Ранее: Мой внук Антон.
Теперь, когда Таня со своим и Полиной переехали в Ташкент, мы стали видеться еще реже, иногда встречались на Бродвее. У Тани и Полины появилась возможность тоже чаще выходить на Бродвей вечерами. От их дома туда можно было дойти пешком, и они почти каждый день, посадив ребенка в коляску, отправлялись на Бродвей. Ребеночек был хорошеньким, любознательным и для него прогулки были в радость, только вот ходить не мог.
Иногда Таня планировала поездки на Янги-Базар или Ипподром и приглашала меня проехаться на них с собой. Я знала там некоторые торговые точки, где покупала то, что надо. Дважды я по её просьбе оставалась ночевать у них, чтобы с самого утра поехать на базар, тогда мы с Полиной всё старались подольше побыть вместе, а Таня найти для Полины занятие. Танин был вроде равнодушен и с нами тогда не сидел даже.
Была ещё одна пасха, когда Таня снова пригласила нас к себе домой, я, помня прежнюю, старалась избежать, но Полина так ластилась ко мне и просила, чтобы мы обязательно приехали. Дома Онега тоже сказала, что не поедет, тем более, что она еще за Антошку обижена на неё сильно была.
Перед отъездом в Ташкент Таня пригласила Антошу к себе и дала ей померить какие-то платья, из которых Полина выросла. Антоша, тогда ей лет четырнадцать было, тут же сняла своё, чтобы одеть предложенное, даже не посмотрев на окна, оказывается окно второго этажа было у Тани открытым. Таня из этого сделала вывод – Антоша девочка без стыда и совести и в ней задатки гулящей женщины, что не постеснялась озвучить Онеге.
Мы тогда все были оскорблены, а что говорить об Онеге и Антоше. Антоша долго плакала и не хотела больше её видеть, так что мне стоило трудов уговорить и её пойти, вернее поехать к Тане на пасху. Мы не спрашивали кто у них будет и не удивились, увидев там ту пару, родителей Полинкиного ухажера. Поздоровались сухо и разошлись по разным углам комнаты.
К нашему удивлению мы у них увидели и нашу соседку с соседнего дома, которая с месяц тоже поработала у Тани нянечкой еще в Чирчике и за этот короткий период не успела поругаться с нею. Она была не одна, а с одним художником с Бродвея. Там они сказали, что возможно пригласят нас всех на свою свадьбу.
Мы были рады за них, но немного удивлены. Она блондинка, симпатичная девочка, уже испытавшая удары судьбы, а он кореец, сухонький, невзрачный, кривоногий, старше её намного, насытившийся своими похождениями по женщинам, никогда не знавший плохих дней, но видимо правду говорят, что противоположные знаки тянутся руг к другу.
Тут и Полинин парень был и от Полины никуда не отходил, а его родители всё пели дифирамбы Полине и искоса поглядывали на нас, вернее она поглядывала, а он с интересом наблюдал. За столом как-то незаметно мы с ним разговорились о новостях в политике, в науке и о том, что на то время творилось вокруг. Я даже удивилась, что не о консервах и способах консервирования. О нём у меня вообще сложилось впечатление полного подкаблучника.
В какой-то момент его женушка хорошенько одернула его, и он сник, плечи опустились, глаза в стол, я сделала вид, что хочу выпить воды и вышла на кухню, а там Таня зашипела на меня, чтобы я не приставала к этому мужчине.
Вот уж мне как неприятно стало, после этого мы постарались собраться и уйти. Мы и так все неуютно себя чувствовали, кроме Антона, который нашёл общий язык с двоюродным братцем, и они очень весело общались, и ребенок не хотел никого отпускать.
Полина потом говорила, что этот мужчина в отсутствие своей жены хорошо отозвался обо мне и задал вопрос Тане и Таниному почему они говорили про меня плохо, а они в два голоса, что это я изображала их себя порядочную, а мне позже Таня сказала, что я была причиной ссоры той пары после своего ухода.
До сих пор не понимаю в чём тогда я повела себя неправильно, сидели на разных концах стола, разговор был при всех в то время, когда они все танцевали и никого не отвлекали, глазки друг другу не строили, да и мне он был совсем не интересен. Просто ответила сначала на один его вопрос, потом на другой, так и разговор завязался, подумать не могла, что из-за этого кто-то ко мне своего ревновать начнёт.
После этого случая звонит мне как-то Таня и говорит, что её ненаглядный что-то продал моё на Бродвее и я могу подойти к нему, чтобы получить деньги. Когда я приезжаю в Ташкент, то после того, как прошла все свои торговые точки, подхожу к тому месту, где должен стоять Танин, но его нет.
Его товар на месте, а его нет. Я стою жду, а тут подходит ко мне какой-то парень узбек, который работает тут же на Бродвее рядом с Таниным и начинает мне лекцию читать о том, что какая я бессовестная женщина, сколько лет он ещё должен кормить нас, почему я со взрослой дочерью и её детьми сижу на его шее, у него же своя семья есть и ребенок инвалид, жена со своей сестрой не работают, он один за всех крутится, неужели у нас совсем совести нет?
Я стою ошарашенная, даже рот не могу открыть, до меня только сейчас стало доходить почему все, кто рядом с ним работают на Бродвее, уже не первый год так странно смотрят на меня, только и могу произнести: - «Что?!». Тут подскакивает Танин, я смотрю на него и спрашиваю, когда это он кормил меня и мою семью?
Танин зверем смотрит на того парня, отталкивает его и говорит ему, мол иди, сами разберемся, нечего лезть куда не просят. Я молчком забрала свои деньги, свои изделия и всё, больше никогда не подходила к нему на Бродвее. Кстати, все Танины и Полинины работы он подписывал своим именем.
Приглашения на свадьбу нашей соседки с художником мы тоже не дождались. Танин, не знаю по какой причине, стал петь ему, что его невеста стала к нему приставать и навязываться на уединение, но эта девочка не была такой, она искренне была привязана к тому человеку, с кем хотела прожить всю свою жизнь. Уже жила в его доме, смотрела за его, больной раком, матерью, работала на кухне в каком-то ресторане. Выкладывалась на нет.
И вот тут этот оговор, кроме того он стал говорить ему, что она малолетняя проститутка, что он её сам когда-то пользовал, ей понравилось и она ему теперь прохода не даёт. Тому было неприятно всё слушать и мужское самолюбие было задето, говорилось не только ему, а в присутствии других. Ему как-бы закрыл дорогу к семейной жизни с нею. Он и верил, и не верил, вроде как друг ему рассказывал, как не поверить…
В смятении он не нашёл ничего лучшего, как уехать в другой город, оставив на бывшую невесту свою больную мать. Два года она смотрела за нею, а он так и не вернулся, всё это время она была верна ему и предана его семье, но и потом не считала, что всё это было зря. С Таней и Таниным она никогда больше не общалась.
Когда речь зашла о свадьбе Полины и её ухажера, то Танин, боясь потерять работницу, разбил и этот союз, Полина до сих пор не знает, что такого он мог наговорить тому, что тот почти враз прекратил свои отношения с нею, а потом еще и получил от Таниного нож в спину так, что ему вообще пришлось уйти с Бродвея.
Про это точно не скажу, как было на самом деле, врать не хочется, всё осталось в секрете, только шушуканья и результат налицо, а Полина получила свою первую любовную травму, о которой я не сразу узнала, но пережила она её очень тяжело, не могла понять за что с нею так обошлись.
Не знаю была ли Таня в курсе этой интриги своего, но думаю, что нет, она помогла Полине пережить коварство её ухажера, ничуть не подозревая в этом своего ненаглядного. Тогда Полина решила, что он просто нашел другую, а об истинной причине узнает позже.
На картинке сверху фото лего "Ташкентский Бродвей".
Далее: Моя внучка Антоша.
Из моих: Как мы мать проспали.
Один пасхальный день.
О соседях на одной площадке со мной.
О чём меня соседка попросила.
О том, как мы отказались быть распространителями Гербалайф.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.