25 августа 1939 года после подписания пакта Молотова-Риббентроппа казалось уже ничто не может отменить нападения Германии на Польшу, назначенное на следующий день.
Утром Гитлер вызвал к себе посла Великобритании Гендерсона и сделал следующее заявление:
В виде вступления фюрер заявил, что в конце последнего разговора британский посол высказал надежду на то, что в конце концов взаимопонимание между Германией и Англией может еще оказаться возможным.
Он, фюрер, еще раз обдумал все обстоятельства и желает предпринять в отношении Англии шаг, который был бы столь же решающим, как и шаг в отношении России, приведший к недавнему соглашению.
Вчерашнее заседание палаты общин и речи м-ра Чемберлена и лорда Галифакса также побудили фюрера еще раз поговорить с британским послом.
Утверждение, что Германия намеревается завоевать весь мир, смехотворно. Британская империя охватывает 40 млн. кв. км., Россия —19 млн. кв. км., Америка — 9,5 млн. кв. км., тогда как Германия охватывает менее 600 тыс. кв. км. Вполне ясно, кто именно хочет завоевать мир.
Фюрер делает следующее заявление британскому послу:
1. Настоящие провокации со стороны Польши стали нетерпимы. Совершенно безразлично, кто за них ответственен. Если Польское правительство отрицает свою ответственность, то это лишь показывает, что оно само более не имеет никакого влияния на подчиненные ему военные власти.
Предыдущей ночью имели место новые 21 пограничный инцидент; на германской стороне поддерживалась строжайшая дисциплина. Все инциденты были спровоцированы польской стороной. Более того, подверглись обстрелу коммерческие самолеты. Если Польское правительство заявило, что оно за это не ответственно, то оно тем самым показывает, что оно более не способно контролировать свой собственный народ.
2. Германия была полна решимости при всех обстоятельствах уничтожить эти македонские условия на своей восточной границе и, что еще важнее, сделать это в интересах спокойствия и порядка, а также и в интересах европейского мира.
3. Проблема Данцига и Коридора должна быть разрешена. Британский премьер-министр произнес речь, которая ни в малейшей степени не была рассчитана на то. чтобы вызвать какое-либо изменение в германской позиции. Самым большим результатом этой речи может быть кровавая война между Германией и Англией.
Подобная война будет более кровавой, чем война 1914—1918 гг. В противоположность прошлой войне Германии не придется воевать на два фронта.
Соглашение с Россией безоговорочно и означает перемену во внешней политике Германии, перемену, рассчитанную на очень долгий период. Россия и Германия никогда больше не выступят с войной друг против друга. Помимо того, достигнутое с Россией соглашение дает Германии экономическую обеспеченность в течение наивозможного длиннейшего периода войны.
Фюрер всегда стремился к англо-германскому взаимопониманию. Война между Англией и Германией в лучшем случае принесет некоторые выгоды Германии, но отнюдь не Англии.
Фюрер заявил, что германо-польская проблема должна быть разрешена и будет разрешена. Он, однако, готов и исполнен решимости после разрешения этой проблемы снова обратиться к Англии с большим всеобъемлющим предложением. Он человек великих решений и в этом случае он также будет способен оказаться великим в своих действиях.
Он приемлет Британскую империю и готов дать свое личное согласие на ее дальнейшее существование и предоставить в ее распоряжение мощь Германского государства при том условии, что:
1) его колониальные требования, которые ограничены и могут быть обсуждены мирным путем, будут выполнены, для чего он готов установить самые длительные сроки;
2) его обязательства по отношению к Италии остаются неприкосновенными; иными словами, он не требует, чтобы Англия отказалась от своих обязательств в отношении Франции, а он, в свою очередь, не может отступить от своих обязательств в отношении Италии;
3) он хочет также подчеркнуть непреложную решимость Германии, никогда более не вступать в конфликт с Россией. Фюрер готов заключить с Англией соглашения, которые, как это уже подчеркивалось, не только гарантируют существование Британской империи при всех обстоятельствах в той мере, в какой это зависит от Германии, но они также будут заключать. в случае необходимости, заверение Британской империи о германской помощи, независимо от того, где такая помощь окажется необходимой.
Фюрер далее будет готов принять разумное ограничение вооружений, которое соответствовало бы новой политической ситуации и было бы терпимо экономически. Наконец, фюрер повторил свои заверения, что он не заинтересован в западных проблемах и что он не имеет в виду изменение границ на западе.
Западные фортификации, строительство которых стоило миллиарды, являются окончательной границей Германии на западе.
Если Британское правительство рассмотрит эти соображения, результатом этого может быть благо для Германии, а также и для Британской империи. Если оно отметет эти соображения, будет война. Ни в каком другом случае Британская империя не будет сильнее; прошлая война это доказала.
Фюрер повторяет, что он — человек решений ad infinitum, решений, которыми он связан сам, и это его последнее предложение.
Послу было предложено лично передать это послание Чемберлену, для чего ему выделяли специальный самолет.
Через полчаса после того, как Гендерсон покинул Рейхсканцелярию, Гитлер отдал приказ, подтверждающий введение в действие плана нападения на Польшу утром 26 августа. Одновременно с этим он направил послание Муссолини, в котором сообщал о заключенном между Германией и СССР соглашении.
25 августа 1939 г.
Дуче!
В течение некоторого времени Германия и Россия обменивались мнениями о новом подходе обеих сторон к их политическим отношениям.
Необходимость прийти к какому-нибудь заключению по этому поводу диктовалась следующими причинами: общая ситуация в международной политике, затрагивающая обе державы Оси.
Необходимость заручиться ясным заявлением о позиции японского кабинета. Япония, вероятно, согласилась бы на союз против России, который, по моему мнению, для Германии, да и для Италии тоже, при существующих обстоятельствах мог бы иметь только второстепенное значение. Она [Япония], однако, не примет на себя столь же определенных обязательств против Англии; и это с точки зрения не только Германии, но и Италии имеет решающее значение. Попытки военных заставить японское правительство в сжатые сроки занять такую же ясную позицию в отношении Англии были начаты несколько месяцев назад, но так до сих пор и не реализовались на практике.
Отношения Германии к Польше, не по вине Германской империи, но в результате деятельности Англии, с весны стали еще более неудовлетворительными, и в последние несколько недель ситуация стала просто невыносимой. Сообщения о преследованиях немцев в пограничных районах не выдуманы прессой, но являются лишь частицей ужасной правды. Таможенная политика Польши, удушающая Данциг, за последние несколько недель привела к полному застою всей экономической жизни Данцига и разрушит город, если продолжится хотя бы короткий промежуток времени.
Эти причины заставили меня поторопиться с завершением германо-русских переговоров. Я не информировал Вас подробно, Дуче, так как я понятия не имел о возможной продолжительности этих обсуждений или о какой-либо гарантии возможного их успеха.
Открывшаяся после смещения Литвинова готовность со стороны Кремля приступить к переориентации своих отношений с Германией усилилась за последние несколько недель и дала мне возможность, после успешных приготовлений, отправить моего министра иностранных дел в Москву для заключения договора, представляющего собой наиболее широкий из существующих пакт о ненападении, текст которого будет предан гласности. Пакт не ограничен условиями и включает в себя также обязательство консультироваться по всем вопросам, затрагивающим интересы России и Германии. Могу сказать Вам, Дуче, что благодаря этим соглашениям гарантируется благожелательное отношение России на случай любого конфликта и то, что уже более не существует возможности участия в подобном конфликте Румынии!
Даже Турция в этих условиях может лишь понять необходимость пересмотра своей прежней позиции. Но я повторяю еще раз, что Румыния уже не находится в положении, когда она могла бы принять участие в выступлении против Оси! Я уверен, что могу сообщить Вам, Дуче, что благодаря переговорам с Советской Россией в международных отношениях возникло совершенно новое положение, которое должно принести Оси величайший из возможных выигрышей.
Относительно ситуации на германо-польской границе я могу лишь сообщить Вашему превосходительству, что в течение недель мы находимся в состоянии готовности, так как в результате польской мобилизации конечно же усилились и германские приготовления, и в случае нестерпимых польских акций я начну действовать немедленно. Утверждения польского правительства о том, что оно не ответственно за такие бесчеловечные поступки, как многочисленные пограничные инциденты (только прошлой ночью было двадцать одно нарушение границы со стороны поляков), обстрелы германских самолетов, которым уже дан приказ переправляться в Восточную Пруссию по морю, чтобы избежать инцидентов, лишь показывают, что польское правительство уже не в силах контролировать своих вышедших из повиновения солдат. Со вчерашнего дня Данциг блокирован польскими войсками — ситуация невыносимая. В этих условиях никто не в состоянии сказать, что может принести следующий час. Я лишь могу Вас заверить, что есть пределы, за которые меня не оттеснить ни при каких обстоятельствах.
В заключение я могу заверить Вас, Дуче, что в аналогичной ситуации Италия могла бы рассчитывать на мое понимание и что Вы можете быть уверены в моем неизменном к Вам расположении.
Адольф Гитлер
Днем к Гитлеру был приглашен посол Франции, П. Кулондр, которому Гитлер передал личное послание для Даладье, в котором заявил, что даже угроза войны с Англией и Францией не заставят его, от защиты интересов Германии. Фюрер будет особенно сожалеть, если Франция и Германия будут втянуты в войну, так как после его официального отказа от претензий на Эльзас и Лотарингию между двумя соседями не было конфликтных вопросов. В ответ на это посол Франции заявил:
«В такой критической ситуации, как эта, герр Рейхсканцлер, непонимание между странами является самым страшным. Следовательно, чтобы прояснить суть дела, я даю Вам честное слово французского офицера, что французская армия будет сражаться на стороне Польши, если эта страна подвергнется нападению».
Сразу после окончания встречи с послом Франции Гитлер получил информацию о том, что Польша и Великобритания заключили военный союз, и одновременно с этим ответ от Муссолини, переданный послом Италии:
25 августа 1939 г. Фюрер!
Я отвечаю на Ваше письмо, которое только что было доставлено мне послом фон Макензеном.
Что касается соглашения с Россией, то я одобряю его полностью. Его превосходительство маршал Геринг расскажет Вам, что в беседе, которая состоялась у меня с ним в апреле, я заявил, что сближение между Германией и Россией необходимо для предотвращения окружения их демократиями.
Я считаю желательным попытаться избежать разрыва или ухудшения отношений с Японией, так как результатом этого явится возвращение Японии на позиции, близкие к позициям демократических держав. Имея это в виду, я послал в Токио телеграмму, и кажется, после некоторого шока в общественном мнении, теперь там установилась лучшая психологическая атмосфера.
Московский договор блокирует Румынию и может изменить позицию Турции, которая взяла у Англии заем, но еще не подписала договора о союзе. Новая позиция Турции разрушит все стратегические планы французов и англичан в восточном Средиземноморье.
Что касается Польши, то я полностью понимаю позицию Германии и тот факт, что подобные натянутые отношения не могут продолжаться вечно.
Что касается практической позиции Италии в случае военного столкновения, моя точка зрения сводится к следующему:
Если Германия атакует Польшу и конфликт удастся локализовать, то Италия окажет Германии любую политическую и экономическую помощь, какая только потребуется.
Если Германия атакует и союзники Польши начнут ответную атаку против Германии, я хочу заранее дать Вам знать, что будет лучше, если я не возьму на себя инициативы в военных действиях ввиду нынешнего состояния итальянских военных приготовлений, о чем ранее мы неоднократно заявляли Вам, фюрер, и господину фон Риббентропу.
Наше вмешательство поэтому может начаться немедленно, только если Германия сразу же доставит нам военное снаряжение и сырье для отражения атаки, которой, несомненно, подвергнут нас французы и особенно англичане.
При нашей встрече война была нами намечена на период после 1942 года, и к этому времени я буду готов на земле, в море и в воздухе в соответствии с планами, которые были согласованы.
Я также придерживаюсь мнения, что чисто военные приготовления, которые уже были сделаны, и другие, которые будут проведены в Европе и Африке, послужат сковыванию значительных французских и британских сил.
Я считаю своей безусловной обязанностью, как истинный друг, говорить Вам полную правду и заранее информировать Вас о реальной ситуации. Если не делать этого, то это будет иметь неприятные последствия для всех нас. Это моя точка зрения, и, поскольку в скором времени я обязан буду созвать высших государственных деятелей королевства, я прошу Вас также дать мне знать и о Вашей [точке зрения].
Муссолини
Фактически, Италия отказывалась от своих обязательств по Стальному пакту. После получения этих сообщений Гитлер приказал отменить приказ на нападение на Польшу утром 26 августа, это произошло в 19 часов вечера по Берлинскому времени.
Создалась довольно интересная, с политической точки зрения ситуация. В Великобритании были осведомлены о готовности Германии напасть на Польшу 26 августа (Собственно по этим причинам кабинет министров экстренно собрался 22 августа и принял решение о заключении союза с Польшей). По мнению англичан, Гитлера остановила «жесткая позиция Великобритании». В ходе заседаний 27 и 28 августа Чемберлен высказал уверенность в том, что польский вопрос можно будет решить дипломатическим путем, в случае если Великобритания и Франция будут придерживаться жесткой политики в отношении Германии, и если Польша согласится урегулировать Данцигский вопрос.
То что будет написано дальше — по большому счету лишь мои предположения, поскольку забраться в голову А. Гитлера уже невозможно.
Почему Гитлер приказал отложить нападение на Польшу? Существует мнение, что это произошло по причине заключенного англо-польского военного союза, и соответственно возникшей неизбежности войны с Великобританией. Лично я для себя эту точку зрения не разделяю, поскольку Гитлер рассматривал эту возможность в качестве «рабочего» варианта при планировании нападения на Польшу с весны 1939 года. Отсрочка нападения не означала принципиальный отказ от него (мобилизационные мероприятия Гитлер не останавливал). На мой взгляд первая пауза была взята Гитлером для уточнения позиции Италии, перед началом войны. Вечером 25 августа в Италию ушел конкретный запрос, сколько и чего Муссолини должен получить для обеспечения выполнения Италией обязательств по «Стальному пакту». В ответ, 26 августа итальянцы «составили список, который убил бы быка, если бы он мог читать» — Гитлер счел требования Муссолини завышенными, перестал настаивать на заявлении Италии о готовности принять участие в войне, попросив лишь Муссолини не обнародовать решение итальянского правительства сохранить нейтралитет и принять демонстративные военные меры, с тем чтобы сковать на западе франко-английские силы.
Между тем 26 августа Гитлер получил послание от Даладье:
«Посол Франции в Берлине передал мне Ваше личное послание.
В тот момент, когда Вы говорите о самой тяжелой ответственности, которая может лечь на двух глав наших правительств за то, что будет пролита кровь двух великих народов, желающих только мира и труда, моим долгом перед Вами и перед нашими двумя народами является заявить, что судьба мира по-прежнему находится только в Ваших руках.
Вы не можете сомневаться ни в моих чувствах к Германии, ни в мирных чувствах Франции к Вашему народу. Ни один француз никогда не сделал больше меня, чтобы укрепить не только мир между нашими двумя народами, но и искреннее сотрудничество в их собственных интересах и в интересах Европы и мира.
Если только Вы не считаете, что у французского народа не столь высокое представление о национальной чести, как то, которое сам я признаю за немецким народом, Вы отнюдь не можете сомневаться в верности Франции лояльным обязательствам по отношению к другим государствам, таким, как Польша, которые, я уверен, также хотят жить в мире с Германией.
Эти две уверенности полностью согласуются между собой. Сегодня еще нет ничего, что могло бы помешать мирно разрешить международный кризис к чести и достоинству всех народов, если желание мира равно существует у всех сторон.
Констатируя добрую волю Франции, я отмечаю наличие ее у всех ее союзников. Я даю личную гарантию по поводу предрасположенности, которую всегда проявляла Польша в отношении обоюдного обращения к методам свободного примирения, какие только могут существовать у правительств двух суверенных государств. С высокой ответственностью я могу Вас заверить, что нет ни одной претензии, выдвигаемой Германией против Польши относительно Данцига, которая не могла бы быть рассмотрена такими методами в целях полюбовного и справедливого урегулирования.
Я также могу засвидетельствовать своей честью, что ясная и лояльная солидарность Франции с Польшей и ее союзниками не содержит ничего, что каким-либо образом затрагивало мирные намерения моей страны. Эта солидарность никогда не мешала нам и тем более не мешает сегодня поддерживать Польшу в ее мирных намерениях.
В такой важный час я искренне считаю, что ни один честный человек не мог бы понять, что разрушительная война может начаться без того, чтобы не была предпринята последняя попытка мирного урегулирования между Германией и Польшей. Ваше стремление к миру может с полной уверенностью найти проявление в такой попытке без какого-либо ущерба для заботы о германской чести. Я, глава правительства Франции, который, как и Вы, желает только доброго согласия между французским и немецким народами и, с другой стороны, связан с Польшей узами дружбы и данным словом, готов предпринять все усилия, которые может сделать честный человек, чтобы обеспечить успех этой попытке.
Как и я, Вы были участником последней войны. Как и мне, Вам известно, что в памяти людей навсегда останется отвращение к ужасам и бедствиям войны, каков бы ни был ее исход. Мое представление о Вашей выдающейся роли главы немецкого народа, ведущего его дорогами мира к полному осуществлению его миссии в общем деле цивилизации, заставляет меня просить у Вас ответа на это предложение. Если французская и немецкая кровь прольется вновь, как это было двадцать пять лет назад, в еще более длительной и смертоносной войне, каждый из двух народов будет сражаться с уверенностью в победе, но самой вероятной будет победа разрушения и варварства».
Эдуард Даладье
Кроме этого, он выяснил, что заключение союза с Польшей не было реакцией Великобритании на его предложения от 25 августа, и, вероятно решил дождаться ответа, который был получен 28 августа 1939 года:
1.Правительство Е.В. получило послание от германского канцлера, доставленное послом Е.В. в Берлине, и рассмотрело его с тщательностью, которого оно требует.
Оно (правительство) принимает к сведению выраженное канцлером желание сделать дружбу основой отношений между Германией и Британской империей и полностью разделяет это желание. Оно вместо с ним полагает, что если бы можно было установить полное и продолжительное взаимопонимание между этими двумя странами, то это принесло бы несказанные блага обоим народам.
2. Послание канцлера рассматривает две группы вопросов: те, что являются теперь предметом спора между Германией и Польшей, и те, которые относятся к основам отношений между Германией и Великобританией.
В связи с этими последними правительство Е.В. отмечает, что германский канцлер указал известные предложения, которые он при одном условии был бы готов сделать Британскому правительству для общего соглашения. Эти предложения сформулированы, разумеется, в весьма общей форме и потребуют более точного определения, но правительство Е.В. полностью готово принять их с некоторыми дополнениями в качестве предмета для обсуждения. И оно было бы готово, если споры между Германией и Польшей будут мирно улажены, приступить практически как можно скорее к такому обсуждению с искренним желанием достигнуть соглашения.
3. Условие, выдвинутое германским канцлером, состоит в том, что сначала должны быть разрешены споры между Германией и Польшей. С этим правительство Е.В. целиком согласно. Однако все зависит от того, какой характер будет носить разрешение этих споров и каковы методы, при помощи которых оно будет достигнуто. Относительно этих вопросов, важность которых не может не понимать канцлер, послание умалчивает, и правительство Е.В. считает себя вынужденным указать, что ясность по обоим вопросам необходима для достижения дальнейшего прогресса.
Германское правительство должно знать, что правительство Е.В. имеет по отношению к Польше обязательства, которыми оно связано и которые оно намерено соблюсти. Оно (Британское правительство) не может в обмен на какую бы то ни было выгоду, предложенную Великобритании, примириться с соглашением, которое поставило бы под угрозу независимость государства, получившего от него гарантии.
4. По мнению правительства Е.В., разумное разрешение споров между Германией и Польшей может и должно быть достигнуто соглашением между этими двумя странами, основы которого включат ограждение существенных интересов Польши, и оно (Британское правительство) напоминает, что в своей речи от 28 апреля германский канцлер признал важность этих интересов дли Польши.
Но как уже было заявлено премьер-министром в его письме германскому канцлеру от 22 августа, правительство Е.В. считает существенным для успеха переговоров, которые будут предшествовать соглашению, что должно быть заблаговременно оговорено, что любое достигнутое соглашение должно быть гарантировано другими державами. Правительство Е.В. будет готово, если этого желают, внести свою долю в эффективное осуществление подобной гарантии.
По мнению правительства Е.В., отсюда следует, что следующим шагом должно быть начало прямых переговоров между Германией и Польским правительством на основе, включающей указанные выше принципы, а именно — ограждение существенных интересов Польши и обеспечение соглашения международной гарантией. Оно (Британское правительство) уже получило определенное заверение от Польского правительства о том, что последнее готово вступить в переговоры на этой основе, и правительство Е.В. надеется, что Германское правительство со своей стороны также захочет согласиться с подобным порядком.
Если, как надеется правительство Е.В., такие переговоры приведут к соглашению, то будет открыт путь для переговоров о том более широком и более полном соглашении между Великобританией и Германией, которого обе страны хотят.
5. Правительство Е.В. согласно с германским канцлером, что одна из важнейших опасностей в германо-польской ситуации вытекает из сообщений относительно обращения с меньшинствами. Теперешнее состояние напряжения с сопутствующими ему пограничными инцидентами, сообщениями о жестоком обращении и возбуждающей пропагандой составляет постоянную угрозу миру. Очевидно. что дело величайшей срочности быстро и строго подавить все инциденты подобного рода и не допускать распространения непроверенных сообщений с тем, чтобы было предоставлено время, без провокаций с обеих сторон, для полного изучения возможностей соглашения. Правительство Е.В. верит, что оба заинтересованные правительства полностью примут эти соображения.
6. Правительство Е.В. сказало достаточно, чтобы сделать ясной свою собственную позицию в отношении вопросов, стоящих между Германией и Польшей. Оно верит, что германский канцлер не подумает, что правительство Е.В. в силу своего добросовестного отношения к обязательствам, данным Польше, не стремится применить все свое влияние, чтобы помочь достижению соглашения, приемлемого и для Германии, и для Польши. Что такое соглашение должно быть достигнуто, представляется правительству Е.В. существенным не только по соображениям, прямо возникающим в связи с самим соглашением, но также и в силу более широких соображений, о которых с таким убеждением говорил германский канцлер.
7. В настоящем ответе необходимо подчеркнуть преимущество мирного соглашения перед решением уладить рассматриваемые вопросы силой оружия. Результаты решения применить силу были ясно нарисованы в письме премьер-министра канцлеру от 22 августа, и правительство Е.В. не сомневается, что канцлер так же целиком признает их, как и само правительство. С другой стороны, правительство Е.В., с интересом отмечая ссылку германского канцлера в рассматриваемом послании на ограниченно вооружений, полагает, что если мирное соглашение может быть достигнуто, можно с уверенностью рассчитывать на содействие всего мира практическим мерам по осуществлению безопасного и плавного перехода от подготовки к войне к нормальному ведению мирных занятий.
8. Справедливое разрешение этих вопросов между Германией и Польшей может открыть путь ко всеобщему миру. Неуспех в достижении этого соглашения разрушит надежды на лучшее понимание между Германией и Великобританией, приведет эти две страны к конфликту и может далее ввергнуть весь мир в войну. Подобный исход явится бедствием, какого история еще не знала.
Получив эти письма, Гитлер устанавливает дату нападения на Польшу — 1 сентября 1939 года.
По какой причине он сделал это? Возможно то, что союзники считали за «разумные уступки» было воспринято им за слабость.
Отсрочка нападения была использована Гитлером, для формального срыва переговоров с Польшей. Он дал формальное согласие на их проведение, при условии что в течении 24 часов в Германию прибудет полномочный представитель Польши для переговоров о Данцигской проблеме. Союзники восприняли это заявление как свой успех, что выразилось в их давлении на Польшу «прекратить мобилизацию».
Немцами были подготовлены «16 пунктов» — условия Гитлера на переговорах, которые однако не были переданы Польше. 30 августа состоялись «самые короткие переговоры» — посол Польши Липский был принят Рибентроппом, который задал всего один вопрос: есть ли у него полномочия на ведение переговоров. Услышав ответ «нет» он сообщил, что предмета для беседы нет.
В 6-30 31 августа 1939 года из Имперской канцелярии поступает приказ: начало наступления на Польшу — 1 сентября 1939 года.
Автор - Алексей Котов