Небольшой райцентр Баргузин в республике Бурятии имеет богатую историю. Острожное поселение возникло в 1648 году, на 13 лет раньше Иркутского острога, на 18 лет - Улан – Удэ, и на 5 лет раньше Читы. Сначала Баргузин административно подчинялся Селенгинскому острогу, затем Удинскому.
В 1783 году Баргузин стал уездным городом Нерчинской области Иркутского наместничества. В 1790 году город обзавелся собственным гербом. Статус и административное подчинение Баргузина много раз менялись. В 1927 году Баргузин находящийся в составе Баргузинского аймака Бурят- Монгольской АССР утратил статус города, стал именоваться селом.
Что представлял из себя город Баргузин в период своего расцвета? Любопытная характеристика дана в путевых заметках «От Верхнеудинска до Баргузина, а оттуда до Кударинской Степной Думы», опубликованной в «Иркутских губернских ведомостях» в 1877 году. Характеристика нелестная, прямо скажем.
«Баргузин, основанный в 1648 году сыном боярским Иваном Галкиным, представляет пародию на город. Скорее это дрянная деревушка, если выбросить из неё три - четыре дома городской архитектуры, всё остальное покосилось, сгнило, скрипит, сквозит, почернело, повалилось и развалилось.. Это происходит не от бедности, а от лености и распущенности. Взгляните во двор: нет ни полена дров, а лес под носом. Хлебопашеством почти никто не занимается. Рынка нет.
Жители придумывают средства, как бы сорвать с ближнего лишнюю копейку. С раннего утра до позднего вечера ходят из дома в дом со скрипками или гармониками и наигрывают разную ерунду под именем «романсиков».
Главная забота - встреча приискателей, к которой готовятся заблаговременно. А теперь подробнее.
Многие баргузинцы промышляли тем, что обирали удачливых старателей, возвращавшихся с большими деньгами с золотых приисков.
Специально для старателей покупали ситцевые рубахи, шаровары, длинные кафтаны азямы, шапки с бобровым околышком. Рассчитав время выходы из тайги, баргузинцы выезжали навстречу старателям на тарантасах, бывало до 40 верст уезжали от города.
Водку, закуску и музыкантов везли с собой. Главное на первоначальном этапе - соблазнить человека с деньгами дармовой выпивкой. После второй –третьей рюмки предлагали одежду на выбор. Многие изо всех сил старались поселить человека с деньгами у себя в доме, где кормили, поили, всячески угождали.
Дело доходило до того, что глава семейства сквозь пальцы смотрел на поведение женской половины, будь то дочь или жена, понимая, что не задарма, а от бабы не убудет.
В Баргузине начиналась уже беспросветная пьянка, принимавшая нередко дикие формы. Фантазии старателя, подогретые сивухой, не знали границ. «Барин» мог затребовать запрячь в сани быка, которому рога обматывали фольгой, мог заказать тройку. В кошеве сидели две – три красавицы, готовые на все.
Таёжный шик требовал несколько часов с длинными цепочками, хорошую шубу, высокие резиновые калоши. В санях в обязательном порядке находился мешок со сладостями, которые «благодетель» кидал в сторону толпы.
Раскуражившись, старатель мог потребовать постелить перед кабаком дорожку, а то и вовсе занести его на руках. И стелили, и заносили. В кабаке старатель нередко угощал всех присутствующих за свой счет. Девицам «для скусу» заказывал «шинпанское» с сардинками.
Окружающие понимали, что кураж будет длится от силы неделю, но пользовались моментом. Девицы успевали распихивать добро богатого жениха по своим мешкам. Бывало, что сезонный заработок оставляли за одну ночь за игральным столом, но даже если старатель не брал в руки карты, то денег хватало на неделю – две.
Затем пропивался кафтан, шапка с бобровым околышком, шаровары и т.д. У пропившегося догола старателя была только одна дорога – на прииск. Но как добраться до старательского лотка, если у «барина на час» не было даже мало- мальских сапог, зипуна? Теплую одежду им нельзя было выдавать – пропьют.
Тогда ушлые баргузинцы шили большие мешки, набитые сеном, старатель залезал внутрь и его везли на прииск от зимовья к зимовью, периодически выдавая вчерашнему благодетелю порцию водки, чтобы не замерз. Одежда старателям выдавалась только на прииске, в счет будущей зарплаты. А баргузинцы ждали следующего сезона, закупали одежду, чтобы вновь встретить богатенького старателя. Для многих селян это был едва ли не основной ежегодный доход.
Ссыльный Николай Тютчев писал, что похожие явления по обиранию старателей наблюдались на Амуре, на Лене. Волость, жившая по большей части обиранием приисковых рабочих, среди местного населения называлась «дворянской».
Удивительные факты из жизни баргузинцев рассказала основатель краеведческого музея Татьяна Сергеевна Филиппова, в соавторстве с Татьяной Бреславской написавшие книгу «История Баргузина: от острога к городу».