Когда я только получила Клодетт в подарок, я боялась, что она будет одинокой и подавленной. Я знала, что попугаи должны быть социальными существами, но я едва ли была способна справиться с такой птицей, не говоря уже о том, чтобы найти ей компаньона. Тетя Джун, которая "великодушно" отдала мне птицу, узнав, какой шумной и энергичной она может быть, заверила меня, что Клодетт - независимый вид и прекрасно справится сама.
Наше знакомство с Клодетт началось не сразу. Я робела перед ее большим клювом и острыми когтями, а она не спешила доверяться еще одному новому человеку. За свои двадцать пять лет она, очевидно, побывала в нескольких домах, и все они отказывались от нее так же, как и тетя Джун. В основном поэтому я оставила ее у себя: мне было жаль ее и хотелось, чтобы у нее наконец-то появился дом, даже если это означало необходимость пройти крутой путь обучения.
У нас был, как мне показалось, очень долгий период адаптации, в течение которого я поняла, что укус, будучи болезненным, мог быть гораздо страшнее, а она начала, по крайней мере, узнавать меня как руку, которая ее кормит. Когда я обнаружила, что она больше всего счастлива на моем маленьком крыльце с навесом, я перенесла туда ее клетку и дала ей свободу действий, что также улучшило наши отношения.
Потребовалось много времени, терпения и лакомств, но в конце концов дошло до того, что она подлетала ко мне, когда я выходила из дома, и садилась мне на руку, поглощая все, что я ей приносила.
Если я и беспокоилась о том, что ей будет одиноко, пока меня нет дома, то эти опасения быстро развеялись, когда я поняла, что она быстро подружилась с пересмешниками, которые гнездились на дереве за моей квартирой. Они обменивались криками и пищали друг на друга в течение дня, что иногда доставляло мне небольшие неприятности с более чувствительными к шуму соседями, но это не было чем-то, что не могли сгладить несколько домашних печений и открыток с извинениями.
Я никогда раньше не задумывалась о том, чтобы завести попугая, но Клодетт оказалась милой, умной девочкой, несмотря на ее первоначальную вспыльчивость, я узнала, что у нее довольно обширный (и иногда красочный) словарный запас и она отлично умеет подражать. Я также узнала, что в течение нескольких месяцев, пока я была на работе, она, очевидно, учила пересмешников кое-чему новому.
Однажды вечером я сидела на крыльце, почесывая шею Клодетт перед тем, как пойти готовить ужин, когда услышала тихий, но очень отчетливый голос откуда-то из-за головы.
" Дерьмо!" сказал он.
Я вскочила, не видя и не слыша, как кто-то приближается, и огляделась, но в моем маленьком уголке жилого комплекса было тихо и никого не было. На моих коленях Клодетт начала покачивать головой, ее перья слегка взъерошились.
"Дерьмо!" снова сказал голос.
"Дерьмо!" ответила Клодетт.
Они с голосом еще несколько раз повторяли друг за другом, с энтузиазмом выкрикивая одно из ее любимых слов, пока я от смущения и чтобы тот, кто ее дразнил, не зашел еще дальше, не бросила ее в дом. Только когда я увидела, как один из ее друзей-пересмешников несколько раз проносился мимо крыльца, очевидно, в поисках Клодетт, я поняла, что голос, который я слышала, был не чьим-то поощрением ее непослушного поведения; это были пересмешники, подражающие ей.
Клодетт научила диких птиц ругаться.
Когда соседи поймут это, мне понадобится еще много печенья, чтобы вернуть их расположение.
Вместо того чтобы перенести ее в дом, я решила попробовать научить ее использовать более приятные фразы, которые, как я надеялась, подхватят пересмешники.
"Привет!" говорила я, снова и снова.
"Привет!" сказала Клодетт.
" Дерьмо!" сказали пересмешники.
Действительно, дерьмо.
Я даже не знала, что пересмешники могут "говорить", а тем более как заставить их подбирать новые слова, поэтому я прошерстила Интернет и поспрашивала знакомых, надеясь получить хоть какую-то информацию.
Они просто повторяют то, что часто слышат. Один энтузиаст-птицевод ответил, когда я оставил комментарий на форуме. Скоро они подберут что-нибудь еще! Пересмешник неподалеку от меня постоянно звал моих собак, пока не подобрал новую птичью песню. Удачи!
Ладно, сказала я себе, я могу их переждать.
Тем временем я продолжала работать с Клодетт над очисткой ее языка и каждый вечер уделяла немного времени тому, чтобы повторять ей слова и поощрять ее, когда она правильно их произносила. Прошло еще несколько недель и месяцев, но ругательства явно пошли на спад, и я больше не слышала, чтобы пересмешники повторяли за ней, так что я считала это победой.
Однажды утром, когда я вышла покормить ее перед уходом на работу, она покачивалась и вышагивала вдоль своей перекладины с обычным энтузиазмом, но я заметила, что она издает странные, хриплые звуки, как будто не может отдышаться.
Я подняла ее на руки и быстро осмотрела, поглаживая по спине. "Ты в порядке?" спросил я.
"Привет!" сказала она, и странное дыхание прекратилось.
Я подождала немного, едва не опоздав, но она казалась в порядке, и я поспешила на работу.
На следующее утро, однако, низкие, хрипящие звуки вернулись. Она снова подошла ко мне, распушилась и нахохлилась, издавая при этом неровные звуки дыхания.
Снаружи пересмешники отвечали необычными щелкающими звуками. Я не обращала на них внимания, слишком переживая за своего бедного попугая.
Не в силах оставить ее снова, когда она была в таком явном бедственном состоянии, я позвонила своему боссу, чтобы сообщить ей, что у меня семейное ЧП, и поспешила с Клодетт к ближайшему ветеринару. Я сказала там дрожащим голосом, что уверена, что у нее какая-то серьезная болезнь, объяснила, что ей трудно дышать, и меня отвели в комнату, чтобы я дождалась врача.
Когда он вошел, я снова рассказала ему о звуках и умоляла его послушать Клодетт. Она сидела в своей клетке, тихо потягиваясь, совершенно не беспокоясь о том, что ее жизнь висит на волоске.
"Клянусь, она ужасно звучала и вчера, и сегодня". настаивала я.
"Иногда такие вещи приходят и уходят". мягко сказал доктор Грэм. "Вы можете сделать мне одолжение? Имитируйте звук, который она издавала".
Я быстро выполнила его просьбу, надеясь, что буду достаточно точна, чтобы он понял серьезность ситуации, и тут же Клодетт начала подражать мне.
Доктор Грэм спрятал улыбку за ладонью, но потом спохватился и снова стал серьезным.
"Она в порядке, Стейси. Кажется, она могла... подслушать вас во время ночных занятий и просто повторяет эти звуки".
"Что?"
"Я думаю, она слышала вас с партнером. Знаете... во время интимных моментов".
Клодетт подчеркнула его слова безошибочным стоном.
С пылающим ярко-красным лицом я подхватила свою птичку, пробормотала извинения, поблагодарила его и практически выбежала из офиса.
"Ты подслушивала соседей". обвинила я теперь уже насвистывающую Клодетт по дороге домой. "Или кто-то слишком громко включил телевизор? Как ты научилась издавать эти звуки?".
Это определенно было не от меня, это я точно знала. Что бы это ни было, это должно было продолжаться какое-то время, если она начала подражать. Я не могла просто пойти и спросить у соседей, не занимаются ли они грязными делами с открытыми окнами, так что пока что мне придется просто присматривать за тем, что с ней происходит.
Когда я выпустила ее обратно на крыльцо, она прокричала приветствие пересмешникам, которые запели в ответ, а затем устроилась на крыше своей клетки, чтобы вздремнуть на солнышке.
Я просидела с ней на крыльце большую часть дня, но ничего особенно интересного не услышала и в конце концов сдалась, когда на улице стало некомфортно тепло. Я все еще высовывала голову при случае, но самым необычным, что я слышала, были пересмешники, издававшие свой недавно освоенный щелкающий звук. Хотя он был мне знаком, я не могла определить, где я слышала его раньше, и отмахнулась от него.
Тяжелое дыхание Клодетт стало более частой частью нашего утра, наряду со случайными стонами, и время от времени она бормотала про себя.
"Хорошенькая, хорошенькая, хорошенькая".
По крайней мере, это было лучше, чем "дерьмо".
Она и пересмешники продолжали переругиваться, и я привык к их щелкающим звукам так же, как и к их ругательствам. Особенно плохо было по утрам, когда Клодетт делала то, что я стала называть ее "дыхательной гимнастикой".
Неровное дыхание
Щелк-щелк-щелк
Стон
Щелк-щелк
Повторялось до полудня.
Мне оставалось только переждать это, и в конце концов они переходили к какому-нибудь новому звуку, чтобы попытаться свести меня с ума.
Но чем больше я их слышала, тем больше понимала, что в этом щелчке, который с каждым днем становился все более изысканным и отчетливым, есть что-то такое, что продолжает меня раздражать. Я знала этот звук и, если бы у меня было больше времени, я была уверена, что смогу точно определить, что именно они имитируют, но это продолжало ускользать от меня.
"Как дела у Клодетт?" спросила моя сестра, когда мы пили вино и разговаривали по телефону в четверг вечером.
Я сидела в своей гостиной в пижаме, не больше чем майка и шорты, которые были слишком малы, чтобы носить их на людях, с телефоном в одной руке и бокалом в другой. Я оставила раздвижную стеклянную дверь, ведущую на крыльцо, открытой достаточно широко, чтобы Клодетт могла пробраться внутрь, если захочет присоединиться ко мне.
"Она в порядке, но все еще делает эту мерзкую штуку с дыханием".
"Ты выяснила, кто научил ее этому?"
"Я склоняюсь к Джонсонам; они всегда казались мне эксгибиционистами".
Райна хихикнула. "Разве они не старики?"
"Да, но им тоже нужна любовь!"
Пока мы смеялись, я услышала серию очень тихих щелчков через открытую дверь.
"О! О!" сказал я. "Пересмешники делают то, о чем я тебе говорила! Может быть, ты сможешь услышать их и сказать мне, что это за проклятый звук!"
Я вскочила с дивана и пересекла гостиную, чтобы отдернуть занавеску, висевшую над дверью.
Щелчки тут же прекратились.
Рядом со мной Клодетт расхаживала взад-вперед по своей клетке, бормоча при этом.
"Хорошенькая, хорошенькая, хорошенькая".
Куст по другую сторону решетки слегка покачивался.
Свет изнутри моей квартиры отражался от экрана крыльца, что мешало видеть снаружи, и я замерла.
"Я их не слышу". сказала Райна мне на ухо. "Стейси?"
Кусты снова зашуршали.
Клодетт начала издавать вздрагивающие, хриплые звуки дыхания.
С деревьев над головой пересмешники ответили своим щелканьем.
Теперь я узнала этот звук с внезапной, леденящей душу ясностью.
"Райна, - сказал я как можно спокойнее, - мне кажется, кто-то в моих кустах".
Как только слова покинули мой рот, темная фигура вскочила на ноги и с бешеной скоростью помчалась в сторону жилого дома. Все произошло так быстро, что я не успел ничего разглядеть: ни черт лица, ничего существенного, только темная одежда и, возможно, шляпа, а потом он исчез.
Райна в панике спрашивала меня, стоит ли ей звонить в полицию, а я была слишком ошеломлена, чтобы ответить.
Мне потребовались месяцы, чтобы научить Клодетт словам, месяцы, чтобы она улавливала новые звуки, месяцы, чтобы она научилась точно подражать. Без сомнения, столько же времени ушло бы на то, чтобы точно повторить звуки, слушая, как кто-то тяжело дышит и стонет.
Мой желудок стремительно и резко опустился, и я подумала, что меня может вырвать.
Она научилась этим звукам не от шумных соседей или телевизионного шоу. Она узнала их от мужчины, который прятался возле моей квартиры, пыхтя как собака и наблюдая за мной.
Я уперлась спиной в задвижку и попыталась снова попасть внутрь.
Через мое плечо один из пересмешников крикнул в ночь с верхушки дерева.
Щелк-щелк
Идеальная имитация затвора фотоаппарата.
©️ Pippinacious
Если хотите коротких, но таких же страшных историй, то подписывайтесь на канал. Короткие истории выходят в виде постов, которые доступны только подписчикам. Напугай ждет вас!