С детства отложилась формула: «все, что добрό и полезно, обладает красотой». Кто сказал, не помню, примерно могу назвать век – XVIII. Тот век, когда умеющий последовательно расставлять слова называл себя философом. И имел время рассуждать на отвлеченные темы. Нам бы их проблемы.
Нынче, в стремительный XХI век более всего удивляет глубокое погружение в век XIХ. Век интриг и тайных дел.
А ведь еще совсем недавно, какие-то сорок лет назад, мысль, народ и прогресс летели к звездам. Кому не летелось к добру и гармонии. Нынче забота тех, кто стоит на страже прогресса – не пускать, заболтать, задушить, обобрать. И прогресс, и процесс, и народ.
Говорили же классики сотни раз, что тайные службы и мастера плаща и кинжала пожрут, всё. И справедливость, и равенство, и братство. Ненасытны оне, им много позволено, ничто не велено, а спроса с них нет, потому что ничего они не умеют. Вот они всё и пожрали.
Да что теперь стенать. Когда этой тайной власти мало прогресс затормозить, позарились и на основы. То есть на волю, на традиции и самою жизнь. Включая тайгу, деревню, охоту и рыбалку. На всё трясучие лапки наложили.
Вот об этом - и поговорим – есть ли в этом смысл. В этом странном прогрессе, где мы всегда виноватые, потому что наши действия незаконны, если не обложены налогом, который не оплачен, потому что не по карману.
История такая.
Поехал намедни в лес. На машине - не зарегистрированные фаркоп и багажник, которые делают авто не пригодным к эксплуатации (?). Диагностической карты нет. Лодка не зарегистрирована. Мотором этой мощности нельзя за румпель рулить. Спасжилета нет. Под малицу неудобно. Удостоверение судоводителя выдано году этак в 98, просрочено, наверное. В кармане нет путевки, а ружье есть. Перегружал в лодку скарб, подъехав к урезу воды. Без твердого покрытия, бетонка осталась далеко, и то, местами. Машину оставил у старого друга, менее 200 м от воды. В лодке лежал спиннинг, который запрещен. Вечером сварил уху из рыбки, которую ловить нельзя. Утром забрал рябцов, на суп, без разрешения на то. В лес, понятно, взял собаку, что тоже орудие охоты, даром, что это орудие пока молодое - неопытное, все равно наказуемо. Заехал в избу, которая построена мною в 92 году, нелегально. Свалил сушину на дрова костру, что незаконно – и дрова и костер – тот в пяти метрах, и от избы и от кедра, а не 150 и 100, как придумано.… И так далее.
Кстати – даже не знаю – свободна ли моя тайга, или заарендована уже оффшорными золотарями. Законно ходил по ней или нет.
По возвращению оценил всю глубину своих нарушений и впал в уныние. Это что ж, теперь, если денег негде взять, вне леса взять - сиди совою в огороде, кажется, тоже уже нелегальном? С нелегальными строениями, с сеновалом, забитыми неразрешенным сеном с незаконных лугов. С запрещенной живностью. Потому что нет правильного забойного пункта, что ли. Или арендованных лугов и выпаса. О коем запрете озаботился аж верховный суд.
А ведь в 90-е к паЯм крестьянина буржуи правильно привязали, чтобы не шевелился. Теперь забыли зачем привязывали. Потому паи утрачены, или не делятся уже, или обезличены.
А жить то, вообще, законно нынче? Что скажут мастера интриг, уловок, махинаций и лукавства. Или неужели всю душу продали за бабки, и ни капли не осталось?
Предположу стратегию власти сам, возвращаясь к цитате вначале. Всё, что составляет жизнь, что добрό, прекрасно, полезно, съедобно – всё следует обложить налогом, а если невозможно обложить, то запретить и наказывать за это.
Потому что нефик? Из вредности? Поскольку чужие: воля, счастье, добрό и полезно (многим), делает законодателю (= налоговику), несчастливо, некрасиво, невкусно и обидно? А воли у них и так нет – организованная группа жеж. А может из нас хотят сделать европейцев? Которые ходят строем. И никогда по газонам. А может все это ради будущих городов-лимонников?
Объяснять надо причины, господа хорошие, когда изобретаете все эти ваши затеи. А лучше не обижать народ, а то вам в раю одиноко будет. Куда вы засобирались, судя по высказываниям вашего кумира.
