Маша восхищалась и слегка завидовала их деятельному нраву. Ей хотелось бы, чтобы и в её жизни поселилась чистота. Не стерильная, но хотя бы как постиранная после игры с собакой пижама. Вместо этого в машину жизнь врывались интернет-дискуссии на ОЧЕНЬ ВАЖНЫЕ ТЕМЫ, а иногда просто хотелось почитать пятнадцать часов кряду, доливая только чай в кружку.
Но мода говорила,что нужно сто тридцать раз в день приседать, а мамины подруги вздыхали, спрашивая о личной жизни и работе. Потому в свои выходные Маша всё равно читала по пятнадцать часов кряду , но при этом испытывала тянучее чувство вины и сильную неудовлетворённость,хотя давно жила отдельно от мамы и маминых подруг видела раз в год в торговом центре на другом конце города.
- Известно, что Макиавелли считал человеческую природу изначально порочной и эгоистичной. Потому основная функция государства - ограничение человеческого эгоизма к общей пользе. Однако любая элита, наделённая властью и обладающая теми же порочными наклонностями, что и обычные люди, склонна к вырождению и уничтожению более молодой и целенаправленной силой. Жень, я давно Макиавелли читала, давай лучше ты про Платона.
- Ну вспомни, Маш, ну! И повтори то, что сказала, я не всё успела записать.
- Как у тебя хватает терпения писать этим дуракам? Ну не хотят они ничего менять в своей жизни, рабское мышление достойно того, как они живут.
- Но мы-то тоже живём вместе с ними! В том же болоте, прошу заметить. Всё равно нас читают, Маш! Повтори!
Маша повторила. Маятник мыслей о собственной пользе и бесполезности качнулся в сторону веры в лучшее и в свои способности сдвинуть мир с вектора деградации. Четыре кота сыто валялись на диване, пятый, беззубый, доедал паштет на закрытой кухне, а собака преданно и тихо лежала под женькиным тапком, чтобы хозяйка тапка обязательно наступила на скромно сложенные собачьи лапы. Сегодня вечером о плите и маме Маша больше не вспоминала.
