Вообще-то, передача личной Печати - старый обычай, родившийся еще
в те времена, когда у магов было почетно передавать свои силы и знания не
родным детям, а ученикам. Потом, правда, от него отказались, потому что
его эффективность оказалась откровенно невысокой. И в последние лет сто
- сто пятьдесят этот ритуал использовался лишь теми, у кого не было своих
детей, но кто желал чисто символически облагодетельствовать, скажем,
любимого ученика или ученицу. Потому что тот, кому доставалась Печать
мага... а фактически - магически наведенная татуировка... получал право на
владение всем имуществом умершего мага. Включая дом, слуг, скот,
деревни, замки, если таковые имелись, имя... и безнаказанно посягнуть на
это право не мог никто. Даже король. Так что, вырезая на коже свою же
личную Печать, я абсолютно ничем не рисковал. И мог спокойно требовать
от графа исполнения ВСЕХ условий нашего магического контракта. Что,
собственно, я и сделал, едва примчавшиеся в замок воины вытащили меня
из-под завала и представили пред светлые очи его сиятельства.
Тот, надо сказать, безмерно удивился, увидев мое тощее предплечье со
следами свежих надрезов. Надолго задумался, пока меня терпеливо
допрашивал мастер Лиурой и выяснял, что же на самом деле случилось с
прежним бароном. Остался, кажется, недоволен моей версией
произошедшего, которая изобиловала громадными белыми пятнами,
потому что сочинять ее пришлось на ходу. Но в итоге все-таки смирился с
неизбежным (как же - бедный ребенок в шоке... несчастная жертва
произвола собственного отца и единственный уцелевший свидетель,
который никак не мог знать, какая Печать была у погибшего некроманта!..)
и велел своим людям прочесать уже прочесанный неизвестными
(укравшими, между прочим, мою сумку!) гадами замок и его окрестности.
Нашел там, разумеется, только горы трупов и кучи воняющей нежити.
Увидел учиненные мною разрушения, из-за которых родовое гнездо
Невзунов едва не развалилось по камешку. Получил массу "приятных"
впечатлений, копаясь в стремительно загнивающих останках голема. После
чего, наконец, проникся всей серьезностью ситуации и вроде бы даже
поверил в то, что перед смертью "благородный мэтр Гираш" был до того
любезен, что не только спас жизнь чужому бастарду, но и одарил его
личной Печатью. Со всеми вытекающими последствиями.
Когда же многоуважаемый мастер, скрипнув зубами, просветил графа
относительно ВСЕХ свойств моего нового "украшения" и гневно заметил,
что "мерзкий некромант и после смерти не упустил возможности им
подгадить", его сиятельство, кажется, поверил еще больше. А когда я,
шатаясь от слабости, потребовал обещанную "мэтру" услугу и, едва не