Не видна заря ещё, не слышна,
Но уже рассветная тишина
Спешилась с небесного высока́
И лежат на озими облака.
Тяжко дышат, время их сочтено,
Пухлые, и тёмные, как руно,
Мягкие, как свежие пирожки,
Как у деда варежки, велики.
Рваные, как старый его зипун,
(Он и сам завалится, только дунь).
Старику не можется, он не спит,
Зябко, сыро. Ёжится, и в боку болит.
Холодок по шее и по спине,
Осень. Деду муторнее вдвойне.
И на чёрта столько роди́т орех?
Падает и падает, как на грех.
Всё один, ни сделать и ни сказать,
Сын-то был, да помер сто лет назад.
Давеча отмучилась и жена,
Хоть пожить была бы ещё должна.
Всех, как есть, костлявая забрала,
Карточки на стенах – и все дела.
Запыхтел сигаркой. Седой, как лунь.
Запахнул прокуренный свой зипун,
Слава богу, шито на времена,
И ещё поносится, старина…