Создавшаяся весной 1939 года политическая обстановка в Европе сделала актуальной проблему заключения военно-политического союза между Великобританией, Францией, СССР (и Польшей), направленного на предупреждение или противостоянию немецкой агрессии. Как мы знаем вышеуказанный альянс к началу Второй мировой войны не сложился. Для того, чтобы понять причину этого, следует, на мой взгляд, в первую очередь понять чего же собственно хотели эти страны к моменту начала переговоров.
Начать, разумеется, стоит с Великобритании, поскольку к весне 1939 года она играла ведущую роль в тандеме Англия-Франция. (Полпред СССР во Франции отмечал: «Вся беда в том, что Франция в наши дни не имеет самостоятельной внешней политики, все зависит от Лондона».) Нельзя сказать, что верховная власть в Великобритании весной-летом 1939 года имела одинаковую точку зрения на внешнюю политику страны, однако в конкретный текущий момент ее определял премьер-министр страны Н. Чемберлен. Отношение парламента Великобритании к проводимой правительством Великобритании политики было на тот момент крайне неоднозначным. Характерный штрих — Сэр Арчибальд Синклер, лидер либералов, выступая в палате общин, выражал опасение, что после разъезда депутатов на летние вакации Чемберлен предпримет новый тур «умиротворения», и требовал от британского премьера отказа от переговоров с германским и итальянским правительствами, будь то официальные или же через частных лиц. Среди британских политиков было немало высокопоставленных сторонников прочного военного союза с СССР направленного против Германии. Помимо хорошо известного сэра Черчилля, можно упомянуть Д. Ллойд-Джорджа, либерала А. Синклера, консерватора А. Идена, лейбориста Х. Далтона. Все они настаивали, как минимум, на посылке в Москву авторитетного лица, которое могло бы иметь дело непосредственно с советским правительством, склоняясь к тому, что наилучшим образом на эту роль подходил министр иностранных дел Великобритании Галифакс. (К слову говоря, у нас его представляют ярым сторонником политики умиротворения, подельником Чемберлена и вообще нехорошим человеком, в то самое время, как он с весны 1939 года кардинально поменял свои взгляды. «Мы стоим перед дилеммой — либо ничего не делать в сложившейся ситуации, что будет означать громадное увеличение германской мощи и неимоверную потерю симпатий к нам и поддержки в США, Балканских странах и других частях мира, либо решиться на войну. В этих условиях, если нам придется выбирать между двух зол, я за наше вступление в войну»).
Но, повторюсь, страной управлял именно Н. Чемберлен, и в краткосрочной перспективе именно он принимал решения, которые воплощались в жизнь. Чемберлен довольно откровенно раскрыл перед кабинетом министров свою политику, после событий марта 1939 года, в ходе обсуждения необходимости выдачи гарантий Дании.
«Наша генеральная политика направлена не на защиту отдельных государств, которым могла бы угрожать Германия , а на предотвращение ее господства на континенте, в результате которого рейх стал бы столь мощным, что мог бы угрожать нашей безопасности. Господство Германии над Польшей или Румынией повысило бы ее военную мощь, и именно это явилось причиной, по которой мы дали гарантии этим странам. Германское господство над Данией не усилит вермахт, и поэтому нет причин, по которым мы должны были бы взять обязательства ввести свои вооруженные силы для восстановления статус-кво»
Чемберлен был все еще уверен в правильности своей политики «умиротворения» и считал, что с Германией возможно договориться в политическом поле. Выданные Польше гарантии и переговоры с СССР можно рассматривать как элементы давления на Германию, и «запасной» вариант в случае неконтролируемого развития событий. В то же самое время форма выданных гарантий позволяла осуществить политический маневр, в виде «нового Мюнхена» по данцигскому вопросу.
Причин, по которым Чемберлен не хотел иметь четкого союза с СССР было несколько, и, надо сказать они были вполне себе практические, а не идеологические. Во первых, он, совершенно резонно опасался, что создание прочного англо-франко-советского союза сплотит вокруг Гитлера Германию и потенциальных немецких союзников, опасавшихся советской экспансии. В инструкции британскому послу в Варшаве от 30 марта подчеркивалось, что «участие России не только создаст опасность для наших конструктивных начинаний, но и будет способствовать сплочению членов «Антикоминтерновского пакта». Чемберлен заявлял перед кабинетом министров: «Союз с Россией приведет в лагерь Гитлера даже тех, кто пока еще пытается противостоять ему». Кроме этого он довольно скептически относился к военным возможностям СССР, в частности из-за проводимых в 1938 году чисток высшего командного состава РККА. Британские военные считали, что в случае войны СССР в лучшем случае будет способен защитить свою территорию, или часть польской территории, но от Красной армии не следует ожидать эффективных наступательных действий.
Таким образом целью Великобритании в трехсторонних переговоров был сам факт подобных переговоров, которые, по мнению Чемберлена оказывали давление на Гитлера, подталкивая его к дипломатическому решению Данцигского вопроса.
Франция, как уже говорилось, следовала в кильватере английской политики. На ее позиции безусловно оказывало влияние понимание того факта, что в случае начала войны именно Франции, а не Великобритании предстоит вынести на своих плечах ее основную тяжесть, поэтому Франция была заинтересована в союзах с государствами, способными оказать реальную военную поддержку в борьбе с Германией. Тем не менее в ходе весенне-летних переговоров Франция вынуждена была лавировать между своими интересами и английской генеральной линией, причем это казалось не только переговоров с СССР. Всем хорошо известно военное франко-польское соглашение Гамелена-Каспшицкого (это оттуда многократно цитируется обязательство Франции не позднее чем через 15 дней после начала военных действий начать наступление против Германии), немногие знают, что вступало оно в силу после заключения политического союза между Польшей и Францией, который однако был заключен только 4 сентября 1939 т.е. уже после начала ВМВ. Причина проволочки была простая — и касалась она Данцига. По польскому видению Данциг должен был считаться неотъемлемой частью Польши и нападение на него — казус белли для начала военных действий Францией. Франция, по соглашению с Великобританией не могла пойти на включение этого пункта в договор, настаивая на том, что будет воевать в случае агрессии Германии против «остальной Польши».
Тут, еще раз хочется подчеркнуть, следующий момент — основная линия политики Англии и Франции заключалась в нормализации отношений с Германией, где гарантии Польше играли роль четкой «границы допустимого» для Гитлера, а переговоры с СССР своего рода «кнутом» подталкивающим Гитлера к принятию политики союзников. В качестве «пряника» союзники использовали предлагаемые немцам торговые соглашения — так например 11 мая 1939 года французское правительство предложило Германии заключить обширное франко-германское экономическое соглашение, предусматривающее расширение торговли между двумя странами, создание совместных компаний для деятельности во французских колониях. В этой схеме становится понятно, почему выдав гарантии Польше Англия и Франция не предпринимали действий для практического воплощения их в жизнь — так, например, переговоры об английском займе для закупки Польшей вооружения и военных материалов тянулись около трех месяцев. 2 августа 1939 года соглашение наконец было подписано, но сумма займа уменьшилась с 60 млн. до 8,2 млн фунтов стерлингов, да и те могли быть использованы для финансирования польских закупок исключительно в Великобритании. Политические соглашения между Великобританией, Францией и Польшей также не были подписаны в ходе весенне-летних переговоров.
Идея компромисса, который союзники были готовы предложить Гитлеру, была высказана 20 мая 1939 года на англо-французских переговорах главой МИД Великобритании Галифаксом. Галифакс выступил с предложением по урегулированию вопроса о Данциге, согласившись на установление контроля Германии над этим городом при условии недопустимости его укрепления в военном отношении, министр иностранных дел Франции Боннэ и премьер-министр Даладье одобрили это предложение, что позволило Чемберлену озвучить перед кабинетом министров о возможности «обсудить все нерешенные проблемы на основе более широкого и полного взаимопонимания между Англией и Германией». К несчастью, лидеры Великобритании и Франции не были в курсе, что уже через три дня после рождения их «гениальной идеи» Гитлер принял решение о нападении на всю Польшу, вне зависимости от позиции Запада. Все дальнейшие контакты союзников с Германией в рамках попыток решения Данцигской проблемы не могли привести ни к чему, кроме последующей дискредитации их в глазах будущих поколений.
Позиция Польши летом 1939 года была довольно простой и бескомпромиссной. Данциг это не Германия, территориальная целостность Польши незыблема, советские войска ни при каких обстоятельствах не появятся на польской территории. Максимальной уступкой, которой удалось добиться у Польши союзникам в середине июля 1939 года были заверения польского правительства, что оно будет реагировать на инцидент в Данциге лишь средствами протеста и введет в действие войска только в случае нападения Германии непосредственно на Польшу.
Интересы СССР также были просты и понятны — Советскому союзу требовались четкие гарантии того, что в случае войны СССР не окажется один на один с Гитлером.
Итак, после того, как Великобритания и Франция дали гарантии суверенитета Польше, и высказали идею «Декларации четырех держав» СССР предпринял первые практические шаги на дипломатическом поле. 17 апреля 1939 года советское правительство выдвинуло свой вариант трехстороннего соглашения о взаимопомощи:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение § 1 и 2.
4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.
5. Существующий между Польшей и Румынией союзный договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.
6. Англия, Франция и СССР обязуются, после открытия военных действий, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.
7. Соответственное соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу § 3.
8. Признать необходимым для Англии, Франции и СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи»
В дальнейшем именно этот проект рассматривался сторонами в ходе московских переговоров. Советский проект был безусловно одобрен рядом западных политиков, например У. Черчиллем: «Предложения, выдвинутые русским правительством, несомненно имеют в виду тройственный союз между Англией, Францией и Россией. Такой союз мог бы распространить свои преимущества на другие страны, если они их пожелают и когда они выразят такое желание. Единственная цель союза — оказать сопротивление дальнейшим актам агрессии и защитить жертвы агрессии»
Надо отметить, что Великобритания изначально предлагала СССР в одностороннем порядке дать гарантии восточноевропейским странам, стремясь не включать в договора обязательства о взаимной помощи между СССР и Англией.
«Предлагается на усмотрение Советского правительства, чтобы оно огласило по собственной инициативе декларацию, в которой, делая ссылку на недавнее заявление г. Сталина по общеполитическому вопросу и принимая в соображение недавние заявления со стороны правительства Его Величества и французского правительства, коими — этими правительствами — приняты новые обязательства по отношению к известным восточноевропейским странам, Советское правительство обязалось бы, в случае вовлечения Великобритании и Франции в военные действия во исполнение принятых ими обязательств, оказать немедленно содействие, если оно будет желательным, причем род и условия, в которых представлялось бы это содействие, служили бы предметом соглашения»
Подобный расклад, разумеется не устраивал советское правительство, которое в первую очередь было озабочено, как ни странно, собственными интересами.
Между тем 22 мая 1939 года был заключен «Стальной пакт» — военный союз Германии и Италии. В воздухе отчетливо запахло керосином, что побудило союзников начать переговоры с СССР.
Переговоры стартовали 2 июня 1939 года, в Москве, проводили их Наркоминдел В. М. Молотов (Сменивший на этом посту Литвинова 3 мая 1939 года) с английским послом У. Сидсом и французским послом Э. Наджияром. По понятным причинам английский и французский представители не были уполномочены принимать решения на переговорах и фактически выступали передаточным механизмом между договаривающимися сторонами. Подобная схема работы безусловно затягивала процесс переговоров, что, впрочем полностью устраивало Великобританию.
Переговоры начались с довольно серьезного внешнеполитического конфуза. Эстония и Латвия высказались против гарантий со стороны Великобритании, Франции и СССР и 7 июня 1939 года заключили с Германией договоры о ненападении. Советские гарантии также отказалась принять Финляндия, а Литва не могла принять подобные гарантии так как они противоречили заключенному с Германией пакту о ненападении. В конечном итоге стороны договорились, что список стран, которым предоставляются гарантии против агрессии Германии войдет в договор в виде секретного протокола.
К концу июля 1939 г. текст англо-франко-советского договора был в основном согласован, но оставалась несогласованной формулировка определения косвенной агрессии, что в первую очередь касалось необходимой защиты Прибалтийских стран (Точнее опасения СССР за то, что эти страны могут быть использованы Германией в качестве плацдарма для нападения).
В советском варианте «косвенная агрессия» определялась следующим образом:
Выражение «косвенная агрессия» относится к действию, на которое какое-либо из указанных выше государств <страны, пограничные с СССР, а также Бельгия и Греция> соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы и которое влечёт за собой использование территории и сил данного государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон.
Союзники настаивали на следующей формулировке:
… действия, на которые соответствующее государство дало своё согласие под угрозой применения силы со стороны другой державы и которые связаны с отказом этого государства от своей независимости или своего нейтралитета
СССР ссылался на прецедент захвата Германией Чехо-Словакии, когда, формально, немецкие войска вошли на территорию страны с согласия ее правительства. Очевидно, что в условиях, когда у власти в прибалтийских странах находились правительства, ориентировавшиеся на Германию, подобный вариант развития событий был возможен. В свою очередь союзники опасались, что СССР может воспользоваться своей формулировкой и без согласования ввести на территорию этих стран свои войска, мотивируя это потенциальной угрозой. Переговоры зашли в тупик. 10 июля 1939 года на заседании внешнеполитического комитета британского парламента, для того чтобы предотвратить срыв переговоров с СССР Галифакс предложил дать согласие на одновременное подписание политического и военного соглашений и начать переговоры о содержании военного соглашения. Галифакс заметил, что «военные переговоры затянутся на очень длительный период», что, в сущности, и было надо Великобритании.
25 июля англо-французская сторона дала согласие о проведении военных переговоров, которые начались в Москве 12 августа 1939 г. Советскую военную миссию возглавил Нарком обороны К. Е. Ворошилов. Делегация была уполномочена подписать военную конвенцию с Англией и Францией, направленную против германской агрессии. Советская делегация имела подготовленные «Соображения по переговорам с Англией и Францией». Соображения включали следующие варианты возможного развития военных событий и участия в них Советских Вооруженных Сил совместно с вооруженными силами Англии, Франции и их союзников. Первый вариант — когда нападение агрессоров будет непосредственно направлено против Франции и Англии; второй — когда объектом нападения явится Польша; третий — когда Венгрия и Болгария при помощи главного агрессора совершат нападение на Румынию; четвертый — когда агрессия будет направлена против Турции, и пятый — когда агрессия через территорию Прибалтийских стран будет направлена против СССР.
Соображения были детально проработаны. При всех вариантах считалось необходимым нанести основной удар по силам главного агрессора, т. е. Германии, и участие в военных действиях Польши силами не менее 40 дивизий как союзника Англии и Франции. Польша должна была при этом взять на себя обязательство пропустить советские войска к северу от Минска через Виленский коридор и через Литву к границам Восточной Пруссии. Румыния при нападении на нее должна была пропустить советские войска навстречу противнику через Галицию. Имелось в виду, что переговоры с Польшей, Румынией и Литвой по этому вопросу возьмут на себя Англия и Франция. Вопрос пропуска советских войск через территорию Румынии и Польши являлся для СССР ключевым моментом. В инструкции товарищу Ворошилову товарищ Сталин однозначно указывал:
Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключённым, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом её варианте обречена на провал, что мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обречённом на провал.
Английская и французская миссии были представлены второстепенными лицами (английскую возглавлял адъютант короля адмирал Р. Дракс, французскую — член военного совета генерал Ж. Думенк) и не имели полномочий на подписание военного соглашения, причем английская делегация первоначально не имела письменных полномочий и на ведение переговоров, что в целом характеризует отношение союзников к переговорам.
Ключевым моментом военных переговоров была позиция Румынии и Польши по вопросу допуска советских войск на свою территорию. Что интересно — с чисто военной точки зрения союзники понимали обоснованность советских требований, на заседании английского Комитета начальников штабов, в состав которой входили заместители начальников штабов видов Вооруженных сил Великобритании было четко указано:
«На нашем заседании 16 августа 1939 года мы рассмотрели важные аспекты мер, предлагаемых в связи с телеграммой военной миссии:
— мы исходим из того, что французское правительство уже приняло меры, о которых сообщалось в упомянутой телеграмме;
— с военной точки зрения мы одобряем принятые меры, мы считаем, что сейчас не время для полумер и все усилия должны быть направлены на то, чтобы склонить Польшу и Румынию к согласию разрешить использование их территорий русскими силами;
— по нашему мнению, единственно логичным является предоставление русским всех средств для оказания помощи, с тем чтобы использовать максимум их сил на стороне антиагрессивных держав. Мы считаем исключительно важным пойти навстречу русским в данном вопросе, а в случае необходимости оказать сильнейшее давление на Польшу и Румынию, с тем чтобы добиться их согласия отнестись к этому положительно;
— ввиду того что события развиваются быстро, вероятнее всего, что этот доклад устареет до тех пор, пока будет разослан, но мы считаем, что имеет смысл изложить некоторые общие соображения по обширному вопросу использования польской и румынской территорий русскими войсками;
— мы полностью согласны с послом и адмиралом Драксом, что поставленная сейчас русскими проблема является фундаментальной, и считаем, что, если даже русские продолжат переговоры без соглашения по данному пункту, в результатах, ожидаемых от последующих переговоров, будет очень мало ценного;
— совершенно ясно, что без быстрой и эффективной русской помощи поляки не имеют надежд на то, чтобы выдержать германское наступление на суше и в воздухе продолжительное время. Это же относится и к румынам, за тем исключением, что это время будет для них еще более ограниченным;
— поставки оружия и военных материалов недостаточны. Если русские будут сотрудничать в отражении германской агрессии против Польши и Румынии, они могут сделать это эффективно только на польской или румынской территории.
— без немедленной и эффективной русской помощи не только в воздухе, но и на суше, чем дальше будет продолжаться война, тем меньше шансов останется у Польши и Румынии выбраться из нее независимыми государствами.
— если начнется война, поляки и румыны окажутся припертыми к стенке, они сразу же будут рады получить помощь откуда угодно. До тех пор пока поляки и румыны не поймут этой истины, помощь, которую они могут получить, будет значительно менее эффективной, нежели в том случае, когда приготовления и планы будут разработаны заранее;
— мы считаем, что сейчас необходимо сообщить об этом как полякам, так и румынам. Полякам особенно следует указать, что они имеют обязательства по отношению к нам, как и мы к ним, и что им нет оснований ожидать от нас слепого выполнения наших гарантий, если они в то же время не будут сотрудничать в принятии мер, направленных на достижение общей цели;
— заключение договора с Россией представляется нам лучшим средством предотвращения войны. Успешное заключение этого договора будет, без сомнения, поставлено под угрозу, если выдвинутые русскими предложения о сотрудничестве с Польшей и Румынией будут отклонены этими странами. В заключение мы хотели бы подчеркнуть, что, с нашей точки зрения, в случае необходимости должно быть оказано сильнейшее давление на Польшу и Румынию, с тем чтобы они заранее дали согласие на использование русскими силами территории в случае нападения Германии»
17—19 августа Великобритания и Франция уточняли позицию Польши относительно прохода Красной Армии и пытались добиться её согласия, но успеха при этом не достигли. Польша категорически отказывалась идти на уступки в этом вопросе, при этом ни Великобритания, ни Франция не использовали возможные экономические или политические средства давления на Польшу. 20 августа 1939 года посол Франции в СССР направил в Париж телеграмму: «Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позицию». 22 августа 1939 года советская пресса сообщила о предстоящем приезде в Москву Риббентропа для заключения пакта о ненападении, при этом СССР информировал Великобританию и Францию, что «переговоры о ненападении с Германией не могут никоим образом прервать или замедлить англо-франко-советские переговоры». В тот же день Франция попыталась вновь добиться от Польши согласия на проход Красной Армии, чтобы иметь возможность ограничить значение будущего советско-германского пакта или сорвать его подписание, но конкретного ответа не было получено. Глава французской делегации был уполномочен сделать следующее заявление «Мы пришли к мнению о том, что в случае совместных действий против германских армий сотрудничество между Польшей и СССР, технические условия которого надлежит установить, не исключено. Французский и британский генеральные штабы считают, что отныне следует немедленно изучить все возможности такого сотрудничества».
24 августа 1939 был подписан пакт Молотова-Рибентроппа, 25 августа представители СССР заявили англо-французской военной миссии, что в изменившейся ситуации военные переговоры «теряют всякий смысл», Франции дополнительно было сообщено, что договор 1935 года остаётся в силе.
В этот же день, был подписан пакт между Польшей и Великобританией об общей защите. Договор содержал взаимные обещания в оказании военной помощи в случае если кто-то из сторон будет атакован третьей стороной. В секретном протоколе к договору указывалось, что под «третьей стороной» подразумевалась Германия.
