Попробуем разобраться, кем на самом деле является Дон-Кихот, тем более что поисками его прототипа было занято не одно поколение исследователей, старательно перекопавшим всех родственников Сервантеса и жителей населенных пунктов Ламанча.
Логика подсказывает, что главным действующим лицом в поэтической стране Аркадии должен быть поэт. Более того, на это неоднократно указывается в самом романе.
Во-первых, наличие странной лошадки – клячи, отличающейся худобой и трещинами на копытах, что подразумевает проблемы с походкой. За символикой лошади далеко ходить не надо – её расшифровку можно найти у самого Сервантеса в «Путешествии на Парнас»:
…Я оседлал с великим дерзновеньем
Упрямый рок, привесив за седлом
Одно лишь право следовать влеченьям,
И поскакал, покинув отчий дом.
Читатели, тут нечему дивиться, —
Вы все знакомы с этим скакуном,
И где бы вам ни выпало родиться, —
В Кастилии, или в земле другой, —
До гроба всяк изволь на нем носиться!
А конь таков: он то летит стрелой,
То тащится, как мерин хромоногий,
Как будто воз он тянет за собой.
Но невесом поэта скарб убогий…
Сравнение занятий поэзией с верховой ездой было очень распространено в ту эпоху. Неказистый вид скакуна и его походка, соответственно, отражали степень даровистости поэтического таланта и качество стихосложения.
Вторым указанием на то, что Дон Кихот – поэт, является употребление в самом названии романа прилагательного «ingenioso», которое на русский язык было переведено как “Остроумно-изобретательный”. Если рассматривать его в применении к бедному идальго, сошедшему с ума от невзгод и чтения, то такая характеристика вызывает недоумение. Ведь Дон Кихот в романе не шутит, не веселится, ничего не изобретает – он является всего лишь простодушной доверчивой жертвой собственного больного сознания и жестоких розыгрышей окружающих. Неувязочка получается. А вот если почитать поэтики того периода, то «ingenioso» – это одно из базовых свойств поэтов, их отличительная черта, позволяющая постигать идеи и формы всех вещей. В поэтиках слово ingenio использовали для обозначения поэтического таланта. Начало было положено ещё Горацием в «Послании к пизонам об искусстве поэзии», где “ingenium” обозначало поэтический дар.
К примеру, в «Сокровищнице кастильского языка» (1611) Себастьяна де Коваррубиас-и-Ороско слово «ingenioso» объясняется через слово «ingenio»:
«Ingenio — некая природная способность сознания представить то, что путем разума и размышления может быть достигнуто во всех областях знаний, учений, изящных и механических искусств, выдумок, изобретений и обманов; ...ingenioso — тот, кто имеет тонкий и изощренный ingenio».
Согласно многочисленных поэтик, начиная с «Поэтики» Аристотеля, поэтическая способность заключается в умении соединять различное, поэту необходим острый подвижный ум, именно он выступает эталоном творческого сознания, которое, в дальнейшем стало называться воображением. Аристотель под остроумием понимает умение составлять наглядные метафоры. В дальнейшем остроумие трактовалось как способность к изобретению аллегорий, фабул, оригинальных сравнений и даже новых словообразований.
А Филип Сидни в «Защите поэзии» приписывает поэтическому изобретению (invention) способность создавать «новые формы, которых никогда не было в природе»:
«…лишь поэт, … взнесенный силой собственного воображения, на глазах творит иноприродное, и либо вещи предстают нам лучше, нежели они произведены природой, либо внове являются существа, в природе вовсе небывалые, каковы герои, полубоги, Циклопы, химеры, фурии и тому подобное; он, стало быть, шествует с натурой рука об руку, не довольствуясь убогой россыпью ее даров, но свободно скитаясь, средь созвездий собственного вымысла».
То есть остроумной изобретательностью Дон-Кихота является умение увидеть в обычных вещах необычное – прекрасные замки, волшебников, великанов и прочие химеры, с воображения которых начинается каждое его сражение или приключение.
Фамилия Дон Кихота – Кихано – очень схожа с греческим «kixano», что означает «достигать, добиваться, находить». Для сравнения – французское слово troubadour, произошло от провансальского trobador, а «trobar» обозначает «находить, изобретать, слагать стихи». Т.е. Сервантес, придумывая имя своему главному герою, следует той же логике.
Вот и складывается образ главного действующего лица: Дон-Кихот со своей клячей-поэтическим даром, в поисках неожиданных метафор и аллегорий, блуждающий по поэтической стране Аркадии.
Еще одним подтверждением гипотезы, что Дон-Кихот – поэт, является параллель с Гомером – великим поэтом древней Греции. В конце второй части романа говорится о том, что местожительство Дон Кихота точно не указано,
«дабы все города и селения Ламанчи оспаривали друг у друга право усыновить Дон Кихота и почитать его за своего уроженца, подобно как семь греческих городов спорили из-за Гомера».
Также наличие прекрасной дамы является ещё одним признаком поэтической принадлежности главного героя. Культ прекрасной дамы, в честь которой рыцари совершают подвиги, отнюдь не принадлежал сословию рыцарей – это были монашеские ордена и религиозные братства, ориентированные на служение религиозным культам, укреплению, завоеванию позиций и обогащению религиозных сообществ. Они не служили дамам, а преследовали совсем другие цели.
Культ поклонения и служения прекрасной даме – это обязательный атрибут средневековых вагантов («бродячих поэтов») и провансальских трубадуров.
И их поэзия явилась базой для итальянских поэтов «нового сладостного стиля», – Dolce stil nuovo, что в переводе с итальянского означает «сладостная новая манера письма».
Подробнее о дамах нового сладостного стиля
Имя Дульсинея, которое придумал Дон-Кихот, происходит от испанского прилагательного «dulce», что означает «сладкая». На прямую связь Дульсинеи с прекрасными дамами поэтов нового сладостного стиля указывается в 13 главе (часть 1), когда по дороге на похороны Хризостомо, Дон-Кихот в называет её «врагиня милая».
Именно так называл Лауру Петрарка в своих канцонах:
Однако больше, чем сказал доныне,
Сказать я должен, пусть не хватит слов,
О той, чей нрав суров, - О бесконечно милой мне врагине. (XXIII)
Не раз, моя врагиня дорогая,
Я в знак того, что боя не приму,
Вам сердце предлагал, но вы к нему
Не снизошли, гордыне потакая. (XXI)
Амур, прибегнув к льстивому обману,
Меня в темницу древнюю завлек
И ключ доверил, заперев замок,
Моей врагине, моему тирану. (LXXVI)
Петрарке литература обязана распространенными «клише», которыми пестрит любовная лирика Возрождения. К одним из них можно отнести сравнения частей тела возлюбленных с драгоценными камнями и розами, а глаз со звездами, испускающими лучи.
Власы - как злато; брови - как эбен;
Чело - как снег. В звездах очей угрозы
Стрелка, чьим жалом тронутый - блажен.
Уст нежных жемчуг и живые розы -
Умильных, горьких жалоб сладкий плен...
Как пламя - вздохи; как алмазы - слезы.
Петрарка Ф. На жизнь мадонны Лауры (CLVII)
Прекрасные глаза, ресницы, брови,
А этот рот - сокровищница роз,
Певучих слов и редкостных жемчужин.
Тут надо быть, однако, наготове.
А вот чело и золото волос,
Таких, что солнца жар уже не нужен.
Петрарка Ф. На жизнь мадонны Лауры (СС)
В этой же 13 главе Сервантес раскрывает свой замысел и дает множество подсказок. кто такая Дульсинея. Когда собеседник просит Дон Кихота описать красоту своей дамы, тот вываливает полный набор штампов, которые активно использовали петраркисты для описания прекрасных дам:
«Красота ее сверхчеловеческая, потому что в ней осуществлены все невозможные и фантастические признаки красоты, которые поэты приписывают своим дамам. Волосы ее – золото, лоб – елисейские поля, брови – небесные радуги, глаза – солнечные светила, щеки – розы, губы кораллы, зубы – жемчуг, шея – алебастр, грудь – мрамор, руки – слоновая кость. Белизна ее кожи – снег…»
А на вопрос «мы хотели бы знать ее род, происхождение и всю генеалогию», Дон Кихот отвечает, что «она происходит из рода Тобоссо Ламанчского. Хотя и нового, но такого, который может послужить благородной колыбелью для самых знаменитых родов грядущих времен». В тексте романа написано, что Дон-Кихот Альдонсе Лоренцо решил дать титул «владычицы его дум» – это выражение в книге взято в кавычки, потому что является дословной цитатой – так называл свою Беатриче Данте. Т.е. в описании Дульсинеи постоянно даются ссылки и намеки на итальянскую школу нового сладостного стиля.
Второе имя Дульсинеи – Тобосская, тоже выбрано не случайно. Оно взято из места ее проживания – Тобоссо и созвучно с древне-греческим «топос» (общее место) — одним из важнейших терминов классической риторики. Обозначает воображаемую тему, обусловливающую выбор образа из многих других. Топос (общее место) представляет собой устойчивый набор образов и мотивов.
Примечательно, что саму девушку, выбранную Дон-Кихотом в качестве дамы сердца, и которой он придумал имя Дульсинея Тобосская, зовут Альдонса Лоренцо (Aldonza Lorenzo).
Имя Альдонса — это «девица легкого поведения», «гулящая девица», часто встречается в испанском фольклоре, например: «Если нет (честной) девицы, хороша и Альдонса».
Лоренцо, возможно, указывает на… Лоренцо Медичи (Lorenzo di Piero de Medici). Он основал Платоновскую академию и способствовал превращению Флоренции в крупнейший центр интеллектуальной и художественной жизни Италии. Лоренцо сочинял канцоны, баллады, поэмы в октавах, подражая все тем же поэтам нового сладостного стиля.
И свою Прекрасную даму Лоренцо, по примеру Петрарки, также называл «милой врагиней».
Обворожительна, как никогда,
Как никогда, уступчива, предстала
Ты предо мной в тот час, когда устало
Уснул я после долгого труда.
Врагиня милая, не стало льда
В твоих глазах: ты искрами кристалла
Под стрелами любви моей блистала,—
Ты и не ты, горда и не горда.
Сперва молчал я и робел, как прежде,
Но страх привычный уступил надежде
На торжество: «Мадонна…» — начал я.
Параллель простая: Прекрасная дама, она же Мадонна, она же муза сладостного нового стиля, которая вдохновляла сначала «двух Гвидо» – Гвиницелли и Кавальканти, затем Данте, далее перекочевала к Петрарке, потом к Боккаччо, потом в литературный кружок Лоренцо Медичи, а дальше за использование этого образа для воспевания в стихах взялись все кому не лень, включая английских и испанских поэтов. Вот поэтому дама Дон-Кихота носит имя девушки легкого поведения Альдонса, и не удивительно, почему новое имя для неё обозначает «сладкая» – это символ сладостной поэзии, нового сладостного стиля и поэтому она из Тобоссо – общего места.
Влюбленность Дон Кихота – это не безумие, не каприз поврежденного рассудка, а осознанное, рациональное действие. Вот как он ее объясняет все в той же 13 главе:
«Не может быть, чтобы странствующий рыцарь не имел дамы, потому что быть влюбленным так же естественно и так же свойственно рыцарю, как небу сиять звездами. Наверно, никто еще не читал истории, где странствующий рыцарь не был бы влюблен. А даже в случае, если бы такой рыцарь нашелся, он не мог бы считаться настоящим, полноправным рыцарем, а лишь незаконным сыном рыцарства, который вошел в крепость нашего рыцарства не через ворота, а перелез туда через забор, как вор и разбойник».
Таким образом наличие Прекрасной дамы – это обязательный атрибут для выбранной Дон Кихотом роли, без которого обойтись нельзя. Взвешенная и продуманная дань правилам и сложившимся канонам, а не страстный порыв больного сознания.
О том, что главный герой – поэт открыто говорится в 67 главе (2 часть романа). Дон Кихот – Санчо:
«Освоить пастушечью профессию нам поможет то, что я несколько поэт, как ты знаешь, бакалавр Самсон Карраско – тот превосходный поэт, о священнике я не говорю ничего, но готов биться о заклад, что и он склонен к поэтическим шалостям и проказам. И что они есть у маэсе Николаса, в этом я немало не сомневаюсь».
Продолжение следует…