Откуда у моей матушки тяга к прекрасному я не знаю, была она из пролетарской семьи, отец ее, мой дед, был машинистом паровоза, и имел орден Трудового Красного Знамени, чем занималась бабушка на знаю, , но вряд ли деятель искусства, умерли они рано, задолго до совершеннолетия мамы. Но мама тянулась к высокому, поэтому ко второму классу общеобразовательной школы, я был отдан в музыкальную по классу фортепиано. Жили мы тогда в городе Купино Новосибирской области, и два класса я закончил там, из этого периода запомнил только как повторял дробь при прослушивании, и ощущение , что прослушивание я провалил, но нет, меня взяли. Но через два года отца перевели в Волгоградскую область , п. Октябрьский, что возле Мариновки, ближайшая музыкальная школа в сорока километрах в Калаче на Дону, ездил я туда раз в неделю сам, на попутках и автобусах, попуток
частных в то время не было, только грузовики, может быть в начале я ездил с мамой, но этого я не помню, помню только самостоятельные поездки.. От поездок у меня два воспоминания. Одно когда водитель ГАЗ-51, наверное это был очень молоденький паренек, разгонял свой грузовичок до ста километров и говорил , что при этой скорости самолеты взлетают. А другой случай , когда я сел в пазик на автостанции, вместе с другими пассажирами сел и немного пьяненький калмык, который что=то бормотал под нос, было слышно что он совершенно не говорит по русски,сел он на заднее сиденье. Проехали мы в тишине с монотонным бормотанием на калмыцком, то расстояние, после которого все стали дремать, но внезапно весь автобус встрепенулся от громкой речи на чистейшем русском языке, в которой не было ни единого цензурного слова, разбуженные пассажиры, стали поворачивать рефлекторно головы на звук, да это было заднее сиденье с калмыком.
Занимался я потому что мама так хотела , но где то к шестому классу у меня появилось МОЕ увлечение, даже страсть Я стал читать художественную литературу. Да это была всеобъемлющая страсть. Мне не интересны были уроки, тем более музыкальные занятия, я хотел только читать , должен сказать , что библиотека в нашем военном городке была по тем временам довольно хорошая. К этому времени мы остались без отца. Он ушел к другой женщине. Маме пришлось тянуть трех детей. Понятно что большую часть временя я был предоставлен сам себе, то есть моей страсти к книгам. Я знал когда мама возвращается с работы, к этому времени садился за пианино, на пюпитр ставил ноты, сверху книгу и читал, одновременно прислушиваясь к звукам в подъезде, если не было полетов, рева взлетающих истребителей, то тишина была близка к абсолютной, в то время нечему было шуметь и шаги мамы гулко раздавались в подъезде, мы жили на последнем четвертом этаже. Я живо прятал книгу и стучал по клавишам, маме тут же говорил , что уже отзанимался и шел читать дальше. Меня в школе терпели долго, может быть даже около года, предполагаю, жалели, как ученика ездившего из-за тридевяти земель, но бесконечно продолжаться это конечно не могло и маму вызвали в школу. Хотя мне иногда и доставалось от мамы, по делу конечно. но в этот раз меня не били. Мама, как говорится была убита горем , мне было сказано , что я могу конечно больше не учиться, но по тому как и что говорилось было понятно , что такое окончательно убьет мою маму, поэтому я дал слово, что буду заниматься и наверстаю. Слово свое я сдержал, потому что не мог причинять большую боль маме. Занимался даже до пяти часов в день. Специальность сдал на отлично. Но свидетельство мне выдали с условием , что я не буду поступать ни в какое учебное заведение связанное с музыкой , тройка по сольфеджио была фантастически условной. Нет я не был антагонистом музыки, где то далеко я чувствовал красоту музыки, и даже после окончания музыкальной школы решил выучить четырнадцатую Бетховена, я ведь еще два года в общеобразовательной учился и свободное время было. Мучил я сонату около полугода, но мне случайно попалось исполнение Гилельса, и я понял ,что такого я не добьюсь не только за всю жизнь, но и за вечность. Больше я за клавиши не садился.
После школы я хотел идти работать помогать маме, но как вы догадываетесь , мама настояла на высшем образовании. В общаге я попал в комнату со второкурсниками с другого факультета.
Четверо нас в комнате было. Крестьянин, аристократ, проныра, ни рыба ни мясо. Аристократ - это человек, в присутствии которого ты чувствуешь стеснение если произнес слово дурак, у него была коллекция пластинок классики, и он слушал в том числе и Щедрина, я имени такого не знал. Он слушает, для меня это пустота, и я стал слушать. Просто включал и слушал, через полгода стало проявляться.
Я был настроен на звук. А моя подруга познакомила меня с Окуджавой, я ничего не понял, как этот хрип можно называть музыкой, только через несколько лет я услышал слова.
А потом пришел Deep Purple и тексты по "волне моей памяти",И в то время и сейчас, огромная благодарно составителю текста Татьяне Сашко, сейчас узнал, опять спасибо инету, что это жена Тухманова. "Думаю окажусь прав, если скажу, что у многих, чья юность или молодость прошлись на 70-е, увлечение серьезной поэзией, началось после знакомства с этим диском." - В этой ссылке оригинальные тексты, "Порги и Бесс" была первой живым слушаньем. Был Питер, где всегда можно было в последнюю минуту попасть в зал консерватории.
А когда уже был интернет узнал о Михаиле Казиник, который в основном про музыку но и также говорит о музыке слова.
Не могу понять почему при наличии интересных текстов, музыки, человеки слушают такое г. Молчу уже о классике .
и несколько печальный постскриптум моей истории, в шестнадцать лет мой младшенький сказал, что хочет учиться по классу фортепиано, и за два года прошел по моей оценке пятилетний курс, печаль в том, что я не рассмотрел в нем этого в детстве
.