Продолжаем историю подписания Брестского мира и пытаемся понять, что же предатель. Как вы помните, остановились мы на том, что делегацию Советской России возглавил Троцкий.
Второй этап
Переговоры возобновились 9 января и практически сразу превратились в словесный диспут Кюльмана и Троцкого. Было очевидно всем, что большевики их затягивают. И не стоит тут говорить именно о предательстве Троцкого, как сейчас пытаются доказать многие. В этот раз он действовал исключительно исходя из полученных инструкций партии. Возможно, Ленин бы хотел, чтобы Троцкий плюнул на компромиссное решение большинства и быстренько подписал мир, но тот не решился. В результате он превратил заседание в небольшое шоу, обсуждая с Кюльманом и Черниным что угодно, старательно уходя от ответа на вопрос «Будут ли большевики подписывать мир».
Если говорить о содержании, то в первые дни произошло два важны момента. Во-первых, Центральные державы заявили, что отказываются от самой формулы «без аннексий и контрибуций», более того, представили список территорий, которые должны отогнуты от России. А во-вторых, на переговоры прибыла делегация Украинской центральной рады, которая заявила, что вопросы мира Украина будет решать с Германией отдельно. Это безусловно был удар по позициям большевиков.
Проблемой Украины большевики занимались. Хотя после провозглашения УНР и автономии в третьем универсале, они не сильно обеспокоились. Забегали только тогда, когда Петлюра начал подчинять себе остатки Юго-Западного и Румынского фронтов. Но, увы, урегулировать вопрос до возобновления переговоров Бресте не успели. Тут многие опять же обвиняют Троцкого в том, что он дескать признал самостоятельность Украины на переговорах. На самом деле он подтвердил Кюльману, что делегация УЦР в Бресте будет действовать само по себе, а Украина как раз находится в стадии самоопределения.
В некоторой степени, злую шутку с большевиками сыграл тезис о самоопределении наций. Украина как раз становилась еще одним участником переговорах и идеальным способом для давления на ни. Тем более, что сами представители Киевской Центральной рады настолько возгордились тому, что участвуют в Большой политики, что реально стали думать, что от них что-то зависит. При этом Ленин с Троцким понимали опасность. Еще до приезда украинцев в Брест они начали создавать в Харькове параллельные властные структуры в виде тех же Советов, которые со временем бы выбили бы Центральную раду. Но довести дело до конца перед вторым этапом не смогли.
Дальше стороны решили взять перерыв. Кюльман снова успокаивал Чернина и искал, как все же ускорить процесс подписания мира, так торопить уже начала не только Вена, но и германский Генштаб. Большевики отправились обсуждать предложение Центральных держав и так дообсуждались, что попали в самый острый кризис, который вполне мог привести даже к развалу партии и по факту стал одной из причин восстания левых эсеров уже в июле 1918 года. Впрочем, внутрипартийная дискуссия вокруг Брестского мира описана множество раз и настолько детально, что добавлять ничего не имеет смысла. Останавливается на ней сейчас не буду.
Достаточно сказать, что многочисленные совещания в различных составах по этому вопросу не помогли Ленину пробить решение о немедленном мире. Партия осталась при своем мнении, и Троцкий вернулся в Брест, чтобы сообщить, Советская Россия мира не подписывает, войну прекращает, армию демобилизует.
Переговоры с Центральной Радой
Новый перерыв привел к некоторой панике в рядах Центральных держав. Больше всего нервничала Вена. Немцы долго ее игнорировали. В берлинском Генштабе распространилось мнение о военной никчемности союзника, а значит обращать на них внимание не стоит. Наверняка в Вену такое отношение задевало, но терпели они долго. И кто кого тут первый предал – сказать сложно. Но в конце 1917 ситуация в Австро-Венгерской империи стала ухудшаться, начались перебои с продовольствием, а Чернин в Бресте уже открыто угрожал плюнуть на все и подписать сепаратный мир с Россией самостоятельно.
Вот тут Кюльман и вспомнил о делегации Центральной рады. Немецкие власти изначально относились к ней настороженно, боясь неловким комплиментом Украине получить негативную реакцию поляков. Но тут МИД предложил использовать ее как рычаг влияния на большевиков и союзников. К тому же в переговоры снова вмешался Людендорф и генерал Макс Гофман. Хотя формально Восточным фронтом командовал Леопольд Баварский, но многие вопросы решал именно Гофман, в частности, вел переговоры в Бресте. Он решил заключить мир хоть с какой-то частью бывшей Российской империей, тем более что из Украины можно было вытрясти контрибуцию продовольствием. Людендорф его поддержал и при этом предложил пожертвовать интересами Австро-Венгрии и будущей Польше, хотя на самом деле рассчитывал, что украинцы легко купятся на любой вариант. Он сумел убедить в этом не только правительство Германии, но и Вену.
Центральная рада, однако, смогла всех удивить. Они отказались подписывать мир, без возвращения исконно украинских земель, вроде Галиции, Буковины и так далее. Наглости делегатов и Киева поразились все, но те стояли на своем. Так что третий этап начался без мира с Украиной.
Третий этап
Самым драматическим стала третья попытка Германии заключить мир на Востоке. 29 января стороны вернулись в Брест практически с тем же самым, что уехали. Большевики во главе с Троцким думали, что предусмотрели все. Даже украинский вопрос решили: в тот же день в Киеве началось восстание, которое вполне могло принести успех советской власти. К тому же к столице Украины успешно продвигались войска Муравьева. Так что первые дни стороны все также «обменивались мнениями», но никак не приближались к миру.
Однако в этот раз вмешались два фактора. Во-первых, вся эта дипломатическая тягомотина надоела Людендорфу. Он начал готовить войска к наступлению на Советскую Россию. Генерал был человеком прямым, любил простые, пусть даже радикальные решения и не воспринимал критику. Непосредственно к этой истории, это не имеет отношения, но в двадцатых он станет одним из основателей нацизма и во многом способствовал появлению Гитлера в политике. Во-вторых, украинцы стали сговорчивее. Чем ближе отряды Советов были к Киеву, тем меньше Центральную раду интересовали исконные украинские земли. Взяли уже то, что Центральные державы готовы были дать. Что интересно, практически никто впоследствии не называл это соглашение актом национального предательства. Пропаганда – такая пропаганда.
В общем, 9 февраля мир с Украиной был подписан. После чего Кюльман выкатил большевикам ультиматум и пригрозил новым наступлением. Троцкий его гневно отверг и продолжил действовать по утвержденной партией программе: распустить войска, прекращает войну, пусть даже и без мирного соглашения. Брест советская делегация покинула. Что было дальше, хорошо известно. Возобновление боевых действий, полная неспособность красных отрядов удержать фронт, новая битва Ленина с однопартийцами и подписание 3 марта Брестского мира на гораздо менее благоприятны условиях (как минимум потеря Украины).
Последствия
Так кто в результате выиграл от Брестского мира, а кто проиграл? Кто в результате оказался предателем национальны интересов? Казалось бы, ответ очевиден. Именно Центральные державы заставили большевиков подписать капитуляцию. Россия, а не Германия теряли огромные территории, уступая их, да еще и выплачивая контрибуцию. Вот только не все так однозначно.
Лично мне ход переговоров напоминает бег на перегонки на карусели. Все участники действовали в глубоком цейтноте, не очень понимали, чего же хотят добиться, своими неловким или даже очень хитрыми действиями только подталкивали соперников к непонятной никому цели, а когда все же кому-то удается вырваться вперед, то оказывается, что приз весьма странный: через какое-то время увидеть спину противника.
Начнем с большевиков. И сейчас многие обвиняя Ленина и Троцкого начинают с Брестского мира. В общем-то, никто не скрывал, что это капитуляция. Капитуляция вообще не самая приятная вещь, что уж говорить. Но надо честно признать, что войну Российская империя проиграла уже в феврале 1917 года, как только состоялась либерально-буржуазная революция. Большевики, понятное дело, не ангелы, но армия перестала воевать именно тогда. Разлагать ее всяческими способами тоже стало Временное правительство. И не только в лево-популистской идеологии причина. Керенский и его соратники больше всего боялись именно военного переворота, так что сделали все чтобы подобный не состоялся. К моменту прихода к власти коммунистов воевать уже никто не хотел. Хотя армию официально демобилизовали только в марте восемнадцатого, к тому времени она уже практически перестала существовать. Своей, Красной Армии у Ленина на тот момент еще не было. Так что эффективно воевать с Центральными державами Советская республика не могла. По уму стоило не затягивать вопрос мира, не ждать наступления революции в Берлине, а подписывать мир еще в декабре, Ленин тут был прав.
Украинская Центральная рада, казалось бы, получила от Бреста главное – была официально признана независимость Украины. Увы, независимость оказалось мнимой. Как только немцы разобрались, что деятели УНР на самом деле ничего не контролируют и их первоначальный успех – это скорее случайность, чем выбор народа, их тут же турнули. Берлин установил чисто оккупационный режим гетмана Скоропадского, который отлично поддавался немецкому контролю, но без германских дивизий, был совершенно не жизнеспособен. Самое смешное, что после этого Антанта посчитала Украину союзником Германии и рассматривала УНР в качестве противника, даже несмотря на конфликт с большевиками.
Австрию тоже сложно назвать победительницей, скорее пострадавшей и преданной всеми. По договору она «передала» Украине области, которые до этого входили в Российскую империю, то есть все как бы осталось без изменений. При этом передача оккупированных территорий откладывалась на бесконечное потом. Но тут оказалось, что поляки и румыне их почему-то считали своими и никакой украинской самостийности признавать не хотят. Довольно быстро к голодным бунтам добавились еще и бунты польских националистов. Некоторые польские части вообще перешили на сторону Антанты. Так что мир вместо того, чтобы стабилизировать ситуацию, только еще больше все расшатал.
Германская империя начинала переговоры в Брест с желанием получить на Восточном фронте тишину и спокойствие, плюс доступ к ресурсам Российской империи. В идеале это позволило бы сосредоточить усилия на Западе, стянуть туда все войска, ресурсы и решительным натиском… Победить или получить почетный мир – тут у военных и гражданских были уже разное понимание будущего. Вместо этого они:
1. Потеряли важнейшего союзника: Австро-Венгрия мало того, что получила внутренний политически кризис, так еще и начала относиться к действиям Берлина с явным недоверием.
2. Влезли на Украину. Это потребовало отвлечение 29 пехотных и 3 кавалерийских дивизий, но и не принесло ожидаемого эффекта в виде потока продовольствия. Изначально планировалось, в фатерланд отправят 60 млн пудов хлеба, но реквизициями и карательными акциями удалось собрать только 6 млн пудов. Но и с их вывозом все было сложно. Немцы получили партизан, забастовки, вооруженные восстания. При этом сами немецкие части на Украине стремительно теряли боеспособность. Когда осенью 1918 их все же решили перебросить на Запад, они просто отказывались подчиняться своим офицерам.
3. Ожидания Кюльмана на хоть какие-то контакты с большевиками тоже пошли прахом. Конечно, не факт, что бредящие о мировой революции социалисты стали бы союзниками, но некоторое время можно было бы хотя торговать. Но не срослось.
Как видите никто из главных участников Брестского мира в результате не выиграл. Что касается предательства, то не совсем понятно, кого же предали те же большевики. Антанту? Так они относились к этим империалистам совсем не с нежностью. Россию? Так потерянные территории были сданы еще царским правительством из-за весьма неудачных военных действий. Да и сама капитуляция произошла, по сути, в феврале семнадцатого. Парию Ленина можно обвинять только в потери Украины, так и тут сдачу ее немцам обеспечили украинские националисты. Из лучших побуждений, само собой. А что думаете вы?