На сцене МХТ имени А.П. Чехова появилась правдивая история в двух актах из жизни барона Карла Иеронима фон Мюнхгаузена. Пьеса написана Виктором Крамером при участии Константина Хабенского, сыгравшего главную роль.
В тексте нашлось место как реальным фактам из жизни барона, так и сочинениям Распе и Бюргера. Есть тут и отсылки к фильму Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен». Набралось на четыре часа с антрактом. Уже сейчас идут споры, не многовато ли. Если вспомнить, что самому барону в прошлом году стукнуло 300 лет, то нет. А если учесть, что в современном мире все решается буквально за секунду, то хронометраж мог быть и покороче. Спектакль от этого, на мой взгляд, только выиграл бы, потому что временами зритель теряет концентрацию, а стало быть и интерес к происходящему. И тем не менее зрелище получилось интересным как визуально (постановка и сценография – Виктор Крамер, художник по свету Денис Солнцев, видеопроекция – Алексей Образцов ), так и по смыслу. Тут определенно есть о чем подумать.
В первую очередь о душе. Бессмертной и жаждущей полета, мучающейся на этой Земле и отчаянно стремящийся к свету.
Спектакль начинается со смерти барона. В почтенные 75 лет мог бы и умереть в своей постели. Однако погиб он так же, как жил: героически, но слегка неправдоподобно. Якобы защищал от разрушения выстроенный своими руками мост. Ну, не захотели сограждане, чтобы в городе было два моста. Один есть и хватит, а то, не дай Бог, превратится их захолустье в проходной двор. Кому это нужно? Исключительно барону с его завиральными идеями. Об этом со сцены кричат чайки. Согласитесь, для МХТ символично. Конструкция рушится на глазах у зрителя. Для кого-то просто мост, а для кого-то дело всей жизни, а может быть, последняя надежда оставить после себя нечто стоящее. Ну, не рассказами же, честное слово, прославляться.
В центре сцены появляется нехитрый дом барона. Нет тут никакого замка, скорее плато, продуваемое ветрами и напоминающее о том, что в древности люди считали наш мир плоским. И что обернут он был то ли бескрайним небом, где идет дождь со снегом, то ли океаном, где вечный шторм (все это вы увидите на мультимедийном заднике). А может быть это всего лишь неясные мысли барона, что мучается в горячечном бреду на пороге жизни и смерти, периодически выкрикивая отдельные слова. Жив он или умер по большому счету никого не интересует, разве что слугу Томаса (Сергей Сосновский). Остальные ждут не дождутся, когда же барон склеит, наконец, ласты и можно будет вздохнуть и спокойно заняться своими делами. Лучший друг бургомистр (Ростислав Лаврентьев) готов зачитать соболезнования властей, сын Феофил (Павел Филиппов) торопится на маневры, две вдовы, две жены – бывшая Якобина (роскошная Кристина Бабушкина) и нынешняя молодая и беременная Марта (яркая Надежда Жарычева) – к случаю наряжены, адвокат Рамкопф (Артем Волобуев) подсуетился, затем еще и герцог (Александр Усов) подоспел, ему пресс-секретарь посоветовал быть ближе к народу. А пока слушают Hugues Le Bars, Томазо Альбинони и мирно переругиваются. Хотя делить-то им нечего, барон гол как сокол: одни счета, да неуплаченные налоги. Много ли на враках заработаешь. Но тут пришло письмо от Распе, который, как бы сейчас сказали, очень выгодно монетизировал все эти россказни, и решил поделиться заработком с бароном (собственно, в реальности было почти так же, ну разве что, гонорар писатель оставил себе). В погоне за завещанием Мюнхгаузена решают воскресить. Получается или нет, но небо вокруг дома просветлело, как впрочем и сознание барона. До конца ли? Порой он заговаривается, несет откровенную чушь (как утверждает Якобина, это у него после турецкой войны), комментирует собственные подвиги, описанные Распе, повторяя «врет все этот ваш писатель» и выдает еще большую небывальщину. Но главное, втягивает всех в игру по поиску завещания. За деньги, эти люди, (как и многие другие, готовы на все: унижаться, лебезить, участвовать в инсценировках историй Мюнхгаузена и так далее.
Да, первый акт смотрится порой затянутым, возникает ощущение, что режиссеру и драматургу просто жалко было расстаться со всеми своими придумками и сократить действо хоть на один (а лучше на пару) из подвигов Мюнхгаузена. Барон периодически говорит, что его приключения требовали оригинальных решений. И по этой части к спектаклю никаких вопросов (особенно после второго акта). Но так как в первом отделении градус абсурда всё нарастал и нарастал, ко второму акту дошли не все. И это очень обидно.
Основная смысловая нагрузка кроется именно здесь. Почему барон пожелал превратиться из бравого красавца-ротмистра, служившего в России и воевавшего в Турции, в посмешище, как его называет Якобина? Почему спокойно реагировал на нападки соседей, на все эти «Барон-брехун», «Барон, выйди вон!»? И почему в конце-концов решил построить мост для этих людей? Что же с ним случилось? Это у него после войны, подчеркивает первая жена. Да и сам он говорит, что «война – это не то, что может закончиться». Только поле битвы – сердца людей. Но что делать, если в реальности все пошло наперекосяк. Сначала ранение, потом плен (кто же знает, что там с ним произошло, ведь о таком в сказках не пишут). И как жить дальше, когда больше ничего не осталось, а все надежды рухнули. Остается только придумать себе свой собственный мир, завернуться в него, как в теплое одеяло и постараться пореже вылезать наружу. Вот и живет барон в мечтах об идеальных людях, в своих россказнях или враках, где он настоящий герой без страха и упрека, где можно почистить Луну от ржавчины песком, где в него была влюблена сама русская императрица и предлагала ему разделить с ней трон, а лучший друг, не задумываясь, поддержит даже самый завиральный проект.
Пожалуй, этот барон близкий родственник, а, может быть, и родной брат Дон Кихота из Ламанчи. И так же борется он с ветряными мельницами, и слуга у него вылитый Санчо Панса, и Марту свою он сделал Дульсинеей. Быть идеалистом и жить с идеалистом – тяжело. Далеко не каждый готов превратить свое существование в подвиг. И нечего их за это осуждать.
И только в финале барону наконец-то удалось то, о чем он мечтал всю жизнь. Воспарить над обыденностью. Разогнать облака, чтобы космический ветер понес его дальше. В долгий путь на Юпитер, минуя Луну и Марс. Туда, где нет лжецов и подлецов, где все счастливы и грезят лишь о самосовершенствовании. Именно этих мест достигли Леонардо, Софокл, Коперник. Жаль, что для того, чтобы к ним присоединиться, и вправду пришлось умереть.
А нам остается завещание барона, вечного сказочника, борца со скукой и обыденностью. Как мы его выполним, зависит от нас. Может, как герои спектакля, готовые продавать духи «запах Марса», головоломку «Собери барона», пить шампанское «Безутешная вдова», а может...Решайте сами, но сначала посмотрите спектакль.
Когда воздушный шар взмоет в воздух, вы перестанете жалеть о потраченном времени и, может быть, даже о деньгах (театр к сожалению, становится все дороже и дороже).
P.S. Кстати, благодаря информационному шуму, который не первый день треплет нынешний МХТ, спектакль получил очень интересные аллюзии. Ну, само собой чайки заиграли в полную силу. Их можно воспринимать и как отсыл к символу театра, и как падальщиков, что питаются чужими неудачами и могут лишь громко кричать о том, как другие все делают неверно. Как символ полета. Да и герои... Посмотрите на Якобину и не торопитесь стать вдовами Мюнхгаузена, это место пока занято. Посмотрите на герцога, что читает надгробную патетическую речь при живом бароне, и немного смутитесь. Ну, подождите немного. А главное такие тексты не красят ни героя, ни авторов. И главное, не спешите хоронить Московский художественный, вдруг он ко второму акту тоже очухается и воспарит.